– Слушайте, – как-то напряженно произнесла Алекс, – мне показалось или эта стена двигалась?
Я проследил за ее взглядом. Перед нами простиралась пешеходная площадь. На противоположной ее стороне стоял супермаркет «Теско-экспресс», а от него тянулась грубо отесанная стена из крошащегося известняка. Выглядела она старой – как остатки замка или городских укреплений.
То есть это я сперва так подумал. Пока стена не зашевелилась.
Несколько раз мне доводилось видеть, как Самира выходит из укрытия, созданного камуфляжным хиджабом. Она как будто появлялась из ствола дерева, или из чисто белой стены, или из витрины пончиковой «Данкин Донатс». Смотришь на такое и чувствуешь, что крыша у тебя слегка кренится. Вот прямо как сейчас.
Я таращился на стену во все глаза и пытался осмыслить увиденное. Потому что никакая это была не полуразвалившаяся стена, а самый настоящий великан двадцати футов ростом! Весьма успешно притворявшийся стеной. Его коричнево-песочная кожа была вся в пупырышках, как у ящерицы под названием аризонский ядозуб. Косматую голову и бороду усеивали каменные крошки. Его туника и штаны из плотной холстины только усиливали его сходство со стеной. И что он, интересно, делает возле супермаркета? Может, решил вздремнуть, а может, попрошайничает. Или среди великанов попрошаек не водится?
Он выпучил на нас янтарные глаза. В отличие от всего остального тела они казались живыми.
– Славно, славно, – прогромыхал великан. – Уже целую вечность не хаживали викинги к Викингскому центру. Сейчас я вас убью как миленьких!
– Здорово придумано, Алекс, – пискнул я. – По указателю к Викингскому центру, ага.
В кои-то веки Алекс обошлась без уничтожающей реплики. Она уставилась на великана, разинув рот. Капюшон свалился с головы.
Винтовка дрожала в руках у Ти Джея, как волшебная лоза в руках удачливого искателя.
Да и я, признаться, струхнул. Нет, великанов-то я встречал и повыше ростом. Я навидался их всяких: великаны в орлином обличье, огненные великаны, пьяные в дым великаны и даже великаны в цветастых рубашках для боулинга. Но прежде ни один великан не вышагивал прямо на меня из стены и не анонсировал бодрым голосом мое убийство.
Когда он стоял в полный рост, его плечи приходились вровень с крышами окружавших нас двухэтажек. Немногочисленные прохожие просто обходили его, как перекопанный участок улицы. Великан сгреб ближайшую опору телефонной линии и вырвал с корнем, оставив в тротуаре внушительную круглую яму. Когда он водрузил столб на плечо, я сообразил, что это его оружие – такая здоровенная кувалда, и асфальтовый боек у нее размером с джакузи.
– Раньше викинги были общительнее, – пробасил великан. – Я-то думал, они станут приходить в свой Викингский центр, суды устраивать или битвы. Ну, хоть бинго на худой конец! Но вы первые, кого я здесь вижу. – Он склонил косматую голову: выглядело это как сход лавины из колли. – Давно ли я тут сижу? Я, верно, задремал. Ну да ладно. Назовите мне ваши имена, воины. Чтоб мне знать, кого я убиваю.
В этом месте впору заверещать: «Мы взываем к законам гостеприимства!» Но неувязочка в том, что мы же не были в великаньем доме. Вряд ли законы гостеприимства действуют посреди улицы в человеческом городе.
– Ты великан Хрунгнир? – спросил я, отчаянно глуша в голосе пискляво-панические нотки. – Я Магнус Чейз. А это Томас Джефферсон-младший и Алекс Фьерро. Мы пришли с тобой договориться!
Лохматый каменный исполин огляделся:
– Ясное дело, я Хрунгнир. Тут разве есть другие великаны? Боюсь, ваша смерть обсуждению не подлежит, малыш эйнхерий. Однако можем посудачить о деталях, ежели желаешь.
Я сглотнул комок в горле:
– А откуда ты знаешь, что я эйнхерий?
Хрунгнир ухмыльнулся, показав зубы, больше напоминавшие зубцы на крепостной стене.
– От вас несет как от эйнхериев! А теперь довольно. О чем ты хотел договариваться – о быстрой кончине? Придушить тебя? Или предпочитаешь встретить славную гибель под моей подошвой с последующим соскребанием останков?
Я покосился на Ти Джея. Тот яростно замотал головой: «Только не подошва!»
Алекс так и стояла истуканом. Только смаргивала дождинки с ресниц.
– О величавый и каменистый Хрунгнир, – произнес я, – мы ищем мед Квасира.
Хрунгнир нахмурился; на скалистом лбу пролегли морщины, а кирпичные губы сложились в ломаную арку.
– Ну-ну. Затеяли, значит, поиграть в Одиновы игры? Фокус старины Бёльверка?
– Э-э… вроде того.
Хрунгнир усмехнулся:
– Где мед, я знаю. Был с Бауги и Суттунгом, когда они его перезахоранивали в новом месте.
– Ага, – кивнул я, а сам сделал зарубку в памяти насчет Бауги и Суттунга. Два новых имени в списке, озаглавленном «А это еще кто?». – Вот об этом мы и явились поговорить. Нам нужно знать, где мед! – И тут я добавил: – Назови свою цену, о Каменистый! – Будто кто меня за язык тянул.
Хрунгнир погладил бороду – щебень и каменная пыль щедро посыпались ему на тунику.
– Ну, ежели рассуждать о цене, то ваша смерть меня бы славно позабавила. – Великан пригляделся сначала к Ти Джею, потом ко мне. А потом его взгляд остановился на Алекс. – Ох! А от нее глиной пахнет! Ты, значит, обучена этому делу, так?
Я уставился на Алекс:
– Какому делу?
Алекс булькнула что-то невнятное.
– Прекрасно! – раскатисто прогудел Хрунгнир. – Давненько уже горным великанам не встречался достойный соперник. Возродим же наши древние бои двое на двое! Не на жизнь, а на смерть, а? Завтра на рассвете – годится?
Я сделал слабую попытку воспротивиться:
– Погоди, а может, посоревнуемся в целительстве?
– Или в бинго, – добавил Ти Джей. – Отличная штука – бинго.
– Нет! – взревел Хрунгнир. – Мое имя означает «буян», малыш эйнхерий. И нечего мне лапшу на уши вешать. Ишь, вздумали отговаривать меня от доброй схватки! Мы все устроим по нашим старинным правилам. Я буду сражаться против… Хмм.
Я в битву не рвался, но, если подумать, Джек и не таких великанов заваливал. Поэтому я поднял руку и сказал:
– Ну, хорошо, тогда я…
– Ты больно хлипкий. – Хрунгнир ткнул пальцем в Ти Джея. – Вызываю на бой его!
– ПРИНИМАЮ! – гаркнул Ти Джей и моргнул, словно говоря: «Спасибо тебе, милый папочка».
– Славно, славно, – обрадовался великан. – А мой помощник сразится с твоим помощником. И помощника тебе пусть сделает она!
Алекс попятилась, будто ее толкнули в грудь:
– Я… я не смогу. Я никогда…
– А ежели так, то я вас всех троих убью, – перебил ее Хрунгнир. – И меда Квасира вам вовек не видать.
Во рту у меня сделалось так же пыльно и сухо, как у великана в бороде.
