Когда мертвецы топали мимо, я обратил внимание, что из подошв их ботинок торчат гвозди. Хафборн Гундерсон как-то рассказывал: поскольку дорога в Хельхейм покрыта льдом, в башмаки умерших бесславной смертью набивают гвоздей, чтобы они не поскользнулись по пути. Теперь те же башмаки помогали своим хозяевам вернуться в мир живых.
Рука Алекс в моей руке дрожала. А может, это меня самого била дрожь. Наконец, все мертвецы миновали нас и ушли в сторону своего корабля.
Я неуверенно встал на ноги.
– Аллах, защити нас, – пробормотала Самира.
Я истово понадеялся, что если Большая Шишка и правда существует, то у Сэм там, наверху, есть блат. Потому что защита нам точно понадобится.
– Наши друзья будут сражаться с ними лицом к лицу, – сказала Алекс. – Надо спешить.
И снова она была права. Единственное, что могло заставить меня сунуться на корабль, кишащий зомби, это мысль о том, что, если мы этого не сделаем, нашим друзьям придется биться с ними без нас. А этому не бывать.
Я ступил в полосу снега, утоптанного армией мертвецов, и вдруг у меня в голове зазвучал шепот: «Магнус… Магнус…»
Глаза пронзила боль. Колени подогнулись. Голоса были знакомые: одни – злые и хриплые, другие – добрые и нежные. Все они эхом отдавались у меня в голове, требуя внимания. А один из них… был голос моей мамы.
Я пошатнулся.
– Эй! – прошипела Алекс. – Ты чего?.. Подождите, что это?
Неужели она тоже услышала голоса? Я обернулся, ища взглядом, откуда они раздаются. И только теперь заметил шагах в пятидесяти в той стороне, откуда появились драугры, черный квадратный провал, наклонный туннель в ничто.
– Магнус, – шептал голос дяди Рэндольфа. – Прости меня, мой мальчик. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? Спустись сюда. Дай мне взглянуть на тебя еще раз.
– Магнус, – вторил ему голос, который я прежде слышал только во сне. Голос Кэролайн, жены дяди Рэндольфа. – Умоляю, прости его. Он хотел как лучше. Иди сюда, милый. Я хочу познакомиться с тобой.
– Ты наш двоюродный брат? – раздался голос маленькой девочки, Эммы, старшей дочки Рэндольфа. – Мне папа тоже дал руну Одал. Хочешь, покажу?
Больнее всего было слышать мамин голос:
– Давай, Магнус! – весело звала она меня точь-в-точь, как раньше, когда тащила вверх по тропе, чтобы показать мне потрясающий вид с холма. Только теперь в голосе ее звучал холод, будто она дышала фреоном. – Скорее!
Голоса рвали меня на части, с каждым шепотом я терял частицу разума. Сколько мне лет – шестнадцать? Или двенадцать? Или десять? Где я – в Нифльхейме? Или на Синих холмах? А может, на яхте дяди Рэндольфа?
Рука Алекс выскользнула из моей. Мне было все равно.
Я сделал шаг к провалу.
Где-то позади Сэм окликнула:
– Ребята?..
В ее голосе звучала тревога, даже почти паника, но в эту минуту он казался мне не более реальным, чем шепот призраков. Она не могла остановить меня. Она даже не видела моих следов на полосе утоптанного снега, оставшегося после зомби. Если побежать, я смогу одолеть эту ледяную дорогу и нырнуть в Хельхейм прежде, чем мои друзья поймут, что происходит. Ужасно соблазнительная мысль.
Моя семья ждала меня там, внизу. Мне сказала это Хель, богиня бесславно умерших, когда мы встретились на холме Банкер-Хилл. Она обещала, что я смогу присоединиться к ним. Возможно, им нужна моя помощь.
Джек нагрелся и пульсировал у меня на груди. Чего это он?
Слева от меня Алекс прошептала:
– Нет. Нет, я не стану слушать.
– Алекс! – воскликнула Сэм. – Слава богу! А где Магнус?
Что это Сэм так разволновалась? Я смутно припомнил, что мы явились в Нифльхейм не просто так. Я… наверное, мне не стоит сейчас прыгать в Хельхейм. Возможно, тогда я погибну.
Шепчущие голоса стали громче, настойчивей.
Мой разум сопротивлялся им. Я подавил порыв бежать очертя голову в темный туннель.
Невидимым меня делал Одал – руна семейного наследия. Что, если это – оборотная сторона ее магии? Руна дала мне возможность слышать голоса мертвых родных, влекущих меня в свое царство.
Алекс снова нашарила мою руку:
– Я держу его!
Я подавил раздражение и хрипло каркнул:
– Зачем?..
– Я знаю, – неожиданно ласково проговорила Алекс. – Я тоже их слышу. Но следовать их зову нельзя.
Темный провал медленно закрылся. Голоса смолкли. Пурга принялась заметать следы зомби.
– Ребята, все в порядке? – спросила Самира голосом на октаву выше обычного.
– Да, – ответил я, хотя по ощущениям был не очень-то в порядке. – Я… извините, что я…
– Не извиняйся, – перебила Алекс. – Я слышала голос дедушки. А я ведь почти и не помнила уже, как он звучит. И другие голоса. Эдриан… – Она поперхнулась и еле выговорила имя.
Я едва набрался храбрости спросить:
– Кто?
– Друг, – сказала она, вложив в это слово множество смыслов. – Покончил с собой.
Ее рука обмякла в моей, но я не выпустил ее. Мне хотелось призвать свою силу, исцелить Алекс, разделить с ней отголоски старой боли и воспоминания, впитать ее прошлое. Но я устоял перед искушением. Меня туда не звали.
Сэм молчала секунд десять.
– Алекс… прости меня. Я ничего не слышала.
– Твое счастье, – сказал я.
– Угу, – согласилась Алекс.
В глубине души я все еще сопротивлялся отчаянному желанию броситься назад и рыть землю руками, пока провал не откроется снова. Я слышал голос мамы. Пусть даже это было ледяное эхо. Или обман. Злая шутка Хель.
Я повернулся к морю и вдруг почувствовал, что стоять на земле мне страшнее, чем подняться на борт корабля мертвецов.
– Идем, – сказал я. – Наши друзья рассчитывают на нас.
Глава XLI
Я объявляю тайм-аут
Трап был сделан из ногтей.
Если по-вашему это не мерзость, то даже бочка меда Квасира не поможет мне передать всю его пакостность. Хотя трап был футов пятьдесят шириной, по нему шло такое оживленное движение, что нам с трудом удалось проскользнуть. Мы пристроились в хвосте очередного отряда зомби, поднимавшегося на борт, и все равно меня едва не раздавил великан, нагруженный связками копий.
Как только мы очутились наверху, сразу метнулись в сторону, пригнулись и затаились, вжавшись в фальш-борт.
Воочию корабль был еще ужаснее, чем во сне. Палуба, казалось, уходила в бесконечность – блестящая мозаика из желтых, черных и серых ногтей, словно панцирь какого-то доисторического бронированного насекомого. На палубе суетились сотни великанов – каменные великаны, горные великаны, инеистые великаны, великаны холмов и даже какие-то аккуратненько одетые ребятки – возможно, метровеликаны. По сравнению с кораблем они выглядели почти людьми – по размеру, я имею в виду – и все были заняты делом: сворачивали в бухту канаты, складывали оружие и орали друг на друга на множестве йотунских наречий.
