– Хорошо, – проговорил Хорст, сделав добрый глоток. Приятно было сидеть вот так, не боясь косых взглядов и испуганных воплей: «Маг! Ужасный маг! Спасайся, кто может!».
Илна отхлебнула чуть-чуть и поморщилась.
– И чего в этом пиве хорошего? Горькое ведь!
– Не скажите, почтенная госпожа, – проговорил кто-то совсем рядом мягким голосом. – Горечь горечи рознь…
Хорст повернул голову и обнаружил одного из купцов, ухитрившегося подойти совершенно бесшумно.
– Простите, что нарушил вашу беседу, – склонил тот кудлатую голову, хитро блеснули темные глаза. – Если скажете, сразу уйду, но хотелось бы побеседовать, узнать, что творится на востоке…
– А с чего вы взяли, что мы оттуда? – полюбопытствовал Хорст.
– Это просто. – Купец улыбнулся: – Вы одеты не как карнийцы и не как торговые люди, а это значит, что вы пришли вместе с князем Ангиром…
– Садитесь, – кивнул Хорст, – давно не встречал столь наблюдательного человека. Может быть, вы еще определите, кто я такой?
Купец сел, поставил принесенную с собой кружку и задумчиво огладил бороду.
– Не знаю, – сказал он, – надо подумать…
– А вы откуда, с запада? – Оживилась Илна. – Чего там нового? Что слышно в Речном княжестве?
Купец отвечал неторопливо, тщательно выбирая слова, потом сам стал расспрашивать о том, что творится на востоке, каковы там дороги и не пошаливают ли холиасты, а Хорст все время ощущал на себе его внимательный ощупывающий взгляд.
– Ну, пора и честь знать, – сказал купец, когда обмен новостями закончился. – Спасибо за рассказ! Да благословит вас Порядочный Нитул!
Упоминание небесного покровителя купцов заставило Хорста улыбнуться.
– А как же ваши догадки относительно того, кто я такой? – спросил он.
– Есть одна… – огладив бороду, сказал купец. – Да только от нее мне самому страшно становится…
– Ну-ну, – подбодрил Хорст.
– Вы – маг, – понизив голос до шепота, сообщил купец.
Хорст удивленно отшатнулся.
– Что, так заметно? – хмыкнула Илна.
– И не ожидал угадать! – Купец просто сиял. – На редара мало похожи, несмотря на меч, на дружинника – тоже, а кого еще берут с собой в военный поход? О маге же, что при князе состоит, много по городу болтают, правда, ерунду всякую… Что он то знамение вызвал, которое горожане перед штурмом видели!
– Ерунда, – согласился маг, ощущая, как внутри разгорается знакомая болезненная щекотка. – Про нас всегда много всего рассказывают. А вы, почтенный, не знаю вашего имени, мне понравились, так что я подарю вам кое-что… Небольшой амулет на удачу.
Илна вздрогнула и вцепилась в край стола. Купец глянул на серебряную безделушку, нахмурившись, огладил бороду.
– Амулет, вот как. А что эта штука может?
Хорст, успевший привыкнуть, что его подарки принимают без раздумий, несколько оторопел.
– Увидев ее, отступят холиасты, да и простые разбойники, – сказал он.
– Что же, дело. – Купец взял украшение и некоторое время рассматривал, а потом сделал движение сунуть в карман. – Благодарю.
– Это нужно повесить на шею, – мягко сказал Хорст.
Купец бросил на мага настороженный взгляд, но ослушаться не посмел.
Когда он отошел, Илна взяла кружку и одним махом выхлебала чуть ли не половину.
– Я не мог поступить по-иному. – Хорст вздохнул и потер шрам на щеке. – Иначе бы он начал болтать…
– А что ему сейчас помешает это сделать?
– Я.
От стола, где расположились купцы, донесся надрывный, судорожный кашель. Кудлатого хлопали по спине, совали кружки с пивом, но он долго не мог остановиться, а когда повернулся, то стало видно искаженное, страшно побагровевшее лицо.
– Он никому не расскажет о том, кто я такой, – сказал Хорст, и Илна отшатнулась, до того жестоким стало его лицо.
Три золотистые фигурки стояли рядом, и только четвертая – поодаль, на ярко-алой клетке у причудливого изгиба доски. Хорст «потянулся» к ней и заставил переместиться ближе к остальным.
Следующим ходом отодвинул фигурку, изображающую бородатого мужика с мешком за спиной, к самому краю.
Нельзя было сказать, что маг передвигал фишки, как-то к ним прикасаясь. Он просто желал того или иного, а «щупальца», растущие откуда-то из середины тела, выполняли желание хозяина.
Невидимый колокол прозвенел где-то в темной вышине, отметив завершение очередного хода. Хорст попытался оглядеться, определить, что делают другие игроки, но не смог, почувствовав, что запутался в невидимой, но очень прочной паутине.
Ощущение напоминало то, что пережил в подвалах замка Чистой Лиги, но было куда более болезненным. Он не мог даже перевести взгляд, краем глаз замечая движение в окутывающем доску мраке, видел, как скачут с поля на поле десятки разноцветных фигур.
Казалось, что паутину, в которой повис Хорст, непрерывно дергают, и дрожь эта отдавалась не только на поверхности тела, но и во внутренностях, в груди что-то неприятно сжималось.
Сфокусированные на одном участке доски глаза начали слезиться, он безуспешно попытался сморгнуть и тут же обнаружил рядом со своими фигурами еще одну, почти невидимую, дрожащую и размытую, будто сотканную из разреженного тумана.
Хорст вгляделся в фигуру пристальнее и обнаружил, что она напоминает… его самого!
– Раздери меня Хаос! – в ошеломлении пробормотал бывший сапожник, хотя до сих пор пребывал в уверенности, что в пространстве, где расположена доска Вечной Игры, разговаривать невозможно.
Голос его прозвучал странно искаженно, глухо и в то же время мощно. Оцепенение исчезло, точно его и не было, Хорст сумел оглядеться, заметил тянущиеся отовсюду уродливые длинные тени и со всего размаха вывалился в обычный мир.
Стул под магом недовольно скрипнул.
Комната, куда их с Илной поселили, располагалась в одной из южных башен замка, и днем в ней всегда было жарко, но сейчас Хорст ощутил, что его бьет дрожь.
Мысли скакали подобно стаду пьяных козлов.
Неужели Родрик сказал правду и любой маг, покинувший жилище, становится на доску вровень со своими фигурами? Или привидевшееся являлось мороком, насланным врагами?
В том, что враги у него имеются в изобилии, Хорст не сомневался. Там, над доской, он ощущал сгущающуюся вокруг угрозу, похожую на густой черный туман, чувствовал злобные взгляды из мрака…
Чтобы успокоиться, он обтер со лба пот и взял в руки лежащую на столе книгу Анитры Карнийской.
Открыл, как обычно, наугад и принялся водить пальцем по рядам аккуратно выписанных букв, еще недавно бывших для уроженца Линорана непонятными закорючками.
