От охватившей меня холодной, ледяной ярости пальцы скрючились, как когти. Обломанные ногти впились в ладони – к тошнотворному чувству добавилась вспышка боли.
– Боже, это великолепно, – протянула Сэн.
Это была здоровенная тетка – высокая, с накачанными мышцами, туго обтянутыми упругой, плотной кожей. На ее лице всегда было такое выражение, будто… будто она знала больше других, все самые страшные секреты, потому что сама была их частью. Если она и снисходила до разговора с кем-то из нас, детей, то, в основном, чтобы, рявкнув, приказать нам заткнуться.
В наступившей тишине я ждала продолжения, и с каждой секундой во мне разгорался гнев.
– Нам нужно возвращаться, – проговорил Фергюсон, приготовившись подняться на ноги.
– Все в порядке. Даже если Стюарт попытается что-то сделать, там есть Рейнолдс, который позаботится о том, чтоб он больше не вякал.
– Я больше беспокоюсь о…
– Пиявке? – подхватил Гейтс, утробно захохотав. – Ею мы займемся потом. Если она вообще вернется.
Это заставило меня поднять брови. Пиявкой только что назвали меня. Это было нечто новое. Мне давали прозвища и похуже, но сейчас меня оскорбило предположение, что я не смогу пробраться туда и обратно, не будучи пойманной.
– Она намного ценнее других, – возразил Фергюсон. – Это только вопрос…
– Это вообще не вопрос. Она не подчиняется нам, а значит, она – помеха.
Помеха. Я прижала кулак ко рту, чтобы справиться с гневом. Я знала, как Лига обходилась с «помехами». И я знала, как я сама обошлась бы с агентом, который рискнет.
Сэн откинулась назад, опираясь руками о пол.
– Так или иначе, план остается прежним.
– Хорошо. – Гейтс смял пакет от чипсов, которые только что сожрал. – Сколько из этого отнесем им? Я бы не отказался от еще одного бублика…
Пачка соленой соломки и пакет с булочками для хот-догов. Вот что они собирались принести семнадцати детям и тем агентам, которые вынуждены были работать няньками, пока остальные отправлялись на разведку и за едой.
Увидев, что эти трое собираются встать, я вжалась в стену, ожидая, пока агенты перешагнут через витринное окно и дойдут до перекрестка. Сжимая кулаки, я двинулась следом за ними, держась на значительном расстоянии, пока перед нами наконец не замаячило здание склада.
Собираясь перейти последнюю улицу, Сэн подняла зажигалку над головой – так, чтобы пламя мог увидеть агент, дежуривший на крыше. В ответ послышался тихий свист: путь свободен.
Я побежала, нагнав Сэн, которая уже стояла у пожарной лестницы, собираясь последовать за остальными.
– Агент Сэн! – хрипло прошептала я.
Женщина резко обернулась. Одной рукой она ухватилась за перила, другая дернулась к кобуре с пистолетом. И только сейчас до меня дошло: пока я шла за ними, все это время моя рука тоже сжимала пистолет в кармане куртки.
– Что?! – бросила она, махнув Гейтсу и Фергюсону, чтобы те поднимались дальше.
Не рада меня видеть, да?
– Мне нужно кое-что вам сообщить… Это… – Я надеялась, что Сэн примет дрожь в моем голосе за страх, а не за еле сдерживаемый гнев. – Я не могу доверить такую информацию Коулу.
Ага попалась! Ее зубы сверкнули в темноте.
– И что же это за сведения? – спросила агент.
И тогда я тоже улыбнулась. А потом вломилась в ее сознание, и мне было наплевать, если оно распадется на части. Я прорывалась сквозь воспоминания о койках, тренировках, штаб-квартире, агентах, отбрасывая ненужные картинки быстрее, чем они успевали сформироваться в моем восприятии. Я чувствовала, как женщина дрожит под натиском моей атаки.
Выхватив один из образов, я сразу поняла, что нашла! Сэн представляла это так ярко, продумав настолько отвратительно хорошо, что даже я недооценивала, на что она была способна. Все в этой идее фальшиво блестело, как разогретый воск. В поле зрения возникали машины, а в лицах, наполовину скрытых кляпом, я узнавала детей, что ждали нас наверху. Военная форма цвета хаки. Черная форма. Сделка.
Вынырнув на поверхность, я задыхалась, хватая воздух, а легким не хватало кислорода. Меня хватило на то, чтобы изменить ее память, и подложить фальшивое воспоминание о том, что произошло за последние минуты. Я не стала ждать, пока женщина придет в себя, и, оттолкнув ее, начала карабкаться по лестнице.
«Коул! – Мысли путались, и у меня темнело в глазах. – Мне нужно рассказать Коулу».
И убраться подальше от агента Сэн прежде, чем я поддамся пугающему искушению всадить в нее пулю прямо здесь и сейчас.
Потому что таким, как она, было мало воровать еду и угрожать нас бросить, если мы не будем вести себя тише, двигаться быстрее, успевать за остальными. Сэн хотела разделаться с нами раз и навсегда – передать той единственной группировке, которая, как она думала, сможет действительно нас контролировать.
А на полученное вознаграждение она планировала нанести новый удар.
Глава вторая
Когда я наконец оказалась на втором этаже склада, у меня все полыхало в груди, а сознание погрузилось в мешанину темных мыслей и ужаса. Сэн поднималась следом за мной, и пожарная лестница с грохотом затряслась, а я не успела быстро нырнуть в окно. Слегка отодвинув черную форменную куртку, которую на него повесили, чтобы тусклое освещение не заметили с улицы, я перекинула ноги через подоконник и спрыгнула внутрь.
Темноту пространства разбивали островки неровного пламени свечей. И мои глаза в панике заметались между ними. Мне показалось, что все дети столпились в дальнем углу комнаты – будто Гейтс и Фергюсон приказали им собраться там в обмен на еду.
«Коула нет, – подумала я, нервно вцепившись руками в волосы. – Вот черт». Он был мне нужен. Он должен это знать – нам нужно придумать, что же теперь делать.
– Даже маленькая благодарность дорогого стоит, – усмехнулся Гейтс.
Его слова словно разрушили оцепенение, в которое до этого была погружена притихшая комната. Сразу же зазвучали голоса, торопливо и еле слышно произносившие «спасибо», а потом дети вернулись на свои места. Они не смели поднять глаз, лишь изредка поглядывая друг на друга. Теперь я так ясно увидела то, чего мне не хотелось признавать раньше. Мы провели месяцы – даже годы, тренируясь вместе с агентами и сражаясь с ними бок о бок. Но в ту секунду, когда они убедили себя, что мы – лишь чеки, которые нужно обналичить, ничто из этого больше не имело значения.
Я выхватила из мрака три лица, которые высматривала с самого начала. Темно-бронзовую кожу Вайды, которая тоже вернулась с вылазки, украшал неприятного вида порез, а Толстяк пытался его забинтовать. Рядом с ним лежал черный рюкзак. Я с облегчением выдохнула, но тут же прикусила губу, чтобы по моему лицу никто ничего не заметил. В рюкзаке лежали материалы исследования, которые я спасла, когда Клэнси пытался их сжечь. Листки с таблицами, графиками и всякой медицинской мутью – все, что собрала его мать в поисках лекарства от ОЮИН.
