Что с ней произошло? Пугаться или о чем-то волноваться было не в характере Зу. Во всяком случае, я этого в ней никогда не замечала. Кто-то сделал это с ней, превратив в сплошной комок нервов. Содрал защитный слой кожи, оставив незаживающую открытую рану.
– После того, как ты унес свою глупую задницу из того лагеря, у них на хвосте наверняка повисли ищейки Грея, – уточнила Вайда со свойственной ей чуткостью.
– Почему Аризона? – спросила я. – Или вы решили, что выбор другого места должен быть случайным.
Зу что-то снова яростно строчила, недовольно поднимая взгляд, когда мы слишком над ней нависали. Сдаваясь, Лиам поднял руки.
– Как вам будет угодно, мадам.
Девочка закончила писать, и прочитанное меня просто ошеломило. И судя по тому, как еще больше побледнел Лиам, он тоже ожидал совсем иного.
Они прячут детей в доме – защищают их. Она назвалась Деллой Гудкайнд, как ты и говорил. И я знаю, что это была она, потому что она выглядит и говорит как ты. Я сказала ей, что ты в безопасности.
– О, боже, – выдохнул Толстяк, когда я пихнула к нему страничку. – Почему я не удивлен? У тебя вся семья сумасшедшая, будто с дерева свалились, стукнувшись по пути об каждую ветку.
Зу осуждающе постучала карандашом по кончику носа и продолжила заполнять страницу своим округлым почерком.
У нас было лишь несколько минут, но она была действительно очень мила.
Сейчас у Лиама был вид голодного ребенка, который ходит кругами мимо чей-то корзины для пикника.
– Она говорила что-то еще? Гарри тоже был там с ней? Ты сказала, она помогала детям, но спросила ли она тебя, хочешь ли ты остаться? Или других девочек? Так вот, куда делся Тэлон?
– На какой из этих вопросов ей ответить первым? – спросил Толстяк. – Потому что за две секунды ты задал сразу десяток.
Зу отшатнулась, вжавшись в стул. Карандаш покатился по столу, упал ей на колени, и она опустила глаза вниз – на пальцы, которые мяли край рубашки.
– Кайли обмолвилась, что Тэлон не добрался до Калифорнии, – осторожно заговорила я. – Его ранили? Или он?..
– Или парнишка загнулся? – жестко закончила Вайда. – Ах, простите. Или предполагается, что я буду вести себя, как и остальные, и с тобой сюсюкаться и подслащивать пилюлю? Или ты уже большая девочка?
Лиам покраснел от гнева.
– Достаточно…
– Ты понятия не имеешь, о чем вообще говоришь! – проревел Толстяк.
– Это нечестно… – начала я.
Единственным человеком, которого эта ситуация, похоже, даже не задела, который вообще не выказал никаких эмоций, – была сама Зу. Несколько секунд она пристально смотрела на Вайду, отвечая на ее тяжелый взгляд таким же. Потом вернулась к своему листу бумаги и снова принялась быстро писать. Лиам и Толстяк излучали молчаливое негодование.
Зу снова подняла лист бумаги, на этот раз повернув его так, чтобы даже Вайда смогла прочитать написанное.
Нас догнали охотники за головами, и он погиб, когда мы попали в аварию. Один друг помог мне добраться в Калифорнию, когда я отстала от остальных.
Я тихонько вздохнула и закрыла глаза, отчаянно пытаясь думать о том, как это случилось. Ох… Тэлон. Он не заслужил этого. Никто не заслуживает.
– Друг? – выделил это слово Толстяк. – Еще один ребенок?
Сузуми покачала головой и только.
– Взрослый? За рулем был взрослый? – Лиам провел по лицу руками. – Когда я представляю эту картину, она пугает меня до усрачки. Нам не следовало разделяться. Никогда. Никогда. Господи. Ты не боялась, что он тебя сдаст?
Зу была такой неподвижной, такой бледной, что мне в какой-то момент показалось, что она перестала дышать. Девочка подняла взгляд к потолку и быстро заморгала, будто пытаясь сдержать подступающие слезы.
– Она хорошо разбирается в людях, – сказала я, обнимая Зу за плечи. Какая же она маленькая! Тонкие, словно птичьи, острые косточки выпятились еще больше от голода и стресса.
– И как именно ты пришла к этому выводу? – поинтересовался Толстяк, поправляя очки. – Потому что она впустила тебя в фургон, а не захлопнула дверь, оставив тебя снаружи?
– Именно, – кивнул Лиам. – Мне кажется, я припоминаю, что кое-кто предлагал голосовать, чтобы выгнать Руби.
– Ага! – сказала я. – Огромное тебе спасибо. Ты пытался высадить меня на какой-то неизвестной дороге.
– Прости, что хотел позаботиться обо всей группе! – обиженно бросил Толстяк.
Зу снова начала что-то писать, но Вайда вырвала лист бумаги у нее из пальцев, махнула им перед глазами у девочки и разорвала прямо посередине.
– Если ты хочешь что-то сказать, так, черт побери, скажи это.
С громким скрежетом Вайда отодвинула стул, прихватив с собой тарелку. Я видела, чего ей стоит сдерживаться, по ее неподвижному задранному подбородку и отведенным назад плечам. На какой-то момент перед глазами вдруг замелькали кадры из старых мультфильмов, которые мы с родителями смотрели по выходным, – то, как, пожирая запал, к груде динамита несется искра.
Лучше бы я за ней не ходила.
– Ви! – позвала я, переходя на бег, чтобы ее догнать. Девушка – сочетание напрягшихся мышц и яростной силы – уже спускалась по лестнице на нижний уровень. Куда она вообще собралась?
– Вайда?
Я схватила ее за руку, но Вайда отшвырнула меня – достаточно сильно, чтобы я ударилась о стену. Вспышка боли пронизала мое плечо, но я не отступила. Верхняя губа Вайды была злобно изогнута. И все же, когда девушка поняла, что сделала, лицо ее немного смягчилось.
– Лучше убирайся отсюда, – буркнула она.
И тут я догадалась, что Ви просто пыталась уйти из комнаты. От нас.
– Не сейчас, – ответила я. – Что происходит? Поговори со мной.
Вайда отвернулась и зашагала прочь от меня, но вдруг резко повернула назад. Кажется, я снова ошиблась. И основательно.
– А ты не можешь оставить все как есть, а?! – рявкнула она. – Ты не в состоянии просто позволить человеку самому разобраться с его собственным дерьмом! Это даже смешно потому, что ты со своим-то не можешь разобраться.
– Обещаю над этим поработать – чтобы меньше заботиться о других, – сказала я.
В этот момент в коридоре показался Зак – он шел в нашу сторону, избегая смотреть в тот угол, куда мы забились. А мы обе одновременно повернулись к нему спиной. Подождав, пока стихнут его шаги, Вайда резко выдохнула.
– Знаешь, я действительно думала, что ты и я… – Она запнулась на полуслове, а потом натянуто рассмеялась. – Забудь. Почему это тебя вообще волнует?
– Сначала ты говоришь мне, что меня волнует слишком многое, а теперь я волнуюсь недостаточно? – спросила я. – Какой вариант правильный?
