– Похоже, он в неплохой форме. За ним не сказать, чтобы ухаживали, хотя эксплуатировали нещадно. Наверное, починить будет легко. – Парень поднял взгляд и увидел выражение моего лица. – Что?
– Ты умеешь ездить на мотоцикле?!
– Умею ли я ездить? – хмыкнул Лиам, наклоняясь ко мне.
Его светло-голубые глаза искрились от восторга. Электрический разряд словно пронизал и меня, и весь остальной мир погрузился в умиротворяющий шум помех. Последнее разделявшее нас условное расстояние, должно быть, казалось ему таким же невыносимым, как и мне, потому что его пальцы коснулись моих рук, опирающихся на потрескавшееся кожаное сиденье. Я почувствовала, что прикосновение растекается по моей коже как предзакатный солнечный свет. Его губы мягко коснулись моей щеки, теплое дыхание обдало мое ухо, и Лиам тихо, вкрадчиво сказал:
– Я не только умею ездить, милая, но я даже могу кое-чему тебя научить…
– Эй, «Ангелы Ада»!
[6] – рявкнул Коул. – Я сюда вас привел не затем, чтобы вы что-то для себя присмотрели! Тащитесь сюда!
Лицо Лиама помрачнело, и он отступил назад. Трепет восторга потух в нем как пламя задутой свечи. Должно быть, такое же разочарование отразилось и у меня на лице, потому что Лиам снова улыбнулся и в ответ на мой возмущенный возглас заправил выбившуюся прядь мне за ухо. И эта нежная мимолетная улыбка предназначалась именно мне. Я ощутила ее тепло всем телом.
Убедившись, что внедорожный мотоцикл устойчиво держится на откидной подставке, Лиам вытер ладони о рубашку и взял меня за руку. И мы двинулись к Коулу, но Лиам то и дело оглядывался посмотреть на свою находку. Рядом с Коулом высились сложенные в штабели грузовые поддоны. И когда мы остановились у него за спиной, я наконец сообразила, на что он так смотрит.
Я уже видела похожие картонные упаковки раньше и узнала надпись, напечатанную на них: «10 суточных рационов. Одобрено НАТО/ОТАН».
– Что это? – спросил Лиам.
– Гуманитарная помощь, пайки, – вместо Коула ответила я, сразу почувствовав, что проголодалась. – Знаешь, из какой они страны?
– Ты видела такие раньше? – спросил Коул, подняв брови. – Правительство держит их под замком, подобраться невозможно. И в Штаб эту хрень тоже ни разу не приносили.
– Это было в… – отпустив руку Лиама, я подошла к ящикам, чтобы не видеть его лица, когда произнесу эти слова. – Когда мы были в Нэшвилле. Военные хранили еду и лекарства в старом ангаре в аэропорту.
Воспоминания о том рейде затопили мое сознание как ночной прилив. Они тут же вырвались из самых дальних уголков моего сознания, чтобы застать меня врасплох и сбить с ног. Лиам – бледный и дышит с трудом. Нож в моей спине. Молчаливое мужество Джуда, когда он вышел вперед и вырубил зарядом электричества солдат. Группа исчезает в темноте леса. Роб. Кляп. Кровь на разбитом лобовом стекле.
Прислонившись к ящикам, я замерла, подождав, пока не исчезнет сокрушительная сила, сдавливавшая мою грудь, и ко мне не вернется способность дышать. С каждым разом справляться с этим становилось все сложнее.
– Ладно, – наконец проговорил Лиам, – но откуда взялись эти ящики? И давно они тут лежат?
– Скажем так: не один год, но большая часть содержимого не портится – рассчитана на долгое хранение. Я вспомнил о них, только когда нашел инвентарные ведомости в кабинете.
Коул вытащил из заднего кармана небольшой складной нож и вскрыл одну коробку. На пол высыпались пайки в красных упаковках. На них была изображена фигурка человека, подносившего еду ко рту, и нанесен китайский флаг.
– До нас доходили слухи, что правительство пытается спрятать гуманитарную помощь, которую сбрасывают с самолета другие страны: дескать, «мы американцы», «мы можем сами справиться», «все бросили нас на произвол судьбы» и прочая чушь. Этот груз сбросили где-то в Неваде.
– И вы их не трогали?
– Не приходилось, – ответил Коул. – У нас было кому добывать еду. Албан хотел сохранить их как улику. Как свидетельство того, что Грей действовал вопреки интересам народа. Только из этого ничего не вышло. Это здание – кладбище нереализованных идей и недодуманных мыслей. – Парень прикрыл глаза и потер лоб тыльной стороной ладони – на какую-то секунду его мрачное лицо исказилось от боли. Потом он повернулся к брату: – Если ты сможешь привести это место в порядок, тогда ладно, считай себя интендантом. Ты сможешь придумать, как обеспечить нас припасами.
– Припасы – это еда, средства для поддержания чистоты, всякие мелочи, – откликнулся Лиам. – Если ты думаешь, что я смогу достать тебе стволы…
– Брось эту чертову идею, приятель, – перебил Коул. – Для того, чтобы добыть топливо, оружие и целую гору снаряжения, без которого нам не обойтись, есть сенатор Круз и ее связи.
– И сколько же этого нам понадобится? – настороженно спросил Лиам. – Мы собираемся сражаться, да? Чтобы хватило на одну или две ключевые битвы, да? Это же не будет полномасштабная война?
– Пусть твоя хорошенькая маленькая головка беспокоится о завтраках, обедах и ужинах! – выпалил в ответ Коул. – А сложными вопросами займутся большие детки.
Я метнула в него испепеляющий взгляд, который парень проигнорировал. Подняв с земли один из суточных пайков, он перебрасывал его из руки в руку, в задумчивости нахмурив лоб.
– Но это не решает более важную проблему. Судя по смелым планам, которые рождаются в той комнате, нам понадобится намного больше людей. Для атаки на лагеря нужны еще дети – человек двадцать, не меньше. Если у тебя есть какие-то светлые идеи насчет того, как найти их, я весь внимание.
Усталость и готовность сдаться заполнила мои мысли, заглушив худшие опасения. Наверное, я вздохнула, потому что оба Стюарта повернулись ко мне, всем своим видом выражая заинтересованность.
– На самом деле, – проговорила я, ощущая с некоторой тревогой, как крепнет во мне эта убежденность, – думаю, я знаю.
Глава девятая
Пока дети сосредоточенно продумывали, как атаковать лагеря, никто и не заметил, что я отправилась вниз. И не нужно было постоянно оглядываться по сторонам, чтобы убедиться, что за мной никто не следит. Я отперла дверь в Архив и скользнула внутрь.
Рука сама собой взметнулась вверх, нашаривая шнур выключателя. Темнота будто обволакивала кожу, а собственное дыхание казалось оглушающим. И это было так странно: чувствовать, как мое тело поддается панике, а сознание как бы равнодушно наблюдает со стороны, с безопасного расстояния. Сердце с грохотом отбивало свой ритм слишком быстро, слишком сильно. Мой слух заполнили фантомные звуки, и земля ускользала из-под ног. Может, когда в темноте отключалось одно чувство, остальные начинали работать в усиленном режиме? Темнота искажала даже крошечные уколы тревоги, которые вырастали до угрожающих размеров, загоняя в ловушку страха. Неудивительно, что Джуд так боялся теней.
