Мне каким-то образом удалось пережить день, заставив себя ни разу не вспомнить о Кейт и о выражении ее лица, когда она осознала, что сделали мы с Коулом.
– Она еще не объявилась? – спросила я.
Коул покачался на пятках, наморщив лоб.
– Не-а.
– Ей следовало к нам прислушаться.
Я поняла, что произнесла эти слова вслух, когда Коул успокаивающе погладил меня по голове.
– Запомни мои слова, Конфетка. Уже завтра Коннер, поджав хвост, приползет обратно, потому что агенты ее прогонят. Это пойдет ей на пользу. Время от времени всем нужно получать от реальности хорошую пощечину. Чтобы не расслабляться.
Но именно в этом и было дело. Я не хотела, чтобы ее вот так щелкнули по носу. Я не жаждала отмщения. Меня задело, когда она ушла, и мне недоставало гордости, чтобы делать вид, будто это не так. Но ее решение, ее инстинктивная потребность всегда заделывать трещины и сглаживать острые углы были вполне объяснимы. Кейт не могла поверить в то, что другие с легкостью могли нас бросить, использовать, причинить нам боль, потому что ей самой такое и в голову бы не пришло.
Меня убивало то, что наш первый разговор здесь, на Ранчо, так и остался единственным. Я ужасно подвела ее в Лос-Анджелесе. Кейт верила в мои силы, но я оказалась не способной защитить нашу команду. Я должна была поговорить с ней еще раз, пока она была здесь, хотя бы несколько минут. И возможно, мы бы снова услышали друг друга. Сейчас уже я сомневалась, что у меня еще оставался шанс вернуть ее доверие.
Эти мысли отравляли меня, выжигали изнутри. Я не знала, что сказать ей при встрече, как повиниться, чтобы она простила меня. Как вместить тяжесть, которая столько дней не дает дышать, в два коротких слова? Прости меня, прости меня, прости меня, прости меня…
«Прости меня» – разве этого может быть достаточно? Когда утрата так велика. Слова эхом раздавались в той пустоте, которая осталась после него. «Прости меня» ничего не исправит, не вернет Джуду жизнь и то, что ушло вместе с ней.
Коул дружелюбно помахал Зеленой девочке, Эрике, которая стрельнула в него глазами. Она вспыхнула и снова пригнулась к ноутбуку, спрятавшись за Нико. В призрачном голубом мерцании его кожа пугала своей мертвенной бледностью. Чем дольше Нико смотрел на экран, тем глубже и заметнее проступали морщины на его лице.
– Не думаю, что дать ему доступ к серверу Клэнси – хорошая идея, – негромко сказала я. – Когда дело касается Клэнси, мыслить здраво он не может.
– Твои опасения приняты к сведению, Конфетка. Но у нас за это отвечает именно он. Я намерен сделать на него ставку – Нико есть что доказывать. И если это будет зависеть от него, мальчишка не захочет снова подвести тебя или Кейт.
– В этом если как раз и заключается проблема.
– Эй, ты уже выступала по делу Лиама. Я собираюсь сделать то же самое для Нико, и твой черед соглашаться.
– Лиам не выдавал секретную информацию об организации сыну врага, человеку, который потом не только предал нас и его самого, но, возможно, уничтожил наш единственный шанс получить лекарство.
Я повернулась спиной к детям и прислонилась к стеклу.
– Верно, но если бы он не втянул в это Клэнси, если бы тебя обманом не заставили вернуться, мы бы даже не узнали, что такое лекарство вообще существует.
Я уставилась на Коула.
– Что, не думала об этом под таким углом? – пожал плечами Коул. – Утрата… она выжигает в тебе пустоту, чертову черную дыру в твоем мире, в самой его сердцевине. Она пожирает твои мысли – ты даже не успеваешь остановиться и что-либо осознать. И она никогда не насытится. И когда ты сравниваешь то, что получила, с тем, что потеряла, это ничуть не уменьшает боли, так ведь?
Я покачала головой. А потом достала клочок бумаги, на котором записала данные сервера и пароль, которые подсмотрела в памяти Клэнси. Коул молча ее взял и принялся рассматривать мои каракули.
– Руби, – тихо сказал он. – Все дело в… именно об этом всегда умалчивают: прощение – это не для кого-то другого. Прощать нужно ради себя.
– У кого ты подслушал эти слова? – спросила я.
– Им научила меня собственная жизнь.
Я закатила глаза.
– О, наверняка…
Но я недоговорила, потому что внезапная догадка заставила меня замолчать. Я уставилась на своего собеседника, но Коул мгновенно опустил взгляд, заставив себя улыбнуться, и на это было действительно больно смотреть. Потом он пожал плечами и скрестил руки на груди. Коул ждал моей реакции, каких-то слов, и чем дольше я молчала, тем тяжелее становилось это ожидание. Я уловила тот момент, когда уязвимость пробила брешь в его броне. Лицо, на котором вдруг отразились эмоции, вдруг стало совсем детским и каким-то напуганным, как у ребенка, который замер в ожидании наказания.
– А кого должен был простить ты? – Конечно, это было не мое дело, но при взгляде на него у меня вдруг сжалось сердце. Я хотела знать, я хотела, чтобы Коул сказал мне, чтобы хотя бы на секунду ему самому стало легче.
– Это не… слушай, это неважно, просто… просто подумай об этом? – несвязно проговорил он, запустив пятерню в отросшие волосы.
На мой вопрос существовало немало возможных ответов: простить родителей – за то, что они так и не распознали, кто он; Лиама – за то, что брат осложнял ему жизнь; тех, кто остался от Лиги – за то, что отвернулись и от него тоже. Эти ответы были мне известны, и то, что Коул не хотел говорить об этом и даже избегал на меня смотреть, говорило о том, что все гораздо сложнее. И даже намного хуже, чем можно было представить.
Коул настолько хорошо научился прятаться за маской своего очарования, которую носил всегда, что, поддавшись ему, я долго не замечала в нем признаков замешательства и беспокойства. Коул никому не мог признаться в том, как глубоко был ранен этой болью. Может, со временем он доверится мне и я стану для него той, кем был для меня Лиам и другие тоже. И несмотря на незаживающие шрамы, что оставил на мне Термонд, и знание о том, что я такое, больше я не была одинокой.
– Все в порядке, – проговорила я, взяла из его рук бумажку и втолкнула парня в комнату. – Пойдем.
Нико поднял на меня взгляд, потом отвел глаза и уставился на меня, словно не сразу осознав, кто стоит прямо перед ним.
– Можешь скачать файлы с этого сервера? – спросила я.
Мальчишка смотрел на меня так долго, что мне стало не по себе.
– Ага, конечно, не проблема, – наконец пробормотал он, забирая у меня листок.
Зеленые, вынужденные отодвинуться, чтобы освободить место для нас, сгорая от любопытства, снова сгрудились вокруг стола, потому что Нико открыл несколько окон. В них замелькал странный код.
– Эй, ребята, – произнес Коул самым дружелюбным тоном. – Может кто-то из вас найти сенатора – скорее всего, она у себя в комнате, и прислать сюда? Остальные абсолютно точно станут героями в моих глазах, если помогут бедной Люси наскрести на сегодняшний ужин.
