Образ города начинает колебаться. Одна картинка сменяется другой. Джинны обращаются в панораму своей долины, над которой поднимаются флаги наступающего войска. На зеленых флагах виден герб – пурпурное перо и раскрытая книга: символ Империи Книжников до ее падения.
Образы быстро сменяют друг друга. Молодой король человеческой расы въезжает в город со своим эскортом. Рыжеволосый джинн приветствует его, темнокожая женщина-джинн стоит с ним рядом, у ног замерли двое пламенеющих детей. Рыжеволосый увенчан короной, но явно тяготится ею, будто не считает себя предназначенным для нее.
Наконец я узнаю его. Цвет волос изменился, как и тело, но что-то в манере держаться выдает его. Это Безымянный Король. Он же – Князь Тьмы.
С обеих сторон от короля и королевы стоят двое одетых в пламя джинна-телохранителя с серпами из черного алмаза. Несмотря на то, что они сейчас не в человекоподобной форме, я узнаю телохранительницу, стоящую рядом с детьми. Это Шэва. Она с восторгом смотрит на Книжников, и он это замечает.
Образы меняются все быстрее. Король-книжник сперва лестью, потом обманом, а затем и угрозами пытается выведать секреты джиннов. Князь Тьмы отказывает ему, но книжник не сдается.
Шэва встречается с этим книжником в покоях, отведенных ему королем джиннов. Проходит всего несколько недель, и они становятся друзьями. Король смеется вместе с ней, внимательно слушает ее рассказы. Его план – сделать все, чтобы Шэва-телохранитель влюбилась в него.
Предчувствие беды все нарастает, становясь плотным, как грязь. Князь Тьмы бродит по улицам собственного города, когда остальные спят, ищет источник опасности. Когда его жена пытается поговорить с ним, он только улыбается. Дети приходят поиграть – он смеется. Их беспокойство утихает, но его страх только растет.
Шэва встречается с королем книжников на поляне за городом. Своими манерами он мне кого-то напоминает, но я никак не могу понять, кого именно… Образ колеблется на грани моего сознания. Шэва и книжник ссорятся, спорят друг с другом. Он пытается ее успокоить, что-то ей обещает. Даже с расстояния тысячи лет я вижу, что свое обещание он собирается нарушить.
Трижды сменяется луна, и книжники наносят удар, сталью и огнем уничтожая Сумеречный Лес.
Джинны легко отбивают их атаку, но они очень удивлены. Они не ожидали такого поворота событий и не в силах этого понять. Да, им известно, что людям нужна сила джиннов. Но зачем вам наша сила, если мы сохраняем равновесие мира? Зачем она вам, ведь мы заботимся о духах ваших умерших? Это джинны переправляют их дальше, поэтому призраки не тревожат и не преследуют человеческий род.
Тем временем в город прибывают новые призраки. Но джинны заняты, они должны вести войну. В городе недостаточно Ловцов Душ, чтобы позаботиться о вновь прибывших. Вынужденные ждать, призраки страдают, начинают плакать и жаловаться. Стоны их разносятся повсюду. Король джиннов встречается с повелителями ифритов, а в это время книжники наносят новый удар. Пламенные дети короля отосланы подальше из города вместе с остальными малышами, они горько плачут, расставаясь с родителями.
Новый образ показывает, как дети джиннов скрываются в Лесу.
Ох, нет! Только не это! Я хочу оторвать руку от стены, остановить калейдоскоп картин. Детям грозит опасность, она подступает все ближе. Я слышу треск ветки, вижу тень, крадущуюся среди деревьев. А дети – ростом по пояс взрослому, сверкающие язычки пламени – движутся в сторону леса. Они ничего не подозревают. Их свет озаряет стволы деревьев, листья и травы особым сиянием, глубокой магией духов, делающей прекрасным все, к чему они прикасаются. Их тихие голоса звучат, как небесные колокольчики. Они похожи на отважные и ясные блуждающие огоньки в холодной ночи.
Внезапно на мир опускается тишина. Нет! Стойте! Вы идете прямо в засаду! Защитите их! Кто-нибудь! – я хочу закричать, разбудить охрану. Из-за деревьев встают воины-люди, вооруженные мечами, сверкающими каплями летнего дождя.
Огненные дети сбиваются в стайку, перепуганные, жмутся друг к другу. Когда они собираются вместе, их пламя светит еще ярче.
А потом это пламя гаснет.
Я больше не могу этого видеть. Я уже знаю, что произошло. Шэва отдала Звезду королю-книжнику. С ее помощью он и его колдуны смогли поместить джиннов в заточение.
Теперь ты видел, Элиас Витуриус? – спрашивают меня джинны.
– Так это мы уничтожили вас, – выдыхаю я.
Нет, вы уничтожили самих себя. На протяжении тысячи лет у вас оставался всего один Ловец Душ. Но Шэва хотя бы была джинном. Магия была ее врожденной способностью. И все же призраки скапливались в Землях Ожидания – ты видел, как ей приходилось нелегко. Но в тебе совсем нет магии. Как может бездарный смертный справиться с тем, с чем едва справлялась джинн? Призраки давят на границу, как скопившаяся вода давит на плотину. И плотина непременно прорвется, потому что тебе не под силу переправлять призраков достаточно быстро. Ты обречен.
В кои-то веки джинны не лгут. Сейчас им это не нужно. И правдивость их слов особенно ужасает меня.
28: Кровавый Сорокопут
Я просыпаюсь в своей постели в Навиуме посреди ночи.
– Побережье! – я сама не заметила, что говорю это вслух, пока не услышала какой-то звук в комнате. Это Авитас, который несет стражу в дверях моей комнаты, внезапно пробуждается от звука моего голоса и сразу же обнажает меч.
– Ну и стражник из тебя, – хмыкаю я. – Ты же почти сразу заснул.
– Прости, Сорокопут, – отзывается он сдавленным голосом. – Виноват. Мне нет оправданий…
Я закатываю глаза.
– Полно тебе, я просто пошутила.
Я спускаю ноги с кровати и ищу штаны. Авитас, покраснев, отворачивается к стене и стучит пальцами по рукояти меча.
– Капитан, что с тобой? Ты что, до сих пор не видел никого из собратьев-солдат голым?
Долгая пауза, потом смешок, весьма смущенный. Он заставляет меня почувствовать себя… странно. Как будто Авитас собрался поделиться со мной своим секретом, и я должна подойти ближе, чтобы его расслышать.
– Нет, Кровавый Сорокопут, таких солдат, как ты, – еще никогда…
Щеки мои загораются, я приоткрываю рот, чтобы ответить ему… но молчу. Небеса, как хорошо, что он не может толком разглядеть меня – красную, как помидор, и разевающую рот, как рыба, выброшенная на берег! Не веди себя так глупо, Сорокопут. Я натягиваю штаны, набрасываю рубашку и берусь за доспех, стараясь преодолеть смущение. В Блэклифе я то и дело видела обнаженными всех своих товарищей – Декса, Фариса, Элиаса – и бровью не вела. И сейчас не собираюсь унижаться перед капитаном, краснея, как глупая девчонка.
– Я иду на побережье, – говорю я, надевая наручи и кривясь от боли в животе. – Мне нужно проверить…
Впрочем, я не хочу говорить, что именно собираюсь проверить. Не хватало еще опозориться в случае, если я ошибаюсь.
