– Мы могли бы устроить все втайне, – в моем голосе начинает звучать отчаяние. Я должна обезопасить наш род. Нельзя позволить, чтобы моей сестренке причинили еще больше зла. Я и так защищала ее слишком плохо. – Никто не должен знать, что она уехала. Город готовится к войне, Отцы кланов и не заметят ее отсутствия.
– Что-то ты слишком беспокоишься о выживании моей династии.
– Ливия – единственный родной человек, который у меня остался, – говорю я. – Я не хочу, чтобы и она погибла. Что же до вашей династии, я – ваш Кровавый Сорокопут. Я не буду грешить против правды и пытаться обмануть вас словами о том, что люблю вас, государь. Я нахожу вас… непростым человеком. Но моя судьба и судьба моей сестры тесно переплетены с вашей. Если династия угаснет, мы обе тоже умрем. Прошу вас, переправьте Ливию и ребенка в безопасное место. – Я перевожу дыхание и добавляю: – Думаю, он бы этого тоже очень хотел.
Я не произношу имени Закариаса, упоминать его вслух было бы непростительной глупостью. Маркус наконец поднимает глаза от карты. Зубы его стиснуты, кулаки сжаты. Я готовлюсь получить удар, но он только шипит сквозь зубы, будто терпит сильную боль.
– Отправь ее к моей семье, – говорит он. – Мои родители в Силасе. Никто не должен об этом знать, чтобы не пронюхала Блэклифская Сука. Если из-за этого решения с моим наследником что-нибудь случится… Сорокопут, твоя голова будет торчать на колу. Ступай, займись ее отправкой, а потом живо обратно ко мне. Нас с тобой ждет кое-какая работа.
* * *
Над горизонтом собираются тучи, низкие и тяжелые. Я чувствую приближение бури. Ливви нужно отправить в дорогу до того, как разразится гроза.
Фарис разместил своих людей по всей улице. По официальной версии, которую мы придумали для свидетелей отъезда, Императрица собирается навестить больную тетушку в городском предместье. К вечеру она вернется во дворец. Да, мы отправим карету обратно, но с другой женщиной, переодетой в Ливию.
– Мы с Раллиусом нормально справимся, Сорокопут, – Фарис бросает взгляд на отряд Черных гвардейцев, ожидающих в конце улицы. Дюжина рослых, хорошо вооруженных воинов.
– Помни, что вы сопровождаете мою единственную сестру и наследника трона, – говорю я. – Я могла бы послать с вами легион, и того было бы недостаточно.
– Это просто смешно, – протестует Ливия, когда я провожаю ее в экипаж. Начинают падать первые капли дождя. – Мы же удержим город. Ты удержишь город.
– Да, карконы идут сюда, – киваю я. – Но дело не только в них. Сюда идет и Керис. Мы однажды уже чуть не потеряли тебя из-за того, что я была недостаточно бдительна и забыла о ее ненависти. Единственная причина, по которой ты осталась в живых…
– Я знаю, – сестра говорит совсем тихо. Она никогда не спрашивала меня об исцелении и о том, почему раньше я не могла ее исцелять. Возможно, она чувствует, что я не хочу об этом говорить.
– Мы не можем так рисковать, – я говорю жестко. – Рисковать будущим всей Империи. Уезжай. Будь бдительна. Доверяй Фарису и Раллиусу, больше никому. Когда здесь снова будет безопасно, я пришлю за тобой.
– Я не хочу уезжать, – Ливия хватает меня за руку. – Не хочу оставлять тебя здесь. Я отказываюсь ехать.
Я вспоминаю отца. Его строгость и непреклонность. Теперь его место занимаю я. Я – Мать клана Аквилла, и будущее нашего клана, нашего народа зависит от того, смогу ли я защитить их.
– Ты поедешь туда, куда тебе сказано, – говорю я, отнимая у нее свою руку. Гремит гром – гроза пришла быстрее, чем я рассчитывала. – И будешь жить в сокрытии. Ты будешь делать это так же легко и красиво, как ты делаешь все остальное, Императрица Ливия Аквилла Фаррар. Верность до конца. Повтори наш девиз.
Сестра кусает губу, ее светлые глаза горят гневом. Но потом Ливия кивает, и я знаю, что она все сделает, как надо.
– Верность до конца, – повторяет она.
До того, как на Антиум обрушивается гроза, Ливия покидает столицу. Но мне не суждено долго пребывать в покое. «Нас с тобой ждет кое-какая работа», – сказал Маркус. Я не скоро забуду ему все те страдания, которые он причинял Ливии. Я вспоминаю нас год назад, во время Испытания. Вспоминаю свои кошмары, в которых Маркус стал Императором, и я должна выполнять его приказы. Что же он приготовил для меня?
39: Лайя
Кровь моя обращается в свинец при звуке голосов джиннов, их единого многослойного голоса. В нем так и пульсируют хитрость и гнев, но отчетливее всего звучит нота невообразимой скорби. Та же самая нота, которая есть в голосе у Князя Тьмы.
– Где Элиас? – спрашиваю я, хотя заранее знаю, что они не скажут мне правды. Просто надеюсь, что любой их ответ будет лучше молчания.
Мы расскажем тебе, – убеждают они. – Но для этого ты должна прийти к нам.
– Я не настолько глупа, – говорю я, не выпуская кинжала из рук. Это слегка поддерживает меня, хотя я понимаю, что практической пользы кинжал принести не может. – Я ведь знакома с вашим королем, помните? Он такой же лживый, как вы все.
Нет, на этот раз никакой лжи, Лайя, дочь Мирры. В отличие от тебя, мы не боимся правды, потому что именно правда могла бы освободить нас из темницы. А тебя правда могла бы освободить из твоей темницы. Приди к нам.
Элиас никогда не доверял джиннам, и я не должна. Однако Элиаса здесь нет. И призраков тоже. Происходит что-то очень скверное, иначе он был бы на месте. Мне необходимо пройти сквозь лес. Другой дороги в Антиум, к Кровавому Сорокопуту, к последнему осколку Звезды не существует.
Стоять здесь и мучительно обдумывать все это у меня нет времени. Я просто пускаюсь в путь к западу, следуя указаниям внутреннего компаса и продвигаясь так быстро, как только могу. Может быть, Элиас отбыл совсем ненадолго. Может, он успеет вернуться.
А может быть, он не знает, что я здесь. Вдруг с ним что-то случилось?
Нет, – шепчут джинны, – ему просто нет до тебя дела. Он занят куда более важными вопросами.
В их голосах я не слышу злорадства – просто констатацию факта, и от этого испытываю еще больший страх.
Наш король ведь показал тебе правду, верно? Ты видела это в его глазах: Элиас уходит. Элиас выбирает исполнение долга, а не тебя. Он не поможет тебе, Лайя. Но мы можем помочь. Если ты нам позволишь, мы покажем тебе истину.
– С чего бы вам мне помогать? Вы же знаете, зачем я здесь. Знаете, что я пытаюсь сделать.
Мы же сказали – правда освободит нас из темницы. А тебя – из твоей темницы. Просто позволь нам тебе помочь.
– Держитесь от меня подальше, – говорю я. Джинны умолкают. Могу ли я надеяться, что они и впрямь оставят меня в покое? В спину мне дует ветер, подталкивает вперед, играет моими волосами и надувает одежду. Я подпрыгиваю и оборачиваюсь, готовая в каждой тени увидеть врага. Но это просто ветер.
С наступлением ночи я замедляю шаг. У меня уже нет сил идти дальше, придется остановиться. Я ложусь в корнях большого дерева, прижимаюсь спиной к стволу и не выпускаю из рук кинжала. Лес непривычно тих. Как только я опускаюсь на землю и прислоняюсь к дереву, приходит ощущение огромного покоя, будто я в знакомом безопасном месте. И это не то ощущение, которое бывает на дороге, по которой часто приходилось ездить. Это что-то другое, более древнее. Оно у меня в крови.
