Ледяной бросил взгляд на собственную ладонь – внушительную, раза в три превышающую размером мою, на проступившие от напряжения вены, на отчетливо заметные мышцы. И спрятал ее под полой мехового плаща.
Что ж, я тоже натянула рукав, а после добавила:
– То, что Эллиситорес была пленена, не ее бесчестье, а ваше. Исключительно ваше. Вы не защитили свою императрицу, вы не спасли ее, вы ее бросили. И после этого заявлять, что рожденное дитя – не ваш император, просто мерзко. Мы имеем тех правителей, которых заслужили. Вы своим бездействием и слабостью заслужили императора с примесью темной крови. Примите это с честью и смойте с себя позор трусливого невмешательства!
Они все стояли, потрясенно и как-то даже виновато глядя на меня. Но тут из задних рядов раздалось:
– Эллиситорес обязана была убить это дитя, едва оно появилось в ее чреве!
– С чего бы? – повысив голос, поинтересовалась я. И продолжила так же громко и не менее издевательски: – Знаете, интересная попытка перекинуть всю вину на жертву. Потрясающе просто! Значит, из-за того, что вы ее не сумели защитить, она пострадала и испытала то, чего я бы не пожелала даже врагам, – насилие. Жестокое, издевательское насилие. И вы же, те, кто обязан был, но не спас, не защитил, требуете, чтобы она, жертва, еще и убила собственное дитя. С какой стати вы решили, что за ваши ошибки и вашу трусость расплачиваться должна вновь она?! Пресветлые, это какая-то извращенная мораль, вы не находите? И вот если бы я лично оценивала вас по вашим высказываниям, то могла бы с уверенностью утверждать, что передо мной стоит кучка ленивых, трусливых, лживых и не готовых принять на себя ответственность озабоченных темных!
Эллары заледенели, став как-то разом выше, прямее и суровее.
Но если бы они были главной моей проблемой, увы – нет. Я с ужасом осознавала, что за год построить единую могучую империю становится все более и более невыполнимой задачей. И еще мне стало отчетливо ясно, почему для элларов были магически созданы дороги с таким уровнем защиты, что любой иной, ступивший на них, превращался в пепел… И тут же, с ходу, я вспомнила, как сама вступила на светлую, вымощенную камнем дорогу… и в пепел я не превратилась… Я теперь светлая?
Глухо застонав, спрятала свое бледнеющее лицо в ладонях. Я – эллара. Следовало бы догадаться раньше, возможно… К примеру, еще тогда, когда после укуса кесаря так стремительно начала бледнеть моя кожа… Или когда во дворце мне не довелось узреть ни единого зеркала. Или… А, впрочем, какой смысл винить себя? У меня толком не было никаких исходных данных, чтобы прийти к нужному выводу.
– Пресветлая императрица, вам плохо? – осведомился сидящий рядом со мной, видимо, глава братства Льда.
– Очень, – прошептала я.
Знала бы я, что за этим последует, возможно, промолчала бы.
Но братство Льда, то есть, как я понимаю, его верхушка, вдруг сделало невероятное заявление:
– Мы знаем, что вы стали предметом желания принца Ночного ужаса! – заявил кто-то в толпе.
– Мы искупим свою вину! – добавил еще один из ледяных.
– Мы защитим вас, – негромко, но очень решительно сказал сидящий рядом со мной глава братства.
И я, конечно, была очень расстроена, но внезапно поняла, что теперь никто не будет тыкать копьями воздух вокруг меня, и подумала: а почему бы и нет? Все же такая военная мощь где-то в горах пропадает даром, а тут будут при деле.
– Айсира Катриона, – протягивая руку сидящему рядом со мной воину, представилась я.
– Светоностный Экхатар, – ответил он, осторожно пожимая мою ладонь.
А затем встал, чтобы резко опуститься на одно колено, чему последовали и все остальные воины братства, и на пороге кесаревского Радужного замка раздались слова клятвы, из которой я лично мало что поняла, кроме того, что теперь все они будут служить мне до последней капли крови.
Отстраненно подумала, что я только что уела кесаря и обзавелась личной гвардией…
Причем судя по тому, что на этих пресветлых были такие же плащи, как на тех, которые под полными надежд взглядами напали на кесаря, гвардия у меня вовсе не слабенькая, а очень даже приличная.
В эпический момент завершения произнесения клятвы появился Адрас. Принц Мрака несколько опешил, моя льдистая охрана несколько угрожающе засверкала, я же, величественно поднявшись, представила народ друг другу:
– Мои великие пресветлые стражи, познакомьтесь, это наш темный брат. Ваше темнейшее высочество принц Мрака, познакомьтесь – это великие воины, что отныне станут верной охраной своей пресветлой императрице.
После чего я подала руку поднявшемуся при появлении Адраса пресветлому Экхатару и шепотом призналась:
– Знаете, в моем мире после подобных клятв полагается закатывать как минимум обед, как максимум пир, а у вас как принято праздновать заключение великих союзов?
– В молитвах и уединении! – гордо ответствовал монах.
Посмотрев на него со смесью сомнения и удивления, предложила компромисс:
– А давайте разок попробуем отпраздновать по-моему? Для вас это будет чем-то новеньким, а я просто жутко голодная.
* * *
Великую трапезу организовали в одном из находящихся на первом этаже залов дворца, имевшем вид террасы с полукруглыми, выходящими на сад арками. Мне очень повезло, что магия пресветлых позволяла создавать предметы, иначе столов на всех бы не хватило, а так вскоре за массивными длинными столами расселись мои новые охранники из Ледяного братства, все мои работники канцелярии, приглашенный лично мной Юранкар, за которым Эдогару пришлось смотаться, и несколько представителей его полулегального сообщества. Я просто решила, что толпу мужиков если что-то и может объединить, то исключительно совместная попойка. По крайней мере, в моем мире, но посмотрим, может, что-то выгорит и в этом.
Мне же накрыли за отдельным столиком, куда я пригласила Эдогара, Адраса, Юрданара и, естественно, нашего ледяного Экхатара. Светоносный несколько занервничал, узрев, что сесть ему придется за один стол с неверными… в смысле, темными, но я посадила его справа от себя, как защитника и покровителя, и он преисполнился гордостью и доверием. Рядом с ним сидел Эдогар, следом – Юрданар, и уже по левую руку от меня за этим круглым столом сел Адрас. Принц был заметно задумчив, и, едва подали вино, я все же спросила:
– Что случилось?
Помедлив мгновение, исключительно для того, чтобы оглядеть присутствующих за нашим столом, темный в итоге решил, что все свои, и просто устало уведомил:
– Это была ловушка. Все его горное убежище оказалось ловушкой.
– М-дам, – протянула я, – жаль горы.
На меня несколько недоуменно взглянуло сразу четыре пары глаз – и серые на белом фоне, и красные на черном.
– Только горы? – переспросил Адрас.
Пожав плечами, равнодушно ответила:
