С трудом сдержав улыбку, насмешливо произнесла:
– Какая встреча!
Стоящий впереди отряда высший, и так разглядывающий меня с интересом, едва пространство начало трещать по швам, криво усмехнулся и произнес:
– Строптивая жрица. Мне уже начинает нравиться мой новый мир.
Я вскинула бровь и издевательски рассмеялась. «Мой мир?» «Жрица?»
Несмотря на мою саркастическую усмешку и мое абсолютное спокойствие, лорд Альрис и его люди, мгновенно покинув храм, встали рядом, готовые защищать меня, чем вызвали ухмылки уже у высших. Те слишком хорошо знали, что никакие воины им не соперники, им, убийцам миров, какие-то люди были просто смешны.
Но в отношении меня мужики ошиблись. И сильно.
«Стоять!» – отдала мысленный приказ всем трем светочам. И те застыли в неестественных позах, сотрясаясь от напряжения, из их носов на и так изгвазданный кровью каменный пол полуразрушенного храма заструилась не похожая на человеческую кровь.
– Я не жрица, высший, – произнесла, все так же продолжая улыбаться и пристально глядя на того, кто уже начинал нервничать – вторжение по непонятным ему причинам откладывалось.
Высший окинул взглядом всех троих застывших светочей, затем, резко повернув голову, абсолютно черными глазами уставился на меня и, наконец, хрипло, но пафосно произнес:
– Я – Ран сидион Агнар, наследный повелитель Северных земель, единовластный властитель Южных, последний правитель Западных!
– Мм-м, – понятливо протянула я и тут же поинтересовалась: – А на Восток что, силенок не хватило?
Высшего перекосило так, что я, откровенно говоря, даже несколько запереживала по поводу его здоровья. Кажется, магу очень непросто давалась попытка удержания уже сотворенного светочами, его даже трясти начало. Ну или просто взбесился, кто их, высших, знает.
– Если ты не жрица, то кто? – холодно вопросил он.
Неодобрительно посмотрев на него, насмешливо произнесла:
– Ну, давайте рассмотрим ситуацию логически – запредельная наглость, способность блокировать разум и действия ваших светочей, откровенное наплевательство на все ваши титулы и вместе с тем, обратите внимание, поддержание беседы на достойном уровне – в конце концов, я, в отличие от вас, не опустилась до снисходительно-пренебрежительного «ты». Итак, ваши предположения?
Едва ли он был способен на предположения – высший титаническими усилиями пытался сдержать разрыв пространства, но без светочей у него не было и шанса. Пространство восстанавливалось, стягивая разрывы, отбрасывая завоевателей, блокируя силу «убийц миров».
– Так ты не жрица! – прошипел в итоге, как оказалось, весьма недалекого ума высший.
– Нет, – насмешливо подтвердила его утверждения. – Я не жрица. Я практически богиня. Ну и так, к слову, если вы, крайне неуважаемый мной Ран сидион Угнар, еще не поняли…
– Агнар! – прорычал теряющий силы высший.
– Это вы у себя Агнар, – усмехнулась я, – а у нас будьте так любезны стать Угнаром, в смысле, угоняйте отсюда основательно и навечно. Потому что, высший, если ты еще не понял, этот мир МОЙ!
И отдала приказ светочам: «Уничтожить проход».
И все три светловолосых мага разом оборвали нити привязки. Неслучившийся портал вспыхнул и самоуничтожился, расплескав кровь уже на все – стены, развалины, людей. Меня от крови прикрыл Мрак, все остальные вокруг стояли в ужасе и красных пятнах.
Последнее, что перед вспышкой увидела я, – черные, полные ненависти и бессильной ярости глаза высшего. Но от самого взрыва, как оказалось, была ощутимая польза – из храма вымело и кровавые потоки, и тела жрецов. Остались только три застывших у колонн светоча и треснувший алтарь. Да еще ржавый меч…
Ну и несколько вопросов, что появились лично у меня.
Мягко шагнув вперед, я подошла к ближайшему светочу, порадовавшись тому, что сегодня в перчатках, коснулась его подбородка, заставляя запрокинуть голову и посмотреть на меня небесно-зеленоватыми, совершенно огромными глазами, и мягко спросила:
– Этот храм – копия ваших храмов?
Просто совпадений оказалось много. Слишком много. Три колонны, к которым приковывают тех, кого приносят в жертву, алтарь, на котором кто-то должен лежать, меч, чаша для крови. А я не из тех, кто верит в совпадения.
– Отвечай, – приказала гибнущему светочу.
Тот ощерился, продемонстрировав клыки похлеще, чем у кесаря, и прохрипел:
– Да… богиня.
То оригинальное чувство, когда еще пару минут назад ты была всего лишь императрицей…
Я выпрямилась, глядя на коленопреклоненного высшего, и задала следующий вопрос:
– Так, и почему этот Угнар еще не захватил Восток?
Высшему явно коверкание имени его повелителя не нравилось, но пришлось стерпеть – богиня я или как.
– Восток пал, – хрипло произнес светоч. – Пустошь неизбежно пожирает земли…
– А справедливость оказывается вовсе не миф, – усмехнулась я.
Заскрежетав зубами, светоч промолчал.
А передо мной в этот момент вспыхнул кристалл, следом раздвинулось пространство, являя мне супруга в весьма непрезентабельном виде – кесарь был полугол. И все бы ничего, но позади него виднелся столь же полуобнаженный Акьяр.
– Не смей даже думать! – прошипел Араэден, прежде чем я успела сказать хоть что-то по поводу выносливых вождей и прочего.
– Нет, ну не думать это уже как-то чересчур, вы не находите? – выразительно переводя взгляд с одного полуголого мужчины на другого, издевательски протянула я. – Человек все-таки существо мыслящее… а мысли бывают разные… особенно если вождь выносливый…
В следующее мгновение на кесаре, закрывая его идеальное, обляпанное явно чужой кровью тело, появилась рубашка, затем мой супруг стряхнул с рук два сверкающих инеем меча, и те растворились в пространстве, и только после, сотворив себе кресло прямо посреди полуразрушенной столицы Эрадараса и усевшись, кесарь произнес:
– Три отвлекающих отряда и один основной.
Честно говоря, даже стало обидно, что не могу себе вот так же вот легко сотворить практически трон, и потому мне приходилось вести разговор стоя.
– Основной, как я понимаю, достался мне, – нервно постукивая туфелькой по каменному полу храма, заметила я.
– О да, моя богиня, – язвительно подтвердил кесарь. И с самой ласковой улыбкой добавил: – Видишь ли, нежная моя, кровь, храм и жертвоприношения в целом весьма привлекательны для высших!
На меня злились. Даже не пытаясь скрыть это. И судя по взгляду, кесарь вообще был в ярости, в той крайней ее степени, что делала его взгляд убийственно ласковым… Считав мои мысли, он на миг прикрыл ресницы, затем взглянул на меня уже привычно ледяным взглядом и неожиданно устало произнес:
