— Будьте так добры… — она пошевелила пальцами, предлагая Громову вручить ей принесённые вещи.
Он вздохнул и водрузил на маленькую ладонь стопку одежды. Ни удержать, ни скрыться незаметно у гостьи не получилось. Всё принесённое добро свалилось на пол и, ахнув, девушка принялась собирать его, забывая, что так старательно пряталась от своего таинственного спасителя.
Дверь распахнулась настежь, и Михаил наклонился, помогая девушке. Его взгляд скользнул по её открытым плечам, на которые тонкой дорожкой с волос стекала вода, устремляясь вниз, к едва прикрытой груди. Наталья пахла лавандой и казалась такой нежной. Она была в одном полотенце, оставлявшем и ноги полностью открытыми. Громов подавил желание прикоснуться к ней, сам удивляясь собственным мыслям, отвёл взгляд в сторону и вручил гостье упавшую футболку.
— Оденьтесь и спускайтесь к камину, там вы сможете просушить волосы… — непослушным голосом проговорил мужчина, и вновь на свою беду посмотрел на Наталью, — согреетесь, обсохните и я отвезу вас домой.
— Спасибо… — пролепетала девушка и замерла, глядя на него большими глазами.
Затем резко поднялась, прижимая к себе врученные вещи и убирая за спину мокрые волосы. От этих действий, на рубашке Михаила остались мелкие тёмные пятнышки, она умудрилась обрызгать и его. Пока рассматривала своего спасителя, Наталья почувствовала, как полотенце принялось сползать с неё, и запаниковала.
— Спасибо! — она быстренько попятилась в комнату.
Дверь перед ним захлопнулась, и Михаил шумно вздохнул.
— Чёрт возьми… — он расстегнул одну пуговицу на воротнике рубашки и спустился по лестнице вниз, в гостиную, — чёрт возьми…
Наталья положила одежду на кровать и стянула с себя полотенце. Тщательно обтирая волосы, и затем, убеждаясь, что они не намочат новые вещи, девушка принялась одеваться.
— Чьи это вещи? — она надела белоснежную футболку с непонятным логотипом, и поняла, что её впору за ночнушку использовать, такой длинной та была.
Тёплые штаны сваливались, но девушка возблагодарила того, кто додумался вшить в пояс шнурок, позволявший стянуть пояс и удержать одежду на бёдрах. Когда пришёл черёд кофты, то осталось только вздыхать.
— Я чёртов Пьеро… — Наталья помахала перед собой бесконечными рукавами.
Но стоило признать, что согрелась она отменно, оставалось спуститься вниз, при этом не убиться на ступеньках в длиннющих штанах и как следует просушить волосы. Последние слова, сказанные Михаилом, порадовали её. Отвезёт домой? Отлично! Скоро её мучения закончатся, осталось немного продержаться и всё…
Наталья свесилась через перила и посмотрела вниз. Громова не видать. Опять где-то спрятался? Она собиралась расспросить его как следует, и сгорала от нетерпения. Едва сошла вниз, как огляделась. Камин тихо потрескивал поленьями, манил к себе и девушка решила, что лучше всего продолжить выискивать Михаила, стоя рядом с ним. Она подошла как можно ближе и опустилась на небольшой мягкий коврик, принимаясь пальцами «причёсывать» спутанные волосы, пытаясь просушить их.
Выходило отвратно, но сделалось уютно и тепло. Она глянула на застеклённую стену и поняла, что снег вновь вздумал засыпать окрестности. Если так и дальше пойдёт, то её мечтам вернуться к цивилизации придёт конец. Наталья подсела ещё ближе к камину и принялась усерднее разделять волосы на тонкие пряди, чтобы скорее сохли. Она подкатила рукава но они всё равно съезжали, и мешали ей.
— Чьи это вещи? Не похоже, что ваши, — проговорила Наталья, глядя на вошедшего Михаила.
Мужчина остановился на входе, опираясь плечом о дверной косяк, и наблюдал за её действиями. Девушка выглядела так уютно, сидя на полу у камина. Огонь вызолотил её волосы, и была гостья в этот момент совершенно прехорошенькой.
— Не мои. Лёшки. Моего сына, — пояснил Громов, — Нина их выстирала.
Наталья нервно улыбнулась. Что же это за мальчик?.. И с этим «ребёнком» она общий язык собиралась находить?
— И сколько вашему сыну? — поинтересовалась ломким голосом Натали, подкатывая рукава почти вдвое.
— Двадцать три, — небрежно пожал плечами Михаил и она засмотрелась на игру мышц под тонкой тканью рубашки.
— Большой… мальчик…
— И не говорите, — вздохнул Громов, и прошёлся по гостиной, теперь останавливаясь у камина, и глядя на гостью с высоты своего роста, — и когда успел вырасти?
Она снова нервно улыбнулась, задирая голову и глядя на него. Сколько же ему лет?! Или врёт про сына? Непохоже… а если и правда этот костюмчик его «мальчику» принадлежит, и как сам оговорился, его лично домохозяйка в порядок приводила, то значит…
— Вы ведь не сторож, да?.. — девушка замерла, придерживая волосы, и уже не зная, как ещё ускорить процесс высушивания.
Михаил с секунду был серьёзен, затем неожиданно рассмеялся.
— С чего, скажите на милость, вы решили, что я сторож? — он провёл ладонью по лицу, пытаясь успокоиться и не смущать гостью, которая вполне могла решить, что он насмехается над нею.
— Ну… — Наталья принялась неловко накручивать влажную прядь на пальцы, — эта лопата… и эти ваши слова…
— Мои слова и лопата? Что же я такого мог сказать? — Громов отошёл от камина и велел девушке повернуться к огню спиной.
— Так я не смогу увидеть, насколько близко я… — попыталась запротестовать Наталья, но он просто положил свои тяжёлые ладони на её плечи и развернул вместе с ковриком, заскользившем по паркету.
Она ахнула и замерла, ожидая его дальнейших действий. Михаил присел рядом, осторожно убрал все мокрые пряди девушке за спину, и осторожно пропуская их между пальцами, принялся просушивать. Спине моментом сделалось жарко и Наталья всё гадала, была ли причина в близости камина, или же всему виной близость этого мужчины.
— Спасибо…
— Пожалуйста, — отозвался за спиной Громов.
— А почему у вас нет ёлки? Я не видела её нигде, — решила поддержать беседу девушка.
— Лишнее это… — голос хозяина дома стал тише, и Наталья обернулась, теперь глядя на его лицо.
Столько грусти в двух сказанных словах. Что этот мужчина забыл в пустом доме и почему на самые семейные праздники оставался один? Хотя, чем она отличалась от Громова? У каждого были свои причины, и наверняка каждый из них считал их невероятно важными. Михаил продолжал удерживать в руках её волосы, ощущая их гладкость. Пряди подсохли, но отпускать отчего-то не хотелось, было что-то успокаивающее в том, чтоб вот так сидеть у огня, и заниматься совершенной ерундой. Только сейчас Громов осознал, как устал, и был морально измотан. Эта девушка походила на некий антидепрессант, и он усмехнулся, видя, что заставил её беспокоиться своим мрачным заявлением.
— У вас будет ёлка, Наталья. И торт будет. Обещаю, — заверил гостью Михаил, и поднялся, отпуская тёплые пряди волос.
