Почти через полвека врач из Манчестера Чарльз Блэкли, сам страдавший сенной лихорадкой, вдохнул воздух с разными видами пыльцы и сделал совершенно правильный вывод: именно пыльца, а не солнце или жара, вызывает это заболевание
[88]. Он сделал также ряд других важных наблюдений: тридцать лет назад сенная лихорадка встречалась реже, а еще раньше была почти неизвестна; в прошлом сенная лихорадка была болезнью аристократии, однако теперь она поражала также образованных людей; по каким-то причинам крестьяне, которые регулярно вдыхали пыльцу, никогда не болели этим недугом. «Люди, которые больше всего подвержены воздействию пыльцы, принадлежат к классу, на который приходится меньше всего случаев этого заболевания, а именно к крестьянам», — писал Блэкли.
Блэкли предложил два объяснения: либо образование делает человека уязвимым к сенной лихорадке, либо постоянный контакт крестьян с пыльцой защищает их от этой болезни. Он предположил, что если верно второе объяснение, тогда продолжающаяся урбанизация приведет к существенному повышению распространенности сенной лихорадки. Каким же прозорливым он оказался!
К тому моменту время и деньги уже стали частью этого сюжета
[89]. Именно из-за неизменной связи сенной лихорадки с уровнем благосостояния эта болезнь стала модной, как ранее подагра (недуг упитанных богачей) и чахотка (болезнь чувствительных романтиков). Для лондонского врача Моррелла Макензи склонность англичан к сенной лихорадке была доказательством их превосходства над другими нациями. Он считал более высокую распространенность этой болезни среди представителей высших классов подтверждением такого превосходства. «Одна из самых исключительных особенностей этой болезни состоит в том, что она почти всегда затрагивает только людей с определенным уровнем образования, причем в основном тех, кто занимает достаточно высокое социальное положение», — писал он.
Но не будем торопиться. В 1911 году американский врач Уильям Хард, у которого также текло из носа, заявил, что теперь сенная лихорадка — это «отличительная черта американцев… англичане больше нам не конкуренты».
«Ни в какой другой стране сенная лихорадка не путешествует в определенные регионы так часто, что железные дороги, обслуживающие эти регионы, вполне могли бы представить сенную лихорадку в комиссию по торговле между штатами в качестве основы для их частичной капитализации, — хвастал Хард. — Ни в какой другой стране сенная лихорадка не создает столько рабочих мест и не влечет за собой такое процветание. Она заслуживает того, чтобы стать одним из пунктов национальной политической программы Республиканской партии».
В этом высказывании Харда идет речь о бизнесе, который стал в США весьма прибыльным, — об оздоровительных центрах для представителей привилегированного класса, проводивших там сезон сенной лихорадки. Такие центры появились в горах Уайт-Маунтинс в штате Нью-Гэмпшир, в горах Адирондак в штате Нью-Йорк, а также на берегах Великих озер. Судя по всему, каждый, кто что-то собой представлял, настойчиво требовал принятия в круг этой чихающей элиты.
«Эта болезнь есть только у людей с выдающимися интеллектуальными способностями и величайшей силой духа, — сказал один из клиентов таких оздоровительных центров Джордж Скотт. — Если бы не сенная лихорадка, я мог бы прожить всю свою жизнь среди тех, кто не относится к категории интеллектуальных гигантов Америки». Некоторые считали, что эта болезнь олицетворяла собой все то, что пошло не так в недавно механизированной цивилизации. «Современная цивилизация сама создала особую комбинацию причинных факторов, оказывающих столь разрушительное воздействие на психическую устойчивость», — писал американский врач Георг Бирд, также страдавший сенной лихорадкой.
Явное отсутствие сенной лихорадки у афроамериканцев было объявлено в США очередным доказательством превосходства белой расы. Отсутствие этого заболевания в Африке и Азии свидетельствовало о высоком положении английских колонизаторов. (Вот только они получили эту болезнь за границей.) А то, что сенной лихорадкой не страдали в Скандинавии, Франции, Италии, Испании и России, указывало на превосходство англичан даже над европейцами. «Факт освобождения туземцев и практически всех представителей рабочего класса в цивилизованных странах от сенной лихорадки наряду с другими соображениями говорит о том, что мы должны воспринимать сенную лихорадку как одно из следствий более высокой цивилизованности», — писал один врач, работающий в Великобритании
[90].
Безусловно, в основе всех этих наблюдений лежал не вполне строгий научный метод. А учитывая статус, который приписывался сенной лихорадке, эпидемиологические данные об этой болезни необходимо воспринимать с определенной долей скептицизма. Тем не менее описанная закономерность весьма специфична. Великобритания и Соединенные Штаты Америки (две страны, в которых впервые было обнаружено это любопытное заболевание) относятся также к числу первых стран, в которых начался процесс урбанизации и индустриализации. Эти страны первыми пережили трагедию современного города, а также первыми осуществили крупные санитарные реформы. В этих странах появились первые группы населения (класс новых торговцев и класс профессиональных специалистов), у которых было как желание, так и возможности для поддержания чистоты. С другой стороны, Скандинавия, Италия, Испания, Россия и в меньшей степени Франция до последнего времени оставались главным образом аграрными странами преимущественно с сельским населением
[91].
В этих группах населения произошло событие, не имеющее биологического прецедента: ликвидация определенных микробов в организме человека — возможно, впервые за всю историю эволюции человечества.
Глава 3. Остров аутоиммунитета
Ничто в биологии не имеет смысла, кроме как в свете эволюции.
