Отсутствие астмы в сельских районах Африки
За три десятка лет до того, как Причард заразил себя анкилостомой, британский исследователь по имени Ричард Годфри путешествовал по Гамбии — небольшой стране, расположенной вдоль реки Гамбия в Западной Африке. Годфри хотел определить распространенность астмы в этом регионе и сравнить этот показатель с Великобританией. Скорее всего, тот вывод, к которому пришел Годфри, казался невероятным и даже невозможным: ему не удалось обнаружить ни одного астматика в случайно выбранной группе из 231 человека, в состав которой входили дети и взрослые из сельских районов
[166]. Годфри внимательно изучил медицинские карточки из сельских больниц и снова не нашел ни одного случая астмы среди 1200 описанных симптомов, напоминающих астму. Создавалось впечатление, что в сельских районах Африки нет ни одного человека, страдающего астмой.
Однако в Банжуле, столице Гамбии с населением 44 000 человек, сложилась совсем другая ситуация. В городе стремительно шел процесс вестернизации, а в местные больницы обращалось в среднем восемь больных астмой в день, причем большинство из них были постоянными пациентами. Интересно то, что почти все эти пациенты принадлежали к высшим классам. Другими словами, в Гамбии астма поражала самый богатый сегмент самого урбанизированного населения. Чем можно было объяснить эту закономерность? Уровень IgE у гамбийцев из сельских районов был более чем в два с половиной раза выше, чем у их городских соотечественников, страдающих астмой. Кроме того, у них было гораздо больше паразитов.
«Мысль о том, что аллергические заболевания могут отображать продолжающуюся активность иммунной системы, которую сделала ненужной чистоплотность человека, довольно привлекательна», — писал Годфри в 1975 году. А затем он, если можно так выразиться, предсказал эксперименты Причарда. «Если это действительно так, тогда, пожалуй, не так уж нереально ожидать появления метода лечения аллергических заболеваний посредством безвредного препарата из паразитарного антигена, способного стимулировать выработку IgE».
Годфри проверил эту идею напрямую. Он по очереди подвергал фрагменты легкого (извлеченные по другим причинам во время хирургических операций) воздействию сыворотки крови африканцев и британцев, а затем воздействию аллергенов, в данном случае пыльцы
[167]. Если ткань омывали сначала африканской, а затем британской сывороткой, она не реагировала на пыльцу. Воздействие африканской сыворотки мешало иммунным клеткам обучиться реакции на сенную лихорадку. Однако, когда Годфри сначала использовал британскую сыворотку, а затем африканскую, пыльца вызывала аллергическую реакцию. Африканская сыворотка, закаленная в сражениях с паразитами, обладала почти магическими противоаллергенными свойствами. С другой стороны, британская сыворотка демонстрировала противоположную тенденцию, создавая условия для развития аллергии.
«Один теоретический подход к предотвращению или лечению аллергических заболеваний сводится к тому, чтобы намеренно индуцировать высокую реактивность IgE — например, посредством искусственного заражения паразитами», — так написали редакторы журнала Lancet в статье, посвященной исследованию Годфри
[168]. Простое упоминание этой идеи вызвало бурю негодования и обеспокоенности. Многие ученые были убеждены: именно потому, что гельминты стимулируют выработку IgE, такой эксперимент вызвал бы те самые аллергические заболевания, которые якобы должен предотвращать.
«Я с ужасом обнаружил, что ваша редакционная статья… заканчивается не совсем логичным и, разумеется, исключительно опасным предложением», — написал один ученый. Другой был «поражен» этим предложением. А третий исследователь обратил внимание на то, что многие малайские дети, почти половина которых — носители гельминтов, страдают сенной лихорадкой и астмой. Но затем пришло письмо, от которого едва не перехватывало дыхание. Тридцатитрехлетний британский паразитолог Джон Тертон заразил себя 250 личинками анкилостомы, якобы для того, чтобы изучить уровни IgE
[169]. Сначала у него появилась сильная боль в желудке, которая со временем прошла, а затем произошло непредвиденное чудо: сенная лихорадка, которая мучила его с восьми лет, исчезла.
«Летом 1975 и 1976 годов у меня не было никаких симптомов», — рассказал Тертон читателям журнала Lancet. Он признавал, что это единичный пример, однако полученные результаты говорили о том, что гельминты действительно подавляют аллергическую реакцию и что у них есть терапевтический потенциал. Его наблюдение как минимум опровергало утверждение о том, что гельминты, повышая уровень аллергических антител, усугубляют аллергические заболевания. Тертон сказал по этому поводу следующее: «Я определенно не могу согласиться с тем… что паразитарная инфекция якобы усугубляет существующую аллергию».
Изучение гельминтов в их естественной среде обитания
Дэвид Причард знал эту предысторию, когда в конце 80-х впервые приехал на Каркар — маленький остров с действующим вулканом, расположенный примерно в шестнадцати километрах от Папуа — Новой Гвинеи. Причард написал докторскую диссертацию по теме интригующей взаимосвязи между гельминтами и аллергической реакцией. Однако он приехал на этот покрытый буйной растительностью остров для того, чтобы исследовать более фундаментальный аспект взаимоотношений «паразит — хозяин»: как один организм может поселиться внутри другого и поддерживать с ним своего рода мирное сосуществование, несмотря на то что быстро реагирующая иммунная система полна решимости его убить?
«На самом деле никто по-настоящему не понимал, почему организм человека не отторгает гельминта, — говорит Причард. — Мы отправились в Папуа — Новую Гвинею для изучения людей, которые были заражены естественным образом».
Когда Причард прибыл на остров, многие папуасы все еще вели преимущественно сельский образ жизни в деревнях. Кроме того, почти все они были заражены Necator americanus (распространенность этого гельминта составляла около 95%), а также другими паразитами. В тех случаях, когда характер заражения не был слишком тяжелым, папуасы жили в относительной гармонии со своими snek bilong bel — «змеями в животе». Причард и члены его команды собирали пробы фекалий, раздавали препараты для изгнания глистов, анализировали паразитарную нагрузку и измеряли уровни антител
[170]. Шли годы. Поскольку Причард проводил много времени в джунглях, у него была масса возможностей для размышлений. Вскоре он начал сомневаться в истинности господствующей иммунологической парадигмы в целом.
