Учитывая роль микробиоты в функционировании иммунной системы и обмене веществ, ученые задались вопросом, могут ли «микробные прививки», как называет их Корац, вылечить и эти болезни. Австралийский ученый польского происхождения Томас Бороди, который стал первооткрывателем «фекалотерапии» в 90-х годах, успешно лечил пациентов, страдающих воспалительными заболеваниями кишечника
[430]. Клизмы с «вытяжкой человеческих пробиотиков» (экскрементами здоровых доноров) привели к наступлению ремиссии у шести пациентов, страдавших язвенным колитом. Тринадцать лет спустя эти люди оставались совершенно здоровыми. Бороди продолжает испытания с участием людей, страдающих болезнью Паркинсона.
Не так давно голландские ученые применили трансплантацию фекальной микробиоты для лечения метаболического синдрома
[431]. В ходе двойного слепого плацебо-контролируемого исследования они выполнили пересадку стула худощавых людей восемнадцати мужчинам, страдающим ожирением, которым недавно поставили этот диагноз. (Члены контрольной группы получали собственные фекалии.) Реципиенты не потеряли в весе, но у них наметилось улучшение: уровень вредных жиров в крови снизился, а резистентность к инсулину уменьшилась.
Фекалотерапия — веяние будущего?
Возможно, однажды, оглянувшись на эти эксперименты, мы сочтем их примитивными. К тому времени мы будем лучше понимать сложное взаимодействие между генотипом и микробиомом. Мы сможем формировать микробиоту посредством антибиотиков узкого спектра действия и пребиотиков: добавлять и удалять различные виды микробов, приводить микробное сообщество в состояние равновесия. По всей вероятности, для этой цели у нас будут фекалоподобные микробные смеси — продукт, который уже находится на стадии разработки. Однако все это не будет просто. В ходе одного исследования, изучавшего человеческие микробные сообщества в четырех странах, было обнаружено, что существуют различные группы кала (минимум три), подобно группам крови
[432]. Другими словами, мы не можем просто подбросить любое микробное сообщество в кишечник и ждать чуда. Возможно, придется подбирать микробы на индивидуальной основе
[433].
Тем не менее упомянутые выше эксперименты с трансплантацией фекальной микробиоты, а также многие другие исследования, которые, по всей вероятности, еще будут проведены, несомненно, получат признание как первые попытки лечить болезни человека посредством модификации его резидентной микрофлоры, независимо от того, насколько эффективными окажутся эти попытки. Предстоит узнать еще многое: как лучше всего удалить дисфункциональную микробиоту и внедрить здоровую? И поскольку становится все более очевидным, что микробы являются видоспецифическими (например, у мышей, кур и человека разные лактобациллы), как мы убережем микробное наследие человека от исчезновения?
[434]
Уже сейчас можно различить первые признаки движения за сохранение человеческой микрофлоры — движения за «охрану ценнейшего микробного разнообразия, унаследованного от древних сельских общин во всем мире», как сформулировали это Лионетти и де Филиппо (ученые, которые сравнивали микробиоту детей в Буркина-Фасо и Италии). Учитывая беспокойство по поводу нарушения микробиоты, охватившего все общество, можно даже представить себе золотую лихорадку «фекалоискателей» — ученых, которые торопятся попасть в те места (например, в Амазонию или Африку, где люди по-прежнему ведут древний образ жизни), пытаясь собрать, каталогизировать и каким-то образом уберечь наследственную микробиоту от исчезновения.
Тем временем нам предстоит поразмышлять над тем, не обусловлены ли такие явления, как эффект содержания домашних любимцев, эффект братьев и сестер, эффект посещения детского сада и фермерский эффект, микробным сообществами, обитающими в кишечнике человека. Домашние животные, защищающие от всех аллергических заболеваний, повышают микробное разнообразие в доме
[435]. Большие семьи и скученные условия жизни обычно способствуют передаче микробов. Как мы видели в главе 6, у младших братьев и сестер, которые, как правило, меньше подвержены аллергическим заболеваниям, раньше формируется более зрелая и разнообразная микробиота.
Ученым известно также, что разнообразие человеческой микробиоты представляет собой лишь малую долю разнообразия микробиоты травоядных животных. В функциональном плане у более плотоядных видов формируются более простые сообщества кишечной микрофлоры, а значит, существует вероятность, что тесные контакты с животными позволяют крестьянам развивать более сложную, устойчивую, полезную для здоровья микробную экосистему — специалисты по экологии внешнего мира называют ее сообществом высшего уровня
[436]. Контакты с кормом для животных обеспечивают постоянный поток пребиотиков. Есть мнение, что сырое молоко также выступает в качестве пребиотика, способствующего росту полезных микробов в кишечнике. Развитая микробиота, которая формируется у людей, занимающихся сельским хозяйством, благоприятно сказывается на развитии плода. А дети фермеров получают эту устойчивую микробиоту в наследство.
Безусловно, все это только предположения, основанные на данных из смежных областей научных изысканий. На сегодняшний день проведено не так уж много исследований, посвященных непосредственно изучению микробиоты фермеров. Интересно, что в ходе одного из таких исследований было обнаружено преобладание лактобацилл в составе внутреннего микробного сообщества фермеров, подобно тому как они преобладают у свиней, выращенных вне помещений. Принято считать, что чем больше микробное разнообразие, тем лучше
[437]. Однако в ходе этого исследования было установлено, что в такой подгруппе населения, как фермеры (в которой самая низкая заболеваемость аллергическими заболеваниями в развитых странах и один из самых низких уровней распространенности воспалительных заболеваний кишечника), сравнительно простая микробиота
[438]. Ученые выдвинули гипотезу о том, что наличие правильного «ключевого» вида (в данном случае преобладание лактобацилл) может быть даже более важным, чем микробное разнообразие
[439]. А благодаря тесным контактам с животными у фермеров сохраняется доступ к этим ключевым микробам.
