Олень волочил когти на берег, когда Самина замыслила диверсию – вывести сапсана из строя. Она пока не знала, как, и ощупывала обратную сторону столешницы в поисках проводов рычага управления. До гор было рукой подать, но олень, похоже, сдавался. Птица выклевывала ему позвоночник, но толстая шкура зверя не поддавалась. Девушка извернулась и заглянула под скатерть. Никаких проводов там не нашлось, столешница была абсолютно гладкой.
– Шу, шу! – не выдержала она и замахала на оленя рукой. – Что встал, беги в горы!
На нее уставились три пары изумленных глаз, и Прия воскликнула:
– Самина, да ты чего?!
– Не обращай внимания, – рассмеялся Бензер и послал спутнице громкоговорящий взгляд, – Имперский бот слишком жестко приложил ее головой о камни.
Рядом смачно всхрапнула и очнулась пожилая леди из команды бассет-хаунда. Она схватилась за рычаг так, словно он напомнил ей что-то из бурной молодости, и пес, наконец, принял охотничью стойку. Он десятком скачков перемахнул ручей вброд и закрутился в оленьих ногах. Зверь опустил голову и крепко прижал бассета рогами к скалистому берегу. Пес крутился в клетке из прекрасных рогов, пытался укусить оленя за морду и не мог дотянуться. Пожилая леди курила и ругалась, как пират.
– Это наш шанс! Наш шанс! – заорал Освель и отправил сапсана к морде оленя. Занятый псом, тот не мог отбиваться рогами, и птица успела выклевать ему один глаз, прежде чем Самина окончательно рехнулась:
«Нет, это шанс для оленя!» – она схватила вилку и вонзила в панель управления.
Сапсан занес клюв над вторым глазом оленя и замер.
«Ура?» – замерла вместе с ним девушка. Притих весь клуб «Баламут».
Сапсан взорвался и снес оленю голову.
«…!» – подумала Самина.
* * *
Команды вернулись под своды пещерной ресторации. Пегас теперь крутился вокруг столика победителей, и распорядитель в красном рединготе оглушительно орал в микрофон, избавляя Самину от необходимости объясняться с Бензером. Прия делала вид, что разглядывает светильники на потолке, а Освель молча набивал рот свежим стейком из оленины (м-м-м, прожарки medium rare). Бензер наклонился к самому уху Самины:
– Формально ты принадлежишь к сливкам общества, дорогая. Но, боюсь, ты так никогда и не вольешься в свою естественную среду.
«Свалка сибаритов» – вспомнились ей слова андроида.
– А сердце благородного зверя завоевала пр-р-релестная блондинка в зеленом! – надрывался конферансье. – Как прикажете подать его для Вас, драгоценная леди?
Самина поднялась и взглянула в сторону горной цепи на горизонте, куда закатился солнечный диск:
– Завоевала сердце. Буду честной, я вынесла ему мозг. Приготовьте из него карминский пудинг… и передайте от моего имени вон той даме, с бассет-хаундом. Вместе с моим восхищением ее охотой.
С этими словами девушка вышла из-за стола, пробормотала извинения в адрес друзей и поспешила к выходу. Меньше всего она хотела, чтобы ее попытались удержать, и это пожелание было исполнено.
В салоне карфлайта легче не стало. Домой не хотелось. Перед глазами стояла разбитая голова оленя, и мысли плавно текли в русло ее неудачного эксперимента с уроборосом. Что-то ответит завтра Харген на ее просьбу? Согласится ли? И что скажет император, вот что главное. Отчим Самины бывал резок на переговорах, не считая должным поумерить гонор. Пусть он даже предложит Эйдену свободу в обмен на медицинские технологии, но как он это сформулирует? Харгена не волновали зараженные – настолько, чтобы просить о помощи кровного врага. Если смотреть правде в глаза, среди больных преобладали бедняки, и за них готовы были вступиться только самые неугомонные ботаники – такие, как Шима Кафт и Самина Зури.
Девушка отцепила заколку, густые волосы рассыпались по плечам и спине. Нет, председатель альянса мог все испортить. Андроид уже показал, к чему может привести безудержное и грубое давление. Нужно было готовить почву для встречи императора и Харгена заранее. Тут Самина представила, как профессор Шиманай явится пред очи Эммерхейса в карцер для пленников и начнет швырять в него пробирками. Определенно, переговоры зайдут в тупик.
Придется брать это дело в свои руки. Конечно, их знакомство едва ли можно назвать удачным. Или располагающим ко взаимопониманию. «Зато мы уже перешли на “ты”», – припомнила Самина рычание Эйдена о том, как сильно он хочет ее утопить.
– Смена маршрута, – объявила она автопилоту. – Новый пункт назначения – тюрьма службы безопасности Браны. Центральный вход.
Дело было за малым: снискать расположение начальника. Что там советовал профессор Кафт насчет тараканов? Что-то в его замечании было не чисто, но иного подхода к незнакомому офицеру, чью фамилию она уже забыла, пока что придумать не удавалось. Самина шла по коридору, и страх бежал впереди нее. Почему ее вообще должны пустить к пленнику настолько высокого уровня секретности? Да, она дочь главы Альянса, но ее отстраненность от мира политики давно известна среди окружения Харгена Зури. Попытаться убедить безопасника, что встреча необходима в строго научных целях? Разумеется, прежде всего, это так – ведь она собиралась говорить о медицине. Но тогда к чему являться на ночь глядя, да еще до официального визита председателя? Саботажем от этого плана разило за милю. Она была готова сама себя арестовать. Использовать природное женское обаяние в корыстных целях леди Зури не умела и оттого считала неприличным. Впрочем, на войне все средства хороши, и она украдкой глянула на себя в отражение стеклянной двери. Вечернее платье со шлейфом и непослушные белокурые волны совсем не вязались с какой бы то ни было научной целью визита. Теплилась надежда, что начальника не будет на месте, а его андроиды окажутся достаточно глупы, чтобы не отказать в просьбе члену семьи Харгена.
11. Глава, в которой насекомые не так ужасны, как принято считать, а машины не так добры, как злы
Не повезло. Это было дежурство капитана. Как только Самина вошла в кабинет, навстречу ей поднялся высокий худощавый бранианец. Самина пару секунд молча разглядывала его, пытаясь определиться с подходом. Довольно редкий для столицы теплый оттенок кожи. Волосы цвета слоновой кости тщательно подстрижены и аккуратно уложены в безуспешной попытке скрыть, что они вьются. Да есть ли на этой планете хоть один, кто не противится своей природе? Кончик правого уха зажимали две черные микроклипсы – вероятно, личный и служебный коммы. Образец агента безопасности, он выглядел слишком молодо для начальника. Это плохо. Значит, был умен. Или это идиот Фярек в свое время подзадержался в чинах.
– Леди Зури, я Кайнорт Бритц, новый начальник службы безопасности, – поднялся и представился мужчина, – Чем обязан?
Голос теплый и мягкий. Взгляд холодный и колючий. «Неприятный тип», – отштамповала девушка, – «Обаятельный, как помесь барса и крокодила». Она не могла понять, что именно в его образе показалось необычным. Бесцветные глаза? Да, но не только.
