Харген кивнул своим и полез во внутренний карман. Телохранитель ударил Эйдена сзади по ногам и силой поставил на колени. Андроид, конечно, попробовал не поддаться, но подоспел и второй верзила. Этим двоим, чьи лапищи дружелюбно лежали у него на плечах, было трудно возражать. Тем более в наручниках. Тем более, когда в закоулках Браны теперь каталось больше его крови, чем в нем самом.
В руке Зури возник миниатюрный лазер. Мелкокалиберный «Рейморт». Местные чиновники носили такие для самообороны.
– Робомедики донесли о твоем уникальном зрении, но не углядели в нем угрозы. И вот – ты прошел затопленные лабиринты, недоступные человеку. Но вряд ли ты повторишь свой успех, потому что я намерен лишить тебя этих преимуществ.
Он шагнул к пленнику, схватил за волосы и запрокинул его голову вверх. Эйден дышал спокойно. Машина – значит, машина. Договорились. Он смотрел на советника с мыслью о том, что искаженное серое лицо – последнее, что он увидит перед тем, как ослепнет. Но эти импульсивные действия и вся ненависть Харгена слишком красноречиво давали понять: Империя как минимум победила в войне за сектор. И значит, это все-таки был хороший день! Андроид даже улыбнулся бы, если бы не пришлось крепко сжать зубы, потому что советник направил красный луч в его левый глаз. Белая вспышка, слезы, амальгама и темнота. Сильную боль он чувствовал только в первые секунды: под тонким слоем живой ткани глаз был механическим. Хотелось напоследок бросить взгляд на что-то прекрасное, но в проклятом небе над Браной не было звезд.
Под воздействием луча металл плавился и растекался по виску и щеке, и Харген все не мог ею насытиться.
– Советник! – ого, кто-то рискнул жизнью. – Вы так повредите его мозг. Одно неосторожное движение, и он не сможет закончить работу над препаратом.
Бритц. Он стоял рядом с Харгеном, за спиной вился белый дымок и были распахнуты все четыре крыла. Эзеры выпускали крылья без полного превращения, когда нервничали. Зная Кайнорта и его дохлый характер, Эйден готов был поклясться, что эзер в бешенстве. Харген отпустил голову пленника и отступил назад, оправляясь. Ему не дали закончить, но возможностей еще случится предостаточно.
– Не жалеешь, что затеял идти против меня, андроид?
– Нет, Харген. Я жалею, что мы с тобой состоим из одних и тех же атомов.
Честно говоря, Эйден уже еле ворочал языком и не падал только благодаря двум охранникам.
Зури и сам вымотался за долгий, бесполезный день. Он проигнорировал дерзость и дал знак охране. Роботы толкнули пленника наземь, и он второй раз за вечер оказался лицом в пыли.
Оттуда было особенно приятно наблюдать, как распекали Бритца.
– Эта вылазка – полностью твой недосмотр, эзер. – Харген ткнул ему в грудь рукояткой «Рейморта». – Если через три дня препарат не будет готов, то вместе с остатками Железного Аспида я вышлю канцлеру риз Авиру тебя!
Кайнорт втянул крылья и сухо кивнул.
– Я понял, господин Зури. Могу я забрать пленника, чтобы доставить обратно в лабораторию?
Харген раздраженно дернул щекой, отвернулся и пошел к своему кортежу. Охрана последовала за ним.
– Проверь и переустанови свою бездарную систему безопасности, Бритц. – процедил он напоследок, не оборачиваясь.
Через минуту эзер отпустил подчиненных и расположился напротив Эйдена в карфлайте. Император молчал и смотрел за окно на город. Висок и щека под расплавленным металлом горели. Левый глаз он наглухо прикрыл черным третьим веком. Ультразвуковое, электромагнитное и тепловое зрение работали только в паре, поэтому теперь ему осталось только обычное. Такое, как у Харгена Зури. Теперь у них, ко всему прочему, был один взгляд на мир. Андроид ощутил напряжение Кайнорта, распирающее салон, но сделал вид, что не замечает ничего вокруг. Он догадывался о причине терзаний энтоморфа, но, чтобы не сдавать позиции, ждал, когда тот заговорит первым.
– Адмирал Проци разгромил флот Альянса и занял сектор созвездия Кармин несколько часов назад. – Бритц не выдержал и сделал ход. Он говорил на своем языке, оттого что не имел права рассказывать такое пленнику. – Империя подтягивает силы к правящим домам для полномасштабной войны, вот Харген и бесится.
Эйден и глазом не моргнул. Все это он уже понял раньше. Его флот не станет нападать сразу: районы правящих домов были укреплены магнетарным кольцом. Скорее всего, умница Ву сформировал у их границ долгосрочные оперативные корпуса, чтобы давить на Харгена при помощи других членов Совета. Затяжная осторожность Империи в вопросах наступления была известна андроиду, но эзеру об этом знать не полагалось. Чтобы не посягать на жизнь пленника, советники должны были всерьез опасаться за свои.
– Ближе к делу, эзер. – он переборщил со льдом, аж у самого зубы свело. – Ты скрыл от советника, что я побывал внутри архива. Чтобы я мог оставить при себе краденую информацию?
Робот говорил, глядя не на Бритца, а за окно. Каждое слово отзывалось болью слева, но энтоморф молчал, и пришлось продолжить:
– Ты так рвался поймать второго лазутчика, а потом ни словом не обмолвился о нем. Хотел убить, чтобы свалить все на сообщника?
Ответ Кайнорта был мастерски небрежен:
– Мне надо было кого-то выдать, чтобы успокоить Харгена. Зря ты не дал мне до него добраться, ведь ты мог бы уйти, пока не разозлил меня. – он коротко пожал плечами. – Мне нужно, чтобы ты поскорее решил вопрос с пандемией. Служба безопасности отвечает в том числе и за предотвращение народных волнений. Иногда приходится использовать запрещенные приемы, чтобы…
Энтоморф осекся, потому что Эйден повернул к нему лицо, наполовину залитое серебром.
– Ну, чушь же. Эзер пальцем о палец не ударит и ради своей мамочки, не то, что ради чужой расы. Вы наемники, и как только запахнет жареным, расправляете крылья и линяете с планеты.
– Ты знаешь, иногда у судьбы странное чувство юмора.
Бритц не ответил на оскорбление, как положено, и картинка в голове андроида сложилась. Осталось добить стрекозу, и Эйден улыбнулся.
– Все это наводит на мысль, что хвост прижало лично тебе, Кай. Учти, если ты подцепил паразита, я не стану тебя лечить.
Лишенный стереоскопического зрения, андроид сильно рисковал. Он не был уверен теперь, что не промахнулся бы ложкой мимо рта, не говоря уже о драке. Но внутри карфлайта было слишком мало места, чтобы превращаться в трехметровую стрекозу. А в человеческом обличье тощего Бритца можно было переломить, как тростинку.
– Болен не я. Мои дети.
Андроид откинулся в кресле и прислонился лбом к прозрачной стене, снова глядя в окно. Пропала и тень улыбки.
– Ты отложил личинки, насекомое? Я думал, вы только побежденные виды насилуете – в жаркой панораме горящей деревни – и на своих бабочек уже не остается вре…
Крылья чуть не разнесли карфлайт, они изогнулись и застили весь корпус.
