В тот же миг их мощно тряхнуло – вперед пролетел Бензер. Не слышался победный клич, не воспылали прощальным огнем турбины, Бюрлен-Дукк не посылал им воздушного поцелуя из своей кабины. Все это слишком отчетливо пронеслось в воображении.
– Орис. На пол. – тихо скомандовал Эйден, привстал и двумя мощными ударами пробил тонкую часть борта в районе клинкета.
К ним ворвался горячий поток воздуха, Орис прикрыл уши и впечатался в пол. Завопила бесноватая система.
«Авария. Нарушение герметичности салона. Восстановление работы автопилота через… триста… секунд». Эйден дернул штурвал, и тот поддался!
– У нас пять минут, – бросил он мальчишке, но тот, кажется, не расслышал.
Под управлением андроида карфлайт повел себя гораздо лучше в турбулентных потоках. Но Ориса все равно то и дело подбрасывало. Он никак не мог оторвать руки от ушей, и Эйден, ничтоже сумняшеся, придавил его к полу военным ботинком. Юноша был уверен, что император при первом удобном случае растреплет об этом Самине. Но в тот момент он испытал облегчение оттого, что его больше не подкинет и уж точно не вынесет в разбитый клинкет. Они нагоняли Бензера, но до леса оставалось уже совсем чуть-чуть. Остро не хватало чуда.
– Нам нужен правильный поток! – зачем-то крикнул робот, хотя ответ был очевиден:
– А?!
– Нам нужен… а, ладно.
Идея возникла, когда они пролетели над последним заводом. Из вереницы его труб валил маслянистый дым всех цветов радуги. Черт знает, что там производили, но яркие хлопья крутились мятежными вихрями. Эйден направил карфлайт по касательной к одной из труб. Хрясь! Тонкий углепластик переломился у основания, прямо над фильтрами. Оранжевый дым окрасил воздух от самой земли до грязных облаков. Робот решил, что будет достаточно трех труб, и вскоре пошел на разворот по широкой дуге. Он старался не разгонять дымовую завесу, чтобы не нарушить естественные воздушные потоки, которые стали видны невооруженным глазом.
Орис приподнял голову.
– Мы что, возвращаемся?
– Ты вроде хотел пострадать во имя науки? Сейчас будет плохо. – Эйден убрал ногу с его спины. – Очень плохо, Орис. Но зато ты точно не упадешь.
Эйден летел среди пестрых петель и завитков. Он видел, как они клубятся, каждый в отдельности. Вот он нашел подходящий вихрь и нырнул в него. Уже на подлете андроид выжал максимальную скорость и резко отпустил штурвал. Сумасшедший поток раскрутил карфлайт и умчал вперед, точно пулю. Орис почувствовал, как у него пошла носом кровь. Он провалился в тошный, пульсирующий ад.
* * *
Бензер ликовал. Он оставил андроида далеко позади! Кибернетик распевал гимн Браны, или то, что припомнил из него, и не мог усидеть на месте. А Самину разрывали противоречия.
Карты останутся у Бензера.
Но ведь это не главное, и Эйден придумает что-нибудь, чтобы попасть в пещеры.
Но что еще у него на уме? Может, не так уж и плохо – не давать ему слишком много воли.
К тому же – хах! – Бену придется сдержать обещание. Разумеется, она подумает для вида. Может быть, месяц. Или три. Он роскошный мужчина и, несомненно, лучшая партия на планете. Сбить бы только эту спесь, ведь доктор, ни много ни мало, защитил честь и престиж Альянса перед… – как он там сказал?.. – перед лицом врага. Да. Три месяца будет в самый раз.
– Самина! Это как? Что это, дери меня сверхновая?! – Бензер привалился к штурвалу, не веря своим глазам.
На опушке леса, куда они только заходили на посадку, стоял карфлайт Эйдена.
– Как они… Мы же их только что… – бормотала Самина, то и дело оборачиваясь назад, будто это развеяло бы иллюзию. Андроид должен был – должен был! – появиться сзади, но не спереди.
Как только они сели, девушка рванула наружу. Ей было плевать на карты, на все на свете, в голове билось одно: на какие безумства пошел Эйден, чтобы выиграть? Какому риску он подверг Ориса? Карфлайт их был изрядно расцарапан, кое-где помят и покрыт слоем оранжевой, черной и сиреневой пыли. На боку зияла пробоина. Ноги Самины подкашивались, когда она подбежала к андроиду. Тот вытирал с лица цветную копоть, что проникла в салон через дыру.
– Где Орис? Где Орис?!
Самина, кажется, готова была схватить его за грудки и трясти, но сил хватило лишь положить руки ему на плечи.
– Так вот как его звали? – Эйден высвободился и отстранился.
Это было, пожалуй, слишком. Разумеется, он не рассчитывал на телячье доверие, но как можно было менее, чем за час, позволить Бензеру так промыть себе мозги?
Пока он молчал, девушка все цепенела, стоя на одном месте. И Эйден махнул куда-то в сторону:
– Да вон он, там где-то. Совершает прорыв века.
Самина разрешила себе вдох и обошла карфлайт. Орис согнулся над пожухлой травой. Его рвало. Биолог смахнула с него пыльный след имперского ботинка, и юноша встал, нетвердо покачиваясь. Он улыбался и выглядел абсолютно, неподдельно счастливым.
– Самина, ты чего какая бледная? – проквакал он, вытер кровь из-под носа и с подбородка. – Дядя Эй аккуратничал всю дорогу. Честное слово!
Он светился восторгом школьника, прошмыгнувшего на карусель для взрослых.
– Угу.
– Мы даже перед кошками тормозили!
– Угу.
«Дядя Эй?.. Дядя Эй?!» Что за ярмарка безумия. Окольным путем она вернулась в свой карфлайт, чтобы забрать рюкзак, и долго не могла заставить себя выйти. Снаружи Бензер с каменным лицом отдавал карты андроиду. Эйден молча принимал командование и тоже отводил взгляд. Одному было неловко за поспешное обещание, повисшее в воздухе. Второй имел полное право мнить себя оскорбленным. Самина мечтала провалиться сквозь землю и спрятаться там в котле преисподней.
23. Глава, в которой империя отступает на 149597871 километр
Пока генерал погранвойск Альянса Сигге Цо выстраивал орудия на изготовку, Джур скучал в центре планисферы галактик, что болтались вокруг, и раскручивал себя в газовом кресле. Он меланхолично и немного рассеянно наблюдал, как корабли эольцев формируют перед собой искристые электрические шары и собирают их в один исполинский магнитный фронт. Размеры его были впечатляющи. Джур представил, как, верно, чудно это выглядит со стороны: голубой шар, будто спущенный с цепи жорвел, летит и летит… в никуда. Корабли империи были покрыты материалом, который поглощал любые волны, в том числе видимый свет, и оттого казались снаружи рваными черными дырами. Прорехами от исполинских когтей на ткани вселенной. Хотя умом противник и понимал, что перед ним звездолеты, глаза и приборы отказывались верить в них. Сотня таких кораблей у границ Дома Эолы была похожа на кляксу в прописи отличника. Генерал Цо даже не мог нормально прицелиться, ведь лишенные визуального объема, имперские истребители выглядели двухмерными и плющили весь космос вокруг. Они вообще рушили все представление о реальности.
