– Дави его! – взмолилась девушка: лесные грызуны уже не казались ей милыми. В этом чудовище не было ничего общего с ее мышами. И даже с предателем мини-Джуром.
Эйден молча приподнял носок ботинка, чтобы пропустить очумелого крота. Зверь прошмыгнул мимо и скрылся в норке.
– Беспощадная командная взаимовыручка. – резюмировал андроид и продолжил путь.
– А ты один не дергался! – выкрикнул ему в спину кибернетик, помогая Самине встать и отряхнуться. Император, впрочем, простил ему фамильярный переход на «ты».
– Не поверишь, я очень волновался за этого хомяка, – огрызнулся синтетик, ведь последние несколько секунд он пытался угадать, какую же рану ему придется латать на ноге Самины – колото-резаную или огнестрельную.
– Ах, да, о чем это я. Речь ведь о диктаторе, чья жестокость погубила столько жизней!
– Не волнуйтесь за меня, друзья, я уже давно не переживаю об эт… Это что, кошка?
Едва он успел пригнуться, как из-за ближайшего мраморного столба наперерез путникам выскочил гепард. Ошалело вращая глазами, он пролетел над головой андроида и запетлял по долине. Он изгибался и выстреливал грудью вперед, словно пружина. Пыль, взвинченная его когтями, еще не осела, когда раздался крик Самины:
– Прячьтесь за колонны!
Девушка схватила брата за рукав и дернула к ближайшему укрытию. Эйден в три прыжка послушно достиг другого столба. Сработало инстинктивное военное правило: сначала ложись, потом спрашивай. Бен секунду хмуро озирался, но Самина грубо окликнула его, и тот поспешил за остальными. Мраморные формации здесь сильно истончились, и каждый ютился за той одной, к которой успел добежать. От соседних их отделяли несколько метров. Андроид выглянул из своего укрытия:
– Это же одиночный хищник, разве нет?
– Гепард – да, а вот они – нет!
На горизонте клубилось облако из песка и пыли. По мере того, как оно приближалось, Эйдена настигла жутковатая догадка, что гепард не гнался за добычей, совсем наоборот: в этот раз добычей был он сам. По сухой и жаркой долине этой сумасшедшей планеты свою жертву преследовали зебры. На редкость огромное стадо, в несколько десятков особей. Черно-белые тела были поджары, когтисты, зубасты. Они мало теперь напоминали тех крутобоких лошадок, что мирно жевали здесь траву когда-то. Их рычащее, рокочущее ржание оглушало все сильнее, и путники вжались в свои колонны. Первые зебры обогнули мраморные укрытия, но гепард где-то впереди, видимо, резко изменил направление, и в полосатых рядах началась потасовка. Лошади заметались меж путников, не замечая их в пылу погони. И все норовили врезаться или оттоптать ноги. Пыль висела грязным туманом, заполонила глаза и рот, склеила ресницы. Гепард в отчаянии прыгнул на один из столбов, кое-кто из молодых зебр-самцов – за ним. Остальные с нетерпением гарцевали внизу. Они надеялись, что кошка свалится прямо им в пасть, толкались и кусали друг друга за холки. Сверху на них и на людей сыпались камни.
Эйден снова выглянул из-за столба, и вдруг заметил, что на Самине нет рюкзака. А ведь в нем она несла нуклеовизоры. Это были маленькие, но очень ценные приборы. Они могли обнаружить и прочесть ДНК организмов, спрятанных под водой, внутри почвы, дерева и даже самого твердого кристалла. По правде говоря, от нуклеовизоров зависел исход экспедиции, поэтому и решили поручить их Самине. Она была аккуратна, ответственна и, как предполагалось, не склонна лезть на рожон. Император вспомнил, что девушка уронила его во время инцидента с кротом, и проследил взглядом ее путь. Рюкзак темным комочком лежал на тропке. Он был еще цел, но рядом крутились нетерпеливые зебры. Всякий раз, когда они тяжело врезали когти в землю, рисковал стать последним для приборов. Андроид решил воспользоваться заминкой и тем, что не пахнет, как потенциальный обед для зебры, и бросился к рюкзаку. Он успел сделать пару осторожных шагов, когда лошади пришли в возбуждение. Видимо, гепард покинул антресоли. Эйден уже обдумывал, как теперь изворачиваться, когда чьи-то цепкие пальцы сомкнулись на его запястье.
– Нет! Ты с ума сошел?!
Самина стояла в пыльном облаке, довольно далеко от своего мраморного столба. Мимо пробегали, мотая гривами, зебры. Андроид не без труда стряхнул ее руку, но девушка тут же впилась в него двумя.
– Вернись в укрытие! – приказал синтетик. Он выкрутил себе запястье, пытаясь освободиться, и вынужден был изловчиться, прежде чем оттолкнул ее и протащил назад, чтобы шмякнуть спиной о мрамор.
– Да черт с ним, с рюкзаком! Не надо! Пожалуйста…
– Стоять! – приказал Эйден и ткнул ей пальцем в солнечное сплетение. Девушка закашлялась и бессильно сжала кулаки. Император был чересчур зол на нее за эту выходку, чтобы говорить что-то еще. Он развернулся и снова исчез в пыли.
Из-за того, что он возвращал Самину в укрытие, время было упущено. Гепард устал и сдавался. Зебры заходили на очередной круг погони слишком близко к тропке, на которой лежал рюкзак. Андроид осторожно двинулся вперед. С одним глазом это было чертовски сложно, и не единожды его посетила мысль, что он дурак. Он увернулся от одной лошади, пригнулся, когда встала на дыбы вторая… Копыта, копыта… До тропинки было уже рукой подать, когда слева послышались ржание, а в следующий момент его толкнули в спину. От неожиданности и той отчаянной силы, которую приложил его противник, андроид упал вперед. Он тут же развернулся и сбросил с себя… Самину. Это она его сбила. Да чтоб ее!
Эйден вскочил на ноги и уже тянул девчонку за шиворот, чтобы поднять с земли и всыпать, как вдруг позади нее затрещало, ударило, и сверху повалилась туша. Зебра в пыльном тумане налетела мордой на мраморный столб и, проскакав несколько метров по инерции, свалилась без сознания и придавила Самине ногу. Высоко, от самого бедра. Эйден попытался вытащить ее из-под тяжелого крупа за плечи, но безуспешно, и девушка только вскрикнула от боли. Тогда андроид принялся стаскивать с нее животное. Но жеребец был крупный, и быстро волочь его не получалось. Самина видела, как рядом пролетают когти, морды и полосатые брюха, но не могла развернуться, чтобы защитить грудь и живот. Она лежала на спине и мертвела от страха и бессилья. Девушке казалось, что Эйден не стягивает зебру, а отрывает ей ногу (честно говоря, андроиду тоже так казалось). И что какой, в конечном счете, прок от ноги, если ей вот-вот разобьют лицо и вдавят осколки ребер в сердце?
Оставались какие-то два-три рывка, и она могла бы уже выдернуть себя из-под зебры, но вдруг тушу перемахнул гепард. Тогда Эйден понял, что времени на вызволение принцессы больше нет: дракон снес башню. Прежде, чем лошади принялись дружно прыгать следом за кошкой, он накрыл собой девушку и прижал ее голову к своему плечу. Спину ему задели тяжелые когти, сверху посыпались комья земли, травы и грязи. Мужчина вздрогнул и сжал Самину еще крепче. Туша обморочной зебры худо-бедно прикрывала их, и удары приходились вскользь. Не так опасны, как неприятны, даже для стальных ребер.
Эйден был не просто зол. Он ее ненавидел. К жорвелу ваше мнение о машинах, да. Ненавидел. За то, что посмела остановить его. За то, что глупо и дерзко ослушалась. За то, что теперь, по всей видимости, им придется поворачивать назад. И это был краткий и самый приблизительный список причин. Но особенно он ненавидел ее за влияние на себя, а себя – за то, что поддается. В этом она была для него опаснее Джура, опаснее Гервина. Первого он сломал. Второго… Никто не имеет права влиять на императора так. Так! Последние двести лет он был уверен, что знает себя – от первого до последнего атома. Знал, что противника, которого невозможно сломать, следует убить. И ни разу еще не поступился этим принципом. Он принес ему в жертву самое дорогое! И что ж теперь? Теперь он лежит на этом хрупком, тщедушном тельце, и всего одно движение отделяет белую шею от того, чтоб быть свернутой. А он думает о том, как тонкая кожа эта пахнет теплой ванилью, и прячет ее все глубже под собою.
