Андроид положил свою ладонь на затылок Самины, прикрывая ее голову и спутанные пряди. Девушка в ответ съежилась под андроидом и спрятала лицо и руки у него на груди. Она не видела ничего, что творилось вокруг, но ощущала толчки и свою вину всякий раз, когда звери спотыкались о синтетика. Робот зарылся носом в ее волосы. Самина чувствовала его неглубокое и прерывистое дыхание где-то на своей макушке. Это был чистой воды эгоизм, многократно помноженный на нервы, но глубоко внутри нее разливались тепло и горечь. Никто за последние двадцать лет не прижимал ее к себе так. Трудно передать словами, как. Крепко и нежно, как самое драгоценное в мире сокровище. Где-то там, под слоем одежды и человекоподобия, он был не более, чем механизм – вроде карфлайта или коммуникатора. Набор заводских элементов, под которым – так уж сложилось – оказалось удобно прятаться. Вот мраморный столб, который давал ей укрытие раньше. Они с ней были точно так же близко. В чем же разница? В том, что детали робота обтянуты такой натуральной псевдо-био-как-ее-там кожей? Но прямо сейчас Самина ее не чувствует. Андроид здесь – так, что ближе уже невозможно – но не касается ее ни одним обнаженным участком тела. Боже мой, одну ее ногу придавили четыреста килограммов конины, а она думает лишь о том, как Эйден прихватил вторую под колено и подтянул ближе. Было ли ему так же больно, как человеку? Она не представляла, что испытывает ее спаситель, но понимала, что за каждый полученный удар император рассчитается с ней сполна.
Вероятно, андроид откажется продолжать экспедицию. Ведь нуклеовизоры пропали. А если даже и нет? Тогда отправит ее одну домой – это в лучшем случае! Любой на его месте поступил бы так же. И никогда больше не заговорил бы с ней. Да он скорее вернется в тюрьму, к Бритцу – в куда более разумную и уравновешенную компанию. Ну, и к черту все! В конце концов, так и настигает состояние, когда винить себя и кусать локти уже невыносимо, и на все вдруг становится на-пле-вать. В конце концов, она хотела, как лучше.
Нет, нет, нет же, у нее просто не было выбора! Он же не видел ту кобылу, что неслась наперерез из слепой зоны. Не мог видеть.
Но вот шум и возня начали стихать. Эйден приподнял голову и огляделся. Пыль оседала, и стало видно почти всю долину: полосатые ублюдки трусили вдалеке. Впереди гарцевал вожак с тушкой гепарда в зубах. Он показал добычу стаду и взмахнул ею, забрасывая мертвую кошку себе не спину. Другие зебры еще покрутились возле тропинки, а потом коротко заржали и перешли в галоп, чтобы покинуть место охоты.
Андроид глубоко вздохнул. И тяжело выдохнул. Все закончилось.
Разумеется, кроме гудения в спине и затылке. Прежде, чем подняться, он дал себе еще несколько долгих секунд, чтобы опустить голову на землю – рядом с теплой ванилью, расслабить плечи и закрыть глаза. Он открыл их снова через мгновение – как только Самина пошевелилась. Она повернула голову, их хмурые, запыленные взгляды встретились.
– Я хотел убить тебя. Хотел, собирался, должен был. Подумал, ты имеешь право знать.
В этот момент зебра в ногах девушки вздрогнула и очнулась. Лошадь перекатилась на живот, поднялась на ноги и оскалилась. Эйден вскочил, будто его ударили током. Самина села и наспех подтянула колени к груди. Но зверю, как оказалось, было не до них: он ошалело покрутился на месте и, не найдя своих, затрусил прочь, на поиски стада.
Сквозь грязное марево стали видны бредущие к ним Бензер и Орис. Но их фигуры были еще далеко, и Самина поняла, что час расплаты настигнет ее гораздо раньше. Эйден присел рядом с ней и ощупал ногу. К сожалению для девушки, с той все было в порядке, так что на поблажку рассчитывать не приходилось. Андроид разом компенсировал всю прежнюю чуткость, когда буквально схватил биолога за шкирку и рывком поставил на ноги. Он зажал ее щеки в тиски, между большим и указательным пальцем, как презрительно цепляют за шкирку драных котят, и заставил посмотреть в глаза. В глаз. Он не говорил – шипел, как кобра над разоренным гнездом:
– Никогда больше так…
– Это же я оставила рюкзак на дороге!
– …не делай.
Император. Диктатор чертов. Девушка отбила его руку от своего лица.
– Буду! Полюбуйся! – с напором захрипела она и махнула в сторону тропки, где среди побитых булыжников и смятых кустов валялся истерзанный рюкзак. – Полюбуйся, что бы они с тобой сделали!
Говоря по правде, Эйден был рад использовать любой повод отойти подальше, чтобы задушить выяснение отношений в зародыше. Он поднял рюкзак и вытряхнул на землю то, что осталось. Из четырех нуклеовизоров едва ли можно было собрать один рабочий, если повезет. Синтетик поднял разбитый экземпляр и показал Самине.
– Этого бы не случилось, если бы ты не путалась у меня под ногами.
– Они бы затоптали тебя!
– Твоя выходка поставила под угрозу всю экспедицию. Если нуклеовизор не заработает, мы вернемся ни с чем. Сколько еще людей погибнет, прежде чем мы достанем новые приборы и еще раз доберемся сюда?
– Да и черту их всех! – рявкнула девушка. – Бродягу Слоуна и его горемычных приятелей к черту, и отцовского лизоблюда, крапивное семя, к дьяволу! Я должна была просто стоять и смотреть, как тебя убивают?
– Стоять. И смотреть. И не ставить под сомнение мои приказы.
– Еще секунда, и ты был бы мертв!
– А ты?! Я-то и так мертв, женщина! Ты будешь реагировать на здравый смысл?!
– Ты не видел того, что видела я! Зебры были слева!
О, зря он завелся. Зря. С ней ведь как: либо спокойно, либо сразу убивать. Андроид попытался зайти с мирной стороны:
– Самина, послушай меня… – он коснулся ее плеч, но этот состав уже было не затормозить.
– А ты когда начнешь слушать! Я безответственная? Я?! А бросаться в монохромную рябь с одним глазом – это, конечно, мудро! Почему ты не думаешь о себе? Почему ты совершенно себя не бережешь! Почему…
– Самина, я…
– Почему ты не подчинился «нулевому закону» и спас меня, а не приборы?!
«САМИНА!!!»
– Самина?
Девушка оттолкнула его руки и молча указала влево. И не отводила ни пальца, ни взгляда, пока Эйден не кивнул, устало сжимая переносицу. Это было тяжело, но следовало признать, что в ее сумасшедшей опрометчивости была и логика.
– Хорошо, – произнес он, отворачиваясь. – Хорошо. Зебры были в моей слепой зоне. Вероятно, я мог их не увидеть. Но никогда больше так не делай.
Андроид отступил подальше, чтобы привести себя в порядок. Самина опустилась на колени и принялась собирать осколки нуклеовизоров обратно в рюкзак. Щеки горели. Комбинезон не справился с пыльной бурей и давно перестал охлаждать кожу. Спина потела, колени тряслись. Такой предстала она перед остальными.
– Дьявол, Сэм, ты что, бросила здесь рюкзак? – рухнул рядом с ней на колени Бензер. Мужчина брезгливо перебирал остатки приборов. Они с Орисом почти не растеряли аккуратный вид.
