В полутемном кабинете на вершине небоскреба «Зуриккурат» было тихо. Десятки экранов передавали взрыв и фото Самины с Беном. Но без звука. Харген сотню раз уже слышал все, о чем там болтали. Стараниями проворного Бритца сюжеты наводнили штампы вроде: «тяжкая потеря для семьи и коллег», «малоразличимые останки» и «данные экспертов не вызывают сомнений».
Сиби, разумеется, не приложила к этому ни кончика пера.
– Господин Зури, – из комма задребезжал голос секретаря, заискивающий и приглушенный – К Вам госпожа первая леди.
– Ни в коем случае. Меня нет. Я занят.
Он знал, что заподозри Сиби его связь со взрывом, разнесла бы «Зуриккурат» до основания, вытащила бы его из-под обломков и попыталась убить еще раз. Но слава кваркам, Сиби ни о чем не знала. Все двадцать лет, что они были женаты (здесь просится «были вместе», но нет – именно «женаты»), Сиби жила в своем мире, а Харген – в своем. Супруга довольствовалась той крупицей, что он выдавал ей для пресс-релизов.
– Так значит, ты к этому причастен! – экран комма, непредусмотрительно доступного личным контактам, развернулся на ширину национального флага. Рыкнув, Харген одним махом свернул жену с глаз долой. Еще чего не хватало! Ее разметанные на ветру белые пряди, подсвеченные сателлюксами, наводили на мысли о змеях. Имперских змеях.
А что, собственно, он сам знал о Сиби? Тотчас после свадьбы он приставил к ней Фярека, тогда еще сержанта. Предполагалось, что свиномордый будет тайно следить за первой леди и докладывать о ее грехах лично Харгену. Но медвежью грацию и тупость этого болвана раскусила даже Сиби. И видимо, притворилась красивой дурочкой. Вот председатель и сложил неброский образ жены: недалекой и пустой красавицы, светской кокетки и удобной опоры под локоть на долгих приемах. Последние три года личным делом Сиби занимался Бритц. Тут-то председатель разглядел в супруге грани, о которых и не подозревал. Он начал бояться ее проницательности, увидел острый ум и понял, что за молчанием и маской легкомыслия могут скрываться интуиция, хитрость и другие фокусы.
Харген встал и прошелся по кабинету. Планшет с отчетами по экспертизе тел выезжал одним концом за край стола. На него больно было смотреть. Поправил. Разряженный глоустер мигал из приоткрытого ящика. Задвинул. Паук в террариуме объелся и сдох… Выбросил.
Впрочем, похоже на то, что Сиби впечатлилась недавней казнью карминцев, а теперь готова винить его во всех грехах. Доказательств у нее все равно нет. Какого же дьявола он так психует?
В воздухе крутились портреты Самины, в голове – назойливые кадры из ее детства. Харген мало что помнил. И уж точно ничего умилительного. Девчонка звала его папа – неосознанно! – какое-то время… но из-за их последней ссоры с ее матерью вдруг перестала. Сопливая кнопка, да что б понимала! Но ее ум еще тогда всех пугал. Она сидела у отчима на руках – конечно, только перед репортерами. На этих самых руках, которыми он теперь ее… Нет, он всегда помнил, зачем держит последнюю жрицу рядом, но не допускал и мысли, что придется это сделать. Чертов имперец! Это он заявился сюда и навел смуту, это он забрался в бункер. И это он виновен в том, что Харгену не осталось ничего другого, кроме как избавиться от девчонки. Это андроид не оставил ему выбора. Империя всегда диктует. Пусть. А теперь он сделает так, чтобы Самина погибла не зря.
– Маршал Суль! – вызвал председатель, как только упал в кресло.
Спустя минуту в кабинет вошел управляющий магнетарами. Зури подбирал слова, чтобы маршал не упал в обморок от приказа:
– Мы сделаем то, что давно следовало – ударим по границам Империи Авир. Сколько еще будет заряжаться цепь? До максимальной мощности за минимальное время.
– Девятнадцать… – Суль перехватил бешеный взгляд Харгена и поспешил исправиться. – Семнадцать дней.
– Надо за семь.
– Это невозможно! Если настолько разогнать батареи, магнетары заморозят многие планеты в своих галактиках! Это сотни звездных систем, десятки обитаемых миров!
– Если мы не ударим к концу следующей недели, я заморожу тебя!
Маршал знал, что это не оборот речи. Но он был умен и определенно на своем месте. А еще вырос из бравых солдат, поэтому возразил:
– Но послушайте, такая зарядка убьет батареи. Мы потом не сможем выстрелить еще много месяцев. Возможно, никогда! А против Империи одного удара недостаточно.
Взгляд председателя целую вечность прожигал дыру в груди маршала.
– Хорошо, каковы Ваши предложения? Только без окончания «-дцать»!
– Де… десять. – Суль приготовился умереть прямо на этом ковре.
– Приступайте к зарядке.
– Но это все равно состарит звезды вокруг. Как тогда, в первый раз. Когда Хмерс…
Харген угрожающе привстал, и тьма вокруг будто стала гуще.
– Я знаю мифы и легенды! Приступайте к зарядке!
* * *
У Ориса были проблемы с газом. Точнее, с газовыми креслами, тумбами, кушетками и другой имперской мебелью на флагмане. С тех пор, как пленника перевели из карантинных отсеков в основные блоки корабля, он пребывал в перманентном замешательстве. Сразу его поразили межкоридорные телепорты. Это были островки света прямо на полу, ступив на один из которых – не глядя – Орис вдруг очутился в грузовом трюме. Испугавшись, что имперцы решат, будто он вздумал скрыться, он поискал новый островок и шагнул в его рассеянные лучи. Он почему-то был уверен, что вернется назад. Но стало еще хуже. Этот минипорт перебросил его в гальюн. Так он и метался, пока его не настигла Ри. Странное дело: всюду, где выпрыгивал пленник, ему приветливо (или в крайнем случае дежурно) улыбались, а в камбузе подсунули какой-то прыщавый фрукт. И только помощница Джура смотрела так, будто он не человек, а древесный паразит.
– Его Величество запретил Вам покидать офицерские блоки, исходя из опасений за Вашу безопасность, господин Зури. Почему Вы пренебрегли страховкой против форсирования военного конфликта?
– За питахайей бегал, – буркнул Орис и продемонстрировал волосатый комок. – Завтрак пропустил: теперь питахайи хочется, прям кишки дрожат.
– Это нонч. Его не едят, это домашний питомец.
– И он что… дохлый?
– Скоро вылупится. Я искала Вас, чтобы проводить на аудиенцию к адмиралу.
– Зачем?
– Не знаю. Но там будет еда.
Несколько секунд и десяток минипортов спустя Ри доставила юношу в противоположное крыло звездолета. Пешком они бы добрались только к обеду. Толкнув пленника к двери, бездушная ассистентка испарилась.
Орис представлял адмирала, эпично застывшим спиной к зрителю, обозревающим бескрайние просторы космоса через панорамный иллюминатор. На деле окна здесь оказались бесполезны. Расстояния между планетами, звездами и даже соседними кораблями были настолько громадны, что человек невооруженным глазом видел только черноту. Ну, пожалуй, одну местную звезду, не слишком яркую. И кучу пылинок: то ли планет, то ли звездолетов своей эскадры.
