Для эффектного позирования у Вуриса Проци не было времени. В просторном зале он развернул конвисферу части вселенной, наблюдаемой оборудованием флагмана и дополненной данными со всех крейсеров флотилии. Она называлась планисферой сектора. Адмирал чертил в воздухе фигуры, хватал упругие шарики планет, вертел их перед глазами и тихо советовался с подчиненными, которых видел только он сам.
Орис просочился вдоль стены в дальний угол. Он мечтал обнаружить газовые кресла прежде, чем Вурис заметит, как он шарит здесь руками. Как имперцы безошибочно находили эту мебель?
– Вот оно, справа, – адмирал возник из-за спины, подтолкнув юношу к креслу. Орис потянулся и действительно нащупал мягкий, но плотный газ. Спинка, подлокотники – все на месте.
Завтрак был райский. Юноша понятия не имел, что они такое ели, но съел бы еще, да постеснялся лезть под крышку баранчика за добавкой. Проци спрашивал какую-то чепуху: как спалось, как его разместили, любезна ли с ним Ри. Ответы слушал рассеянно. В самом деле, вопросы были риторические, особенно последний. Сложно было понять, было ли это обусловлено светским этикетом или тем, что адмирал был голоден не меньше пленника. Наконец Орис решился:
– Все хочу спросить про кресла. Как вы их видите? Я имею в виду… вот мне сделали ваше зрение, а я все равно натыкаюсь на мебель.
– Мы адаптировали твои глаза, но не мозг. Ему еще предстоит научиться видеть то, что он пропускал столько лет, – акцент Проци был слышнее, чем у Джура. Адмиралам было не до шлифования звукоряда: им приходилось учить сотни языков по долгу службы. Хорошо еще, что Вурис не перешел на родной. Ибрионский грешил согласными в диких сочетаниях, и Орис быстрее пережевал бы черепаху целиком, с панцирем, чем пожелал на нем приятного аппетита.
– Ну… то есть, да, я вижу вроде… что-то такое в воздухе… но не точно.
– А еще – только это секрет! – ибрионцы отличают сотни оттенков черного. Поэтому эти корабли для нас объемные, структурные. А для вас они – черные кляксы.
– И сколько нужно времени, чтобы научиться?
– Уверен, до конца этой войны ты перестанешь спотыкаться о газ.
Смешно. Эта война длилась уже без малого сотню лет. Боже, неужели он проведет здесь еще…
– Конца и края этой войне не видно. Я вот уверен, отец нанесет по вам удар, жив я буду или нет. Он давно мечтал лишить вас приграничной линии защиты, а теперь и повод есть. Рано или поздно он все равно…
– Но ведь для нас лучше поздно, чем рано, так? – сухо улыбнулся Проци. – Как бы то ни было, собирать энергию для такого удара ему недели три. Ну, две. За это время мы укрепим границы вдвое, а между первым и вторым ударом – вчетверо. Он только зря растратит силы.
– А если добьет до мирных? Ну, все-таки? Меня тогда… казнят?
– Он не успеет. – Ву ушел от ответа. Как-то это было не по-имперски. Вот Эйден сказал бы, что казнят его всенепременно и прилюдно, а до эшафота пропустят сквозь толпу разъяренных кошек. И Орису тотчас полегчало бы.
– Так что, ты не догадываешься, какие планы у Эммерхейса на этот отпуск? – мастер внезапной атаки, Проци заговорил о главном без прелюдий.
– Ну, уж нет! Я ни слова не скажу.
– Только послушай себя! Выдал отцовы планы и защищаешь андроида. Воистину, Эйден – оружие посильнее магнетаров. Спустя неделю за него готовы умирать, но в том еще полбеды. Спустя две – за него идут убивать.
– Просто ему я верю, а Вам пока нет.
– Мальчик, его работа – делать так, чтобы ему верили. И не стоит разыгрывать драму «Орис против всех», здесь маловато актеров на роли антагонистов.
– Я слушал переговоры. Джур поддержал решение совета миров, а Вы поддерживаете Джура! Если вы все здесь за Эйдена, почему Джур не сделал, как тот его просил?
– Спокойнее. За синтетика здесь даже те, кто против отдельных его решений… это нетрудно понять юноше, чьи родные имеют весьма противоречивые мнения, что для него хорошо, а что плохо. Но вернемся к риз Авиру. Разве мог он показать Альянсу, что его власть условна? Или что новый император в конфронтации с парламентом?
– Он должен был хоть как-то поддержать друга! Я не знаю, не разбираюсь в вашей подковерной возне, но мои глаза говорят мне, что империя бросила его на произвол судьбы, вот и… все.
Он тщательно готовил эту фразу на случай такого разговора. Озвученная, она показалась ему слишком резкой. Орис умолк и слушал, как скачет его сердце.
– Те же глаза, что не видят дальше кончика своего носа? – насмешливо парировал Проци. – Уверен, эти двое знакомы достаточно хорошо, чтобы не обманываться фасадом. И может быть, даже читать мысли.
– Мой отец приучил своих беспрекословно повиноваться. Я считаю, так лучше.
– Анодди риз Авир считал так же. Но за двести лет правления риз Эммерхейс сделал многое, чтобы ограничить власть императора. Он разделил свободу с другими, но ответственность за государственные решения не делится, а лишь преумножается.
– Вот именно!
– Но я не говорил, что это плохо. В каком-то смысле геронты правы: отступление по приказу Эйдена – шаг милосердия, разумная осмотрительность. А отступление под знаменем Джура – признание в том, что империя ослабла и не уверена в новом императоре. Сколько еще враждебных миров только и ждут момента? Сколько еще войн началось бы вслед за этим? Это ведь тоже последствия, о которых необходимо помнить. Но я вояка, а не политик, и не решусь утверждать, как правильно.
– Как же все сложно в политике. И сколько же политики в войне!
Проци бросил салфетку на стол, где она тут же растворилась, и встал.
– Ты закончил с завтраком? Я отведу тебя в свою библиотеку. Проведешь время с пользой, пока не вернется император.
– А если он вообще… а, в смысле, новый император, – сытый Орис всегда лениво соображал.
Читальный зал оказался небольшой уютной комнатой. Никаких стеллажей до потолка и бесконечных картотек в ней не было: только кресло-качалка, иллюзия звездного неба в иллюминаторе и плед. На пуфе рядом свернулся люцервер в виде кошки, излучающей мягкий теплый свет.
– Библиотека в твоем распоряжении до возвращения любого из императоров, – усмехнулся Ву. – Это наш способ вербовки: мы всегда за то, чтобы противник был хорошо образован. Как говорил мой дед, чем ты мудрее, тем меньше бесишься.
– Моя сестра говорит почти так же. Тоже верит в силу разума.
– Здесь вся наша история, где ты обнаружишь, что ибрионцы и бранианцы не так уж далеки друг от друга. И хотя войной идут даже брат на брата, все же с родными легче найти общий язык.
– Не знаю, с чего начать. Я профан в истории цивилизаций, если честно.
– Ты знаком с легендой о химере? Начни с нее. Ри, учебный раздел, сектор два. Легенда о Лее на международном, с комментариями, – Ву развел руками. – На бранианском, увы, нет. Всего хорошего, Орис.
