– Крюк видишь? – спросил он.
Данила глянул на растопыренную железяку, обмотанную тканью, в углу окна.
– Да.
– Спускайся, только сразу ныряй в тень и руки чем-нибудь обмотай.
Данила быстро схватил какое-то полотенце, намотал на руки.
– Готов?
– Угу, – ответил он.
– Тогда прыгай, как скажу, я тебе веревку брошу. Пошел.
Данила рыбкой нырнул в окно, на лету схватил веревку, его понесло вниз и в сторону по инерции, главное, что подальше от света факелов. Он шмякнулся плечом о стену, но в следующий миг погасил движение толчком ног, соскользнул вниз. Вслед за ним по веревке съехал Шибрида. Пригнулся.
– За мной!
Данила, пригибаясь, потопал за варягом, чей же все-таки это дворец такой шикарный, везде скульптуры, аллеи. Вот между них-то и пробирались обережники. У самого конца парка стояла повозка, полная овощей, а дальше каменная лестница на стену, освещенная факелами.
– Держи! – Шибрида кинул Даниле сверток, который оказался зеленым плащом. – Надень.
У повозки Шибрида выпрямился во весь рост, Данила поступил так же, и не скрываясь они стали подниматься по каменным ступеням не спеша, вразвалочку. Когда варяг оказался на гребне стены, ему с соседней башни дважды салютовали факелом. Шибрида ответил тремя взмахами.
– Ну что стоишь? – сказал он Даниле. – Подходи к стене, спускайся.
– А ты?
– Я следом! Давай быстрее, пока часовой в другую сторону смотрит.
Молодцов сделал как сказали: быстро спустился по канату со стены и оказался в вязкой холодной жиже, которая окружала стену. Выбраться из нее было непросто, и весь плащ изгваздал. Отряхнувшись, Данила побежал, как ему казалось, в удачное место: кучу камней метрах в трехстах.
– Не туда! – рыкнул опять невесть откуда взявшийся Шибрида и потянул его за локоть к роще вдалеке.
А на стене уже заметили неладное. Раздались крики. Данила мысленно съежился, ожидая стрелу меж лопаток, но все равно продолжил бежать. И только подняв голову, он понял, что кричать начали не им, а двум всадникам, выскочившим из рощи, которые вели на поводу еще пару коней. Несколько ударов сердца, и вот всадники встретили обережников.
– Быстро в седло! – закричал один из них. Дровин! А второго Данила почему-то не узнал.
Молодцов вскочил в седло не коротконогой лохматой пони, из тех, что отбили у степняков, на вполне себе хорошего статного скакуна. Тут же в них полетели одиночные стрелы.
– Уходите, живо! – приказал Дровин, сами всадники приподнялись на стременах, быстро-быстро выпустили по три стрелы в сторону крепости и тоже поскакали за товарищами.
Сквозь рощу обережники прорвались быстро, хорошо все-таки, когда твое транспортное средство само умеет огибать преграды. Данила ехал, прижимаясь к шее лошади, изредка ощущая, как хлещут по спине ветки.
Вдруг всадники вырвались на открытое пространство. Данила выпрямился в седле и услышал позади стук копыт. Не успел он испугаться, как увидел Скорохвата и Айлада, выехавших из кустов.
– Ну что, Даниил? Поди, не ожидал нас больше увидеть? – сказал Южанин. – Айда за мной, быстро!
И вся кавалькада поскакала на восход! Данила сперва не до конца осознал, что случилось с ним. Ну вот старые друзья рядом, это привычно, вот он скачет куда хочет, это что же получается… он опять в обережной ватаге. Он свободен!!!
Рядом, окружая его, скакали братья по палубе, что вытащили из лап сильнейшего владыки здешнего Мира! И они свободны!
Даниле понадобилось время, чтобы это осознать… Он не выдержал, привстал на стременах и захохотал.
– После, после радоваться будешь, – остудил его пыл Шибрида. – Не отставай.
И дернул за повод коня.
* * *
– Мой господин, мой господин! – в покои Самуила постучались, когда он облачался в свои одежды.
– Проверь, – велел он охраннику.
Тот послушно исполнил: открыл двери, выслушал просителя.
– Мой господин, послуха, что ты велел к себе в усадьбу отправить… выкрали, – прошептал Кормес.
– Хм… что ж, сбежал, значит?
– Да.
– Как выкрали?
– Сейчас. – Телохранитель шмыгнул за дверь и втащил в покои перепуганного царедворца. – Говори господину, как его выкрали!
– Н-не знаю, – заикаясь, ответил тот, – вроде через стену перебрались, двоих стражей скрутили, а потом из дома твоего по веревке пленника вытащили. Потом обратно через стену перебрались и на лошадях ускакали. След их… в-вроде пока не нашли.
– Не убили никого, выходит?
– Выходит, так.
– Кормес, уведи его.
– Как прикажешь! Мой господин, – спросил телохранитель, выполнив поручение, – и что же теперь делать? Погоню снарядить?
– Конечно, пошли вестников в Доростол и в Жичину с приметами, пусть ищут.
– И это… все?
– Тимофею шею намыль за то, что такое устроил. Но сперва выясните, кто мог знать, какие сторожи дежурили и в какой срок? И не приезжал ли кто ко мне в усадьбу из посыльных от боляр и вообще кто из чужаков при дворе ошивался в последнюю седмицу.
– А послух тот? Что делать, если найдем его?
– Если найдете, то я вас похвалю. А сейчас подай мне пояс, вон тот, с синдским кинжалом.
Кормес в точности исполнил приказ своего господина, всю следующую неделю они вместе с главным ключарем упорно искали тех, кто помог сбежать киевскому лазутчику из усадьбы всесильного комита, а главное, боляр, которые могли быть к этому причастны. И кое-что узнали.
Владыка Самуил, хоть его и называли презрительно в Константинополе «скифом», «варваром» и «мисянином», очень хорошо усвоил азы политической борьбы. Сейчас воевать с Киевом ему нет никакой нужды, и если послух доставит Владимиру нужные сведения, а почему бы ему их не доставить, то это для Самуила только на пользу. В одном ошибался комит, потому что не мог знать точно, хотя мог предполагать. Лазутчики, наведывавшиеся к Роману, были не ромеями, а теми же самыми послухами Владимира. А в Преславе были те, кто это знал точно и кто знал, о чем именно говорил Самуил со своими пленниками. И кому было крайне не с руки, чтобы между Булгарией и Русью воцарился мир.
* * *
– И что, вы даже никого не убили? – спросил Данила, вгрызаясь в жесткий окорок.
– Пришлось, – даже как бы извиняясь, ответил Шибрида. – Так что не получилось спросить за твои обиды.
– Если б мы кого прирезали, за нами куда усерднее стали бы гнаться, – добавил Скорохват. – А так мы с Айладом петли накрутили, и булгары отстали.
– Какое там! – Молодцов шумно отхлебнул из кувшина с пивом. – Наоборот, даже хорошо вышло, я об этом Самуилу и твердил!
