Его добил Шибрида одним ударом, когда Воислав повел своих варягов в новую атаку. Они обрушились на лаву с левого фланга обережников, всадники прыснули, как гончие от кабана, но не всем удалось уйти от конного тарана, один нападавший точно попался под копья обережников, лошадь другого рухнула с сулицей в крупе. Больше Данила ничего не успел увидеть, потому что рык Вуефаста:
– В КРУГ! – перекрыл шум сражения.
Вражеские конники (сколько их, десяток, полтора?) вышли в тыл обережников, взобрались почти на вершину. Если б хотели, они могли уйти; неизвестные кочевники подровнялись и собрались атаковать; что им сделают семеро пехотинцев, в смешной попытке защититься ставшие в круг, будто они хирд викингов? Только из-за их щитов Айлад по-прежнему жалил стрелами из отменного лука. Всадники дали залп стрелами и с пронзительным криком ринулись вниз по склону. Данила укрылся за щитом, чувствуя локоть Будима слева и твердую уверенность, исходящую от Вуефаста, справа. В его защиту дважды ударило без вреда, а вот Будим застонал сквозь зубы. Разбираться, что с другом, не было никакой возможности. Данила, крепче зажал копье под мышкой, наблюдая внезапно увеличившихся в размерах всадников. Молодцов что есть сил уперся в землю, дрожавшую от конной поступи, а в последний миг перед ударом приподнял щит.
Треснуло, что-то дернуло Данилу за плечо, а в следующий момент последовал потрясающей силы удар…
Следующим, что осознал Данила, было то, как он скользит спиной по траве, а над ним скачет всадник. Этому всаднику вонзилась стрела прямо в ногу, и поле зрения проскочил Бенем с луком на изготовку. Данила чуть приподнял голову (скольжение уже прекратилось), в уши словно набили вату, все движения казались медленными и неуклюжими, тело с трудом слушалось.
На месте строя обережников образовалась куча из людей и коней. Первое, что он смог разглядеть, это как Вуефаст, прикрываясь обломком щита от молотящих копыт вставшего на дыбы коня, прорубил секирой бедро его всадника. А проезжавший рядом кочевник почти в упор всадил стрелу в поясницу кормчего.
Данила распахнул глаза, внутри разлилась ярость; пробуждаясь от собственного крика, он поднялся, первого набегающего всадника он встретил ударом меча с двух рук. И сабля разлетелась от клинка обережника. Данила не мог видеть, как лучник, выстреливший в кормчего, напоролся на удар шуйцы Шибриды, его противник ускакал в сторону, а варяги уже спешили на помощь своим в кровавую толпу, возникшую на месте строя. Айлад, схватив за узду чужого коня, пытался достать его всадника, другие обережники, припав к земле, кто в сознании, кто без, пытались защититься от ударов.
Не успел Молодцов добраться до нового противника, как его грудью отшиб Грозомил; Клек, восседающий на нем, разил ударами во все стороны. Воины сбились в дикую кучу, вражеские конники оказались стеснены, а варягам и обережникам была привычна тесная пехотная рубка, они рубили и кололи незащищенных лошадей, вспарывали животы и ноги всадников, вытаскивали их из седел.
Данила тоже крутился и рубил в этой толчее, слабо понимая, куда и кого он бьет; так получилось, что он оказался рядом с Вуефастом, а варяг будто не замечал раны, только черен стрелы обломил, орудуя коротким мечом и ножом, он был страшным противником. Защитившись от удара конника мечом, варяг саксом
[6] пронзил ему бедро и буквально вырвал из седла. Всадник как-то ухитрился ударить его саблей, а Вуефаст, почти не реагируя, грянул того вниз и пригвоздил мечом к земле, но тут же другой конник рубанул его чеканом
[7] в спину.
Данила, стоя в метре от кормчего, с криком рубанул наотмашь и напрочь отсек рубившую руку, а через миг всадник покачнулся в седле с разрубленной шеей от удара Воислава.
Конечно, легкие конники не могли выдержать такой рубки и поступили как должны были: бросились врассыпную. Только уходить было некуда – с одной стороны скалы, с другой – колючие заросли.
– К ДЕРЕВЬЯМ! ГОНИТЕ ИХ К ДЕРЕВЬЯМ! – надрываясь, кричал Воислав.
– К деревьям, – вторил ему Вуефаст, и старый кормчий первым побежал за всадниками, не давая им сбежать.
Кто из врагов попробовал на своем скакуне проломить ветки, кто спешиться и укрыться, в этот момент их настигли обережники. Будим, прихрамывающий, со стрелой в ноге, отставал, швырнул подобранное где-то копье и не промахнулся. Воислав спрыгнул с коня и почти на лету обеими руками прорубил две вражеские спины. Данила с кормчим и Жаворонком (живой, молодец!) прижали двоих спешенных кочевников, на вид чистые угры или печенеги.
– Живьем брать, живьем, – приказывал варяг.
Но один из нападавших сам прыгнул под топор Жаворонка, а второй, уклонившись от удара плашмя, выхватил кинжал с пояса, ударил им в горло Данилы, но промазал.
Еще один крик раздался неподалеку, это всадника попытался вытащить конь, видимо, после того, как наездник неудачно запрыгнул на дерево. Вуефаст метнул нож, и крик оборвался. В глубине чащи снова послышался звон.
– Даниил, Жаворонок, туда, – приказал он и добавил: – И позовите Воислава.
– Старый, погоди, может, тебе… – растерялся было Жаворонок.
– Бегом, – рыкнул старый варяг.
Данила, не оборачиваясь, побежал по проломленной просеке; когда они нашли Воислава, все уже закончилось.
– Батька, – Воислав обернулся, – тебя кормчий зовет.
Без лишних слов он бросил мечи в ножны и бегом вернулся на поляну. Молодцов, вдруг ощутив огромную усталость, с трудом последовал за ним.
– Старый! – Воислав успел поддержать пошатнувшегося наставника.
– Ну, что я говорил, – хмыкнул старый варяг, – хорошее поручение нам дал князь.
– Хорошее, – хрипло повторил Воислав.
– И место здесь славное, и от моря недалеко, – улыбаясь, сказал варяг, – рад я, Воислав, что нашел это место достойное и славу достойную. Иди, Воислав, выполни поручение и ступай дорогой, которой сам желаешь, сохрани и преумножь славу рода, пусть предки тобой гордятся!
– Да! Как скажешь! Все сделаю! Даниил, ты здесь?
Данила все время стоял рядом.
– Собери всех моим словом, пусть стерегутся и по одному не ходят, соберут павших и оружие.
– Будет исполнено, батька!
И Молодцов оставил Воислава одного.
Передавая приказ батьки, он все свалил на Шибриду и Айлада, вот кому авторитета не занимать и кто сделает все лучше всех, а сам бросился в чащу, где заметил Клека.
Варяг стоял на коленях возле… ах ты! Данила увидел, над кем склонился Клек. В руке у варяга лежал окровавленный нож, а у ног громоздился Грозомил с перерезанным горлом и нашпигованный десятком стрел. Варяг повернулся, и Данила впервые увидел, как у него по лицу текут слезы. Он бухнулся рядом с ним на колени, обнял, ткнулся лбом в голову побратима. Сложно сказать, сколько так они простояли; спустя неизвестное время Данила смог сказать:
