Когда я поставил задачи, то велел сержантам доложить, как у них прошло время по защите дороги. Оказалось, очень результативно: двенадцать раз они мешали немцам вести штурмовку наших отступающих войск. Прятались зенитчики то в поле, то в посадке, особенно когда за ними начали охоту и они маневрировали, прикрывая друг друга. Лосев молодец, опытный специалист. Он даже рассказал, что минут за двадцать до моего сигнала по нему стреляли из танковых пушек с окраины Барановичей, видать, поразить хотели, да только дальность для этого излишне велика, ну и укрыл он установку в низине.
Колонна немецких войск приближалась, но время ещё было, и я выдал сержантам листки и приказал написать рапорты по сегодняшнему дню, ну и сколько потратили боеприпаса и топлива. Пусть они никого и не сбили, но за то, что мешали вести прицельный обстрел и штурмовку с воздуха, честь им и хвала. Думаю, отступающие войска, которые оказались на этом участке дороги под их прикрытием, со мной согласятся. Так что командиры орудий на капотах своих машин принялись за писанину, их рапорты я к своему приложу, а я отслеживал движение немцев. Танки шли мимо, и мои бойцы, стараясь не засветить позицию, во все глаза их рассматривали. Но плохо видно, пыль мешала.
Приняв рапорты от сержантов, я сообщил:
– Пора, готовьте установки, грузовики и пехота на подходе.
Посмотрев в сторону моста, дыма я так и не обнаружил. Видать, не смогли поджечь мост. Жаль. По времени немецкие танки уже у него должны быть.
Когда пехота колоннами и грузовики уже стали уходить дальше, я скомандовал:
– Огонь!
Машины уже тарахтели движками, пулемёты грохотали над ухом длинными очередями, а я, прижавшись щекой к прикладу, посылал пулю за пулей в сторону колонны, моей целью были офицеры, а их там было немало. Например, прострелив двигатель легковой машины-кабриолета и пользуясь тем, что она остановилась, я расстрелял всех пассажиров. Сменив магазин на второй, я и его расстрелял, после чего, скатившись в овраг, подбежал к машине и стал перезаряжать винтовку, вставляя третий магазин. Тут Лосев закричал, что он пуст, да и Крупицын подтвердил то же, они всё расстреляли до железки, а это ленты на тысячу патрон к каждому пулемёту. Я вскочил на подножку, и водитель сразу же стронул машину с места.
На дороге действительно царил ад, ох и наделали мы там дел… А мои грузовики, ревя моторами, гнали по дну оврага. В одном месте слегка на склон пришлось забраться, место топкое, но мы проскочили его, и вскоре дно оврага стало мельче. Я дал сигнал, и мы на скорости поднялись на полевую дорогу и погнали к лесу. Сто метров смогли преодолеть быстро. И только когда влетели в лес, на опушке рванули два снаряда. Не успели немцы, мы ушли. Петляя по дороге, мы углублялись в чащу, но на полпути я велел остановиться и приказал сержантам проверить бойцов и машины, ну и перезарядить пулемёты, а сам стал ставить позади нас на дороге растяжки. Гранаты были теми самыми, доработанными, рванут сразу, как кольцо выдернут. Это немцев не остановит, но задержит. Да и шум даст нам понять, что они близко.
Бойцы были перевозбуждены после сильного волнения от недолгого расстрела колонн на дороге, машины в порядке, пулемёты тоже, и шла их перезарядка. Я подозвал командиров расчётов:
– Парни, дальше с этой дороги открывается отличный вид на трассу у моста. Дистанция – пятьсот метров. Задача та же: нанести плотным огнём максимальные потери противнику в технике и живой силе. Как встанете на позицию, сразу открывайте огонь, вместе, моего приказа не ждать. Я в это время с Пряхиным проеду вперёд, изучу дорогу. Как расстреляете боекомплект, сразу нагоняйте нас. Буду ожидать вас у ближайшего перекрёстка. Всё ясно?
– Да, товарищ младший лейтенант, – почти хором ответили те.
Бойцы, узнав, что это ещё не всё и предстоит ещё одна засада, заторопились. Я снова встал на подножку машины Крупицына и остановил её, не доезжая до «окна». Машина Пряхина стояла дальше, за ним, перед бродом. Водитель – рядом с ней, и было видно, как он обрадовался, опознав нас. Спрыгнув на землю, я скомандовал:
– За мной.
Крупицын поспешил следом, чуть позже нас нагнал Лосев, и мы осмотрели дорогу у моста, сержанты использовали свои бинокли, а я – магическую трубку, зажав её в кулаке. Насчёт неё у меня ничего не спрашивали, думали, блажит командир, и это хорошо, не хочу лишних вопросов. Поэтому при свидетелях, вот как сейчас, я использовал трубку крайне редко. А всё же немцы встали у моста. Его не сожгли, а подпилили, да так, что настил рухнул в реку, как только на него въехал танк, который, уйдя в воду до башни, теперь пускал пузыри. Немцев на берегу и на дороге была тьма-тьмущая, было видно, что начали работать сапёры. Вскоре немцы решат использовать брод и появятся здесь, пока мост ремонтируют, поэтому стоит поспешить, пока там такое скопление живой силы противника.
Сержантам я сказал:
– Времени мало. Бьём и уходим. Лосев старший. Действуйте. И поторопитесь, время уже восемь вечера. Скоро стемнеет.
Командиры орудий побежали к своим зениткам, на ходу обговаривая взаимные действия и когда открывать огонь, а я направился по склону к броду, где меня ожидала машина обеспечения. Махнув рукой, чтобы шофёр заводил, я сел в кабину и велел трогаться. Мы проехали брод с твёрдым галечным дном и, поднявшись на противоположный берег, покатили дальше, а позади уже били пулемёты, даря немцам весёлую жизнь. Кстати, это последний боезапас, больше патронов в машинах нет, а у нас в кузове всего три ящика осталось, даже нет полного боекомплекта, шесть цинков, а надо восемь, чтобы зарядить обе установки, одна из зениток получит неполный боекомплект.
Добравшись до развилки, я велел Пряхину проехать чуть дальше и подготовить ящики с патронами, вскрыть их и цинки. Бойцы, когда прибудут, сразу должны начать зарядку. Сам же направился метров на двести назад и стал готовить растяжку, ориентируясь на мотоциклы. А вскоре услышал завывание моторов, и, подсвечивая фарами дорогу, так как в лесу уже стремительно темнело, показались наши грузовики. Когда они подъехали, я указал, где стоит машина обеспечения, и приказал вставать на перезарядку и заправку.
Установив растяжку, усилив её ещё одной гранатой, я проследовал к машинам. Там царила деловая суета, работала машинка для снаряжения лент, чем-то похожая на старую мясорубку, активно набивая ленты, которые укладывали в короба и снаряжали ими пулемёты. Сержанты решили так: зарядили по три пулемёта, один оставили без патронов. Пусть так будет, молодцы.
На дороге мы задерживаться не стали, мало ли, немцы за нами двигаются, поэтому направились дальше и вскоре покинули лес, снова выехав на трассу, пустую, и погнали уже по ней. Но уехали не так и далеко, у первой же деревеньки, где спешно окапывался стрелковый полк, нас остановили. На блокпосту работали сотрудники особого отдела, усиленные пограничниками. Именно к ним мы и подъехали. Замечу, мой грузовик обеспечения возглавлял колонну, и я видел пост благодаря своему магическому ПНВ. Ничего, разобрались, документы у меня в порядке, тем более опознали по фото из газет. Ну да, вышли статьи обо мне, их даже в «Комсомольской правде» перепечатали. Я себе две газеты отжал, на память, в кольцо убрал. Так что некоторая известность помогает. Особисты узнав, как всё произошло, а мы ведь очевидцы, вызвали подполковника, который здесь создавал оборону. Он изучил наши рапорты, расспросил нас, особенно впечатлился тем, как мы почти в упор на дороге по немцам поработали, и потом сообщил, что его полк зенитного прикрытия не имеет. Последний пулемёт, это был ДШК, был отправлен с санитарной колонной и так и не вернулся. Он не просил, просто пояснял, в чём проблема, на что я кивнул:
