К счастью, террористы разрешили накормить детей. В еду добавили снотворное, и вскоре большинство детей уснуло. Их головы исчезли из окон автобуса.
Пруто вновь вышел на связь со столицей. Просил изменить «лимит» пребывания террористов в автобусе хотя бы до двух.
Его спросили, каково расположение бандитов на этот час. Он доложил: трое внутри автобуса, один — снаружи. Париж приказал ждать. Чиновники в высоких кабинетах боялись взять на себя ответственность.
Напряжение нарастало. Жара становилась невыносимой. Капитан Пруто понимал: сейчас или никогда. «Будь они прокляты, эти приказы», — выругался про себя командир ГИГН и приказал снайперам доложить о готовности к бою.
«Первый» к стрельбе готов… — услышал он в наушниках своей радиостанции. — «Второй» готов… «Третий»… «Четвертый»… — Все снайперы подтверждали свою готовность. В их голосах он слышал твердость и уверенность.
— Зеро! — скомандовал он. И через три секунды пули, выпущенные из снайперских винтовок, разнесли головы четырем террористам. Но снайперы продолжали нажимать на спусковые курки. Террорист на заднем сиденье принял три пули в голову, стоявший рядом с автобусом — четыре, оставшиеся двое получили по две пули.
Команда «Вперед!» бросила бойцов антитеррористической группы к автобусу. С револьверами в руках они старались как можно быстрее преодолеть открытое пространство. И тут подтвердились опасения Пруто: заработали пулеметы на сомалийском пограничном пункте. Бойцы упали на землю. Однако их товарищи были начеку — запасные снайперы открыли огонь, подавили пулеметные гнезда, уничтожив несколько сомалийцев.
Подоспели и бойцы Иностранного легиона. Как только появились их бронетранспортеры, снайперы вновь бросились к автобусу. В автобусе оставались дети, и где-то скрывался еще живой террорист. И тут они увидели его, бандит выбежал из-за автобуса, через заднюю дверь вскочил в салон.
Почти одновременно с ним в переднюю дверь запрыгнул боец группы ГИГН и едва не попал под автоматную очередь террориста, которая ранила учителя и несколько детей, сидевших на передних сиденьях. Капрал Иностранного легиона, ворвавшийся в автобус следом за бойцом группы, выстрелил в террориста несколько раз, но промахнулся.
Это дало возможность бойцу группы прийти в себя и точнее прицелиться поверх детских голов в террориста. Он сделал несколько выстрелов. Все пули попали в голову бандиту. Тот рухнул на пол.
В автобус ворвались еще несколько бойцов группы антитеррора. Они выбили окна и стали передавать детей в руки товарищей, которые рассаживали их в подошедшие армейские джипы.
Операция в Джибути стала боевым крещением французской антитеррористической группы. Впервые в истории антитеррористических действий был применен прием, названный «снайперской атакой», или «залпом Пруто».
У «Альфы», казалось бы, задача проще: у них один террорист, а не шестеро, как у французской группы. Хотя уверенности в том, что Идиев действует в одиночку, тоже не было. Возможно, что среди пассажиров мог оказаться и сообщник бандита. И это следовало учитывать.
Кроме того, можно было с уверенностью сказать: Султан-Саид Идиев, в отличие от бойцов Фронта освобождения берега Сомали, имел солидный опыт как боевых, так и сугубо террористических действий. Не у каждого самого матерого бандита на счету захват пассажирского самолета, двух автобусов с заложниками, убийство, разбой и посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов. За что, собственно, он и находился в федеральном розыске.
Террорист перемещался по салону, только иногда появляясь в проеме двери. Правда, время шло, и он стал уставать. Немного успокоился, кажется, у него все получается, то, что требует — выполняют. Значит, все просчитал правильно.
Но террорист ошибался. Огонь по бандиту было решено вести с трех снайперских позиций. Звучат точные снайперские выстрелы — и бандит убит. Взрываются светошумовые гранаты. Бойцы группы «А» мощным броском достигают «Икаруса», идет эвакуация заложников. Люди находятся в состоянии сильного стресса. Они сразу попадают в руки медиков и психологов. Начинается зачистка автобуса. К работе приступают минеры.
«Операция была спланирована четко, грамотно, — считает Герой Советского Союза генерал Геннадий Зайцев. — Это доказывает психологически правильно выбранный момент, когда было решено начать штурм. Преступник находился в расслабленном состоянии. Он увидел, что его требования выполняются, власти пошли на уступки. Штурма он ждал ночью. А операция началась вечером, еще при свете солнца. То, что она закончилась успешно, еще раз подчеркивает профессиональный уровень бойцов «Альфы».
К этим словам нечего добавить.
На крутом переломе истории
«Сегодня рано утром проведена операция по освобождению заложников. Удалось сделать почти невозможное — спасти жизни сотен, сотен людей. Мы доказали, что Россию нельзя поставить на колени».
Обращение Президента Российской Федерации В. В. Путина
26 октября 2002 года.
О террористическом акте по захвату театрального центра на Дубровке в Москве написано, показано по TV необычайно много. Наверное, и об «Альфе» впервые сказано столько добрых слов. Именно поэтому мне не хочется вплетать еще один голос в эту буйную разноголосицу. Что, собственно, он добавит?
А вот сами участники событий — это другое дело. Лучше них вряд ли кто расскажет. Поэтому хронику событий «Норд-Оста» я и попросил прокомментировать сотрудников группы «А», моих старых, добрых знакомых, назовем их Сергеем В. и Игорем Е.
Хроника событий. 23 октября
21.05–21.15. Бывшее здание ДК шарикоподшипникового завода в Москве на улице Мельникова, 7, захвачено неизвестными боевиками во время показа мюзикла «Норд-Ост». Террористы представились «бойцами 29-й дивизии Мовсара Бараева». В здании находится более 700 человек. Боевики-смертники через заложников передают предупреждение — расстреливать по 10 человек за каждого убитого боевика. Количество террористов первоначально оценивается в 15–30 человек. Они минируют здание.
Сергей В.
— «Норд-Ост» для меня начался, видимо, как и для большинства российских людей — приехал со службы, погулял с собакой и включил телевизор. Не помню, какой канал сообщает — неизвестными вооруженными людьми захвачен театральный центр на Дубровке.
Смотрю и возникает чувство чего-то фантастического, нереального. Москва, сердце России, и вдруг захвачен театр. Как это может быть?
По большому счету это не первая подобная ситуация в моей жизни. Был Буденновск, Первомайское, подрывы домов в Москве. Но взорванные дома — это устрашение, а здесь театр. Вообще, откровенно говоря, даже для профессионала многое в первые минуты было неясного.
Позвонил дежурному, он мне — боевая тревога. В подразделении собрались быстро. Дежурный отдел к тому времени уже загрузил боекомплект.
