Таравасси внезапно поняла, что все это привело к окончательной конфронтации. Шамадакс, Базилион и другие не были убиты, никто из них не умер. Они жили дальше в телах своих потомков. Все они стали Лунной Тенью. И, покуда он жив, они все время будут частью его.
Шамадакс отбросила капюшон своей куртки, несмотря на то, что сейчас было довольно холодно.
– Но это еще не самое худшее, – Таравасси-Шамадакс смотрела на лица, покрасневшие от холода, на разноцветный мех тел, которые в ряд выстроились перед ней. – Культисты саботируют использование транспорта! – вдруг вскричала она. – Но подождите! Подождите – они разобрали только приемник, но не передатчик. Мы все еще можем уйти, если захотим. – Люди могут. – Она потупилась, опустив глаза.
– Но никто больше не сможет прийти к нам? Никто из нашего родного мира? – спросил Базилион.
Она кивнула.
– Окончательный демонтаж. Культисты хотели быть совершенно уверены, что никто не придет им на помощь. Они рады, рады, они идут, чтобы посмотреть… – Она представила себе фигуры, которые, как мухи, заполнили залы транспорта, закосневшие в своих бредовых представлениях, застыли они на теле того, что пришло сюда, путешествуя между звездами по лазурно-синим линиям странных сил. (Транспорт? Таравасси отчаянно пыталась ухватить обрывки этих понятий – Звездный Источник, Звездный Источник? – но «я» Шамадакс накатило на нее, как лавина…) – они не используют насилие против кого-то, только против самих себя… Но те, которые принимали наркотики, впадали в панику и между этими двумя группировками…
– Колония разделилась на маньяков и сброд, – кивнул Базилион. – Нет, этим двум группировкам… мы не могли предвидеть…
– Помощь придет, – сказал кто-то. – С родного мира, когда беглецы вернутся туда и все расскажут. Тогда сюда снова прилетят люди на космическом корабле.
– На это уйдет, по крайней мере, сорок лет, – возразил кто-то.
– Если сюда действительно кто-то придет, что тогда случится с нашим родным миром? Они могут прислать сюда новых колонистов.
– Что произойдет здесь? – Таравасси-Шамадакс повернула голову и посмотрела на прекрасное небо, которое спасло жизнь Базилиону, он был первым из Звездных, которые объединились с кем-либо из Настоящих Людей. – Безумцы могут однажды напасть и на нас тоже. Что нам тогда делать? Куда идти?
– Мы не должны беспокоиться об этом – тихо сказала Шамадакс. – Люди сами себя погубят. Все, что должны делать Настоящие Люди – это проявить достаточно терпения, тогда этот мир снова станет таким, каким был, снова станет нашим, – это трагедия очень опечалила ее, однако она не могла отрицать правильности этих слов.
Она представила себе транспорт, как ткань, которая так слабо связывала этот мир с реальностью, представила себе его частично разбитым, разрушенным – и темная бездна (Андар? Что сказал Андар? «Пожалуйста – беззвучно воскликнула Таравасси, стараясь вспомнить, – „Дракона победить и в черную бездну нырнуть…“ Пожалуйста, покажи мне это, покажи быстрее!»)… душа Шамадакс покорно соскользнула в озеро воспоминаний и обнаружила там следующее стихотворение:
Кто хочет пропасть, кто снова возникнуть?
Кто победит дракона и
В Черную Бездну нырнет?
Тихо беззвучно отдастся он
Океану.
Стихотворение Гаттана, поэта, который словами передал для Шамадакс мистическую субстанцию передачи, чтобы объяснить функции Транспорта…
Таравасси восприняла все, что Шамадакс знала о Звездном Источнике, Передающая станция (корабль, хрустальный корабль!) была послана сюда из другого мира и была частью связи между мирами, которые были связаны друг с другом при помощи Звездного Источника… После сорока лет полета через непредставимую бездну пространства корабль прибыл сюда, чтобы открыть дверь к звездам для этой планеты. Этой дверью и был Звездный Источник, находившийся в прозрачном сердце хрустального корабля, который бесконечно долго кружился по орбите вокруг этого мира, дверь, которая дала людям возможность преодолеть бездну пространства между звездами почти мгновенно, между звездами, которые даже не были видны невооруженным глазом.
Но те, кто отваживался на такое путешествие, платили огромную цену, потому что между звездами, в пустоте космоса, было царство смерти. Тело должно было остаться, пока душа – квинтэссенция? – преодолевала пустоту и тьму космоса, чтобы вновь возродиться в свете другого солнца, Шамадакс понимала механизм Звездного Источника, который отделял душу индивидуума от того, что составляло его видимость, освобождая дух от бесполезного груза плоти и излучая его в глубины вселенной, чтобы в целости и сохранности доставить его к месту назначения, но как это делалось – не объясняла.
Но кто исчезнет, как возникнет снова? Каждый человек, выбравший такой путь перемещения, должен признать факт своего самоубийства. И, как поняла Таравасси, это было основанием для того, что ни один из известных ей людей ничего не знал об Источнике. Только Андар узнал истину. Только Андар и ее мать были действительно готовы победить дракона и погрузиться в темную бездну… – когда-нибудь все люди будут принимать свою смерть без страха, не задумываясь, как один из способов передвижения, они никогда не будут тащить за собой свои тела, будут существовать только отбытие, прибытие, возрождение…
– Но это значит, – сказал Панелло (дух Шамадакс снова вернулся в свое время, и Таравасси снова соскользнула в прошлое), – что обстоятельства нашей дальнейшей жизни станут еще более суровыми. Если колонисты покинут нас, у нас больше не будет никакого доступа к снаряжению и товарам. Вопрос в том, сможем ли мы выжить при таких обстоятельствах?
Шамадакс покачала головой.
– Вопрос заключается в том, сможем ли мы заставить себя покинуть наше Братство? Никто не принуждает нас оставаться здесь. Но никто, покинувший этот мир, не сможет больше вернуться назад. И теперь мне, по крайней мере, части меня, стало ясно, что только эта планета является моей родиной. Моя родина… наша родина, – она взглянула на Базилиона. – Здесь Братство, и оно будет всегда. – Он улыбнулся и нежно погладил рукой ее тело.
– Никто из нас не говорит, что он хочет уйти, – слегка обиженно сказал Панелло. На его лбу появились морщины гнева. Другие люди переглянулись и покачали головами. – Только я думаю, что этот лагерь едва ли является самым лучшим местом для жизни…
Среди собравшихся послышались смешки и Таравасси-Шамадакс поняла различие иронии и забот людей и Настоящих людей, аборигенов, которые собрались здесь. Она посмотрела на них и на руки Базилиона, две изборожденные морщинами покрытые мозолями руки, знак невероятной жестокости, с которой с ним обошлась жизнь. Невероятной жестокости? Она снова грустно улыбнулась. Конечно, но только за последние девять лет. Снова взглянув, она увидела перед собой техника-охотника, который ремонтировал инфракрасный обогреватель, Базилиона, который поймал прыгающего снежного барана с помощью трех, связанных кожаными лентами, камней. И поняла. Мы все изменились. Мы сможем научиться жить в будущем, если это будет необходимо.
