– Мун?
Она вздрогнула и оглянулась с виноватым видом, заслышав над головой голос Клавалли.
– С тобой все в порядке? – Клавалли присела рядом на подстилку из водорослей и положила руку Мун на плечо.
Мун почувствовала вдруг, что эмоции переполняют ее; что они сильнее даже той энергии, которую любой заданный вопрос высвобождал теперь в ее мозгу, – беда никогда не приходит одна. Она довольно успешно справилась с собой, но выговорила с трудом:
– Да, все хорошо. Но иногда… иногда я очень скучаю по Спарксу.
– По Спарксу? Твоему двоюродному брату… – Клавалли покивала. – Да-да, припоминаю. Я видела вас вместе. Ты говорила, что вы поклялись друг другу в вечной верности, но он не пошел за тобой, да?
– Конечно пошел! Но… Хозяйка не пропустила его. Мы всегда мечтали прийти к вам вдвоем… и Она его не пропустила!
– Но ты все-таки пришла.
– Я была ДОЛЖНА. Я всю жизнь ждала и хотела… что-то значить в этом мире. – Мун поежилась и поджала колени к груди, потому что солнце внезапно закрыла темная туча. Внизу, в тени утеса море стало совсем мрачным. – А он так и не смог понять меня. Он говорил всякие глупости… гадости… он… он уехал от меня далеко-далеко, в Карбункул! Он расстался со мной во гневе… Не знаю, вернется ли он когда-нибудь домой. – Она подняла голову, увидела, что Клавалли смотрит на нее с сочувствием и пониманием, и сама поняла, что зря так долго скрывала свою муку, зря так долго носила все это в себе. – Почему, ну почему Хозяйка не приняла нас обоих? Мы бы тогда не разлучались! Неужели Она не понимает, что нас разлучать нельзя?
Клавалли покачала головой.
– Она хорошо знает, Мун, что все это не совсем так, как ты себе представляешь. Именно поэтому Она и выбрала только тебя. Что-то в Спарксе было такое, чего нет в тебе – или наоборот, ему не хватало чего-то, чем обладаешь ты. Так что, испытывая ваши сердца там, в пещере, Она сразу услышала, что его сердце немного фальшивит.
– Нет! – Мун смотрела за море, на Остров Избранных. В небе клубились тучи, готовые разразиться очередным ливнем. – То есть я хочу сказать… со Спарксом все в порядке. А может, это потому, что отец его – инопланетянин? Или потому, что сам Спаркс так любит технику? Может быть, Хозяйка решила, что он по-настоящему не верит в Нее? Она же не берет в ученики жителей Зимы. – Мун сосредоточенно перебирала жесткие водоросли, словно пытаясь найти в них ответ.
– Нет, ты не права.
– Как? Разве это возможно?
– Да. Данакиль Лю…
– Правда? – Мун вскинула голову. – Но… как же? Почему?.. Я всегда думала… все говорят, что жители Зимы не верят в Хозяйку. И что они не… такие, как мы. – Неловко закончила она и прикусила язык.
– Неисповедимы пути Ее. В самом сердце Карбункула существует некий Колодец, открывающийся прямо из дворца королевы в морские глубины. Впервые попав во дворец, Данакиль Лю шел по мосту над этим Колодцем, и в этот миг Мать Моря призвала его и сообщила, что он должен стать предсказателем. – Клавалли печально улыбнулась. – В людях ведь сладость и горечь перемешаны всегда и повсюду. Хозяйка сама выбирает своих слуг, и Ей, похоже, безразлично, кому поклоняется тот или иной человек. – Она больше не смотрела на Мун; внимательно разглядывала дома, прилепившиеся на краю утеса. – Но среди предсказателей детей Зимы очень мало; ведь им внушили, что служение Хозяйке – это либо шарлатанство, либо безумие. К тому же предсказателям запрещено появляться в Карбункуле. По неизвестной причине их почему-то ненавидят инопланетяне; ну, а то, что ненавистно инопланетянам, ненавистно и жителям Зимы, хотя последние все-таки верят в силу возмездия Хозяйки. – Суровые морщины пролегли на лице Клавалли. – Инопланетная полиция и целая сеть шпионов Снежной королевы специально следят за тем, чтобы «ядовитая кровь предсказателей» никого не отравила…
Мун подумала о Дафте Найми… и о Данакиле Лю, коснулась татуировки в ямке у основания шеи под толстым свитером из светлой, чуть желтоватой шерсти.
– Данакиль Лю…
– …Был сурово наказан и выслан из Карбункула. Он никогда не сможет вернуться; по крайней мере, пока там правит Снежная королева. Я встретила его во время своих странствий по островам. По-моему, с тех пор, как мы вместе, он не то чтобы счастлив… но относительно доволен своей жизнью. Ну а я многому от него научилась. – Она опустила глаза, внезапно став похожей на смущенную девочку. – Я понимаю, что так говорить нельзя… но я рада, что они изгнали его.
– Тогда ты должна понимать и мои чувства.
Клавалли кивнула, скрывая улыбку. Она отвернула длинный рукав парки, обнажив старые, шрамы на запястье.
– Не знаю, почему мы оказались среди Избранных… но только избраны мы были вовсе не потому, что так уж безупречны.
– Я знаю. – Губы Мун дрогнули. – Но если это случилось не из-за его любви к технике, то он никак не мог в остальном оказаться хуже меня…
– …Значит, ты считаешь своего возлюбленного почти совершенством? А ты хорошо его помнишь?
Мун кивнула.
– Когда я впервые увидела вас вместе, у меня сразу возникло предчувствие, что если ты доберешься до наших островов, то окажешься в числе Избранных. Но Спаркс… он вызывал у меня какое-то беспокойство…
– Я не понимаю…
– Ты сказала, что он ушел от тебя во гневе, и считаешь, что это было отчасти справедливо. Однако он хотел причинить тебе боль, он винил тебя за твой успех и свой провал…
– Но ведь и я бы чувствовала то же самое, если б выбрали его, а не…
– Неужели? – Клавалли посмотрела на нее. – Возможно. Это могло бы быть с каждым… никакие благие намерения не способны уберечь нас от крючка с такой наживкой, как зависть. Но Спаркс обвинял в том, что случилось, только тебя. Ты бы обвиняла – одну лишь себя.
Мун растерянно захлопала глазами, потом нахмурилась; она припомнила вдруг их детство и то, как редко Спаркс пытался спорить с нею. Но когда они по-настоящему ссорились, он всегда убегал и оставлял ее одну. Он мог злиться часами, иногда – несколько дней. И, оставшись в одиночестве, она всегда начинала сердиться на себя, всегда была готова первой пойти и попросить у него прощения, даже если знала, что он не прав.
– Наверно, это так. Но даже если ничьей вины здесь нет, то все равно это неправильно…
– Может быть… хотя это, по-моему, причиняет боль только тебе одной. В этом-то вся и разница.
Крупные капли дождя вдруг посыпались на неприкрытую голову Мун; она как-то смущенно посмотрела вверх, накинула было капюшон, но Клавалли вскочила и потянула ее за собой.
Они укрылись под гигантскими древовидными папоротниками. Шум дождя на какое-то время полностью заглушил все остальные звуки. Они молча смотрели на иссеченную дождем серую мглу над серой водой, пока очередной порыв ветра не стал сносить тучу за море. Мун отодвинулась от пористого темного ствола папоротника, глядя, как стекают одна за другой капли по ажурной его листве – точно жемчужинки. Потом высунула руку наружу. Дождь прошел, и ее гнев тоже улетучился, подобно унесшейся вдаль туче. Но ведь если они встретятся, это будет очень не скоро, они наверняка станут такими разными…
