— Ты знал, что Хлоя сделала аборт?
Жюль ответил не сразу. Мои глаза успели привыкнуть к темноте, и я увидел, как он пожал плечами.
— Ну, и что из того?
— Хлоя сказала, что ребенок твой.
— Вот как? Надо было лучше предохраняться. Хорошо, хоть хватило мозгов избавиться от него. — Мне показалось, что его черствость наигранная. — Хочешь знать, почему я ее выпер? Потому что она повисла у меня на шее, как камень. Одна морока. Не моя вина, что долбаная кокаинистка не сумела с собой совладать.
— А кто ее сделал такой?
— Следи за словами, приятель!
— Подсадил на кокс, а когда она отказалась работать на тебя курьером, бросил.
— Последний шанс. Заткнись и убирайся подобру-поздорову. Живо!
— Какое у тебя право, подлый сводник, ломать людям жизни?
Несколько секунд я слышал только его тяжелое дыхание. Затем Жюль повернулся к машине. Я решил, что он сейчас сядет и уедет. Но Жюль зашел со стороны пассажирского места и достал из салона какой-то длинный узкий предмет.
— Я тебя предупреждал.
У него в руках была бейсбольная бита.
Я шагнул назад, но мое движение подействовало на Жюля как спусковой механизм — он яростно бросился на меня. Я попытался увернуться и тут же задохнулся от страха и боли, когда бита попала по моей выставленной вверх руке. Попятился, а мой противник бешено размахивал битой, но чаще промахивался, чем попадал. Послышался звон стекла — я наткнулся на ящик с пустыми бутылками и, потеряв равновесие, успел загородиться рукой от нацеленной в голову биты. Следующий удар пришелся сбоку поверх плеча в щеку. Жаркая вспышка света, падение — я неуклюже рухнул на асфальт, расшвыряв по тротуару бутылки. Охваченный паникой, попытался отползти в сторону, когда Жюль с перекошенным лицом вновь занес надо мной биту.
— Что, черт возьми, там творится?
Крик послышался с противоположной стороны улицы. Дверь, откуда недавно вышел Жюль, загородила массивная фигура. Когда человек появился из пакгауза, я узнал в нем широкоплечего Ленни.
— Да этот придурок из «Зеда», — объяснил запыхавшийся Жюль. Бита повисла у меня над головой. Но чувствовалось, что Жюль побаивается своего приятеля.
Тот крутил своей крупной головой, стараясь разглядеть меня в темноте.
— Какого черта ему здесь понадобилось?
— Прослышал про Хлою и явился меня обвинять.
— Только этого не хватало, — пробормотал Ленни и сделал к нам шаг.
От его неспешной решительности веяло еще большей угрозой. Воспользовавшись тем, что Жюль не смотрел на меня, я подобрал бутылку и запустил ему в голову. Увидев летящий в него предмет, Жюль пригнулся, бутылка разбилась за его спиной, а я в этот момент бросился бежать. Сзади раздался крик; бита просвистела у меня над головой, да так близко, что взъерошила волосы. Я кинулся наутек, но Жюль несся за мной по пятам, а Ленни побежал наискосок через улицу, на перехват. Деваться было некуда — путь загораживала машина Жюля, пассажирская дверца была открыта, и я прыгнул в салон. Жюль сунулся за мной, но тут же закричал — я прищемил ему дверцей руку. Бейсбольная бита со стуком упала на тротуар; я изо всех сил тянул на себя дверцу, не позволяя ему вырваться из ловушки. Там, где железный край впился в кожу, из руки потекла кровь. Жюль пытался достать меня через сиденье. Ленни тоже находился уже близко, и я понимал: двоих мне снаружи не удержать. Жюль продолжал вырываться; тогда, улучив момент, я оттолкнул его дверцей. Он отшатнулся, и я, воспользовавшись мгновением, закрылся перед его носом в машине.
Нажал на клавишу управления центральным замком, машина содрогнулась — Жюль со всей силой кинулся на нее.
— Открой, гаденыш! — вопил он, колошматя по стеклу. — Ты покойник! Слышишь? Ты покойник!
Стараясь перевести дыхание, я раскинулся на передних сиденьях. А когда поднялся, понял, почему Жюль не воспользовался ключом, чтобы открыть дверцу: ключ торчал в замке зажигания.
Я перебрался на водительское место, а он барабанил в пассажирское окно и орал:
— Только посмей!
Рука дрожала, когда я поворачивал ключ в замке зажигания. Нога вдавила акселератор в пол, машина дернулась вперед и заглохла. Я вздрогнул от удара в дверцу с моей стороны: Ленни бил локтем в окно. Машина раскачивалась, оттого что Жюль, не переставая, дергал ручку.
— Не смей! Не…
Я запустил стартер, и рокот мотора заглушил его голос. Ленни подхватил бейсбольную биту, но я уже нажал на газ. Он отскочил в сторону, а Жюль бежал рядом и молотил в стекло. Я нажал педаль до упора, и он внезапно исчез. Спасен! И вдруг руль почти вырвало из рук, машина клюнула носом и задрожала. Со стороны пассажирского сиденья загремело под днищем, словно внизу возникло препятствие. Я нажал на тормоз, шум исчез, и автомобиль со скрежетом встал. Я огляделся, но поблизости никого не было. Увидел в зеркальце заднего вида неподвижно стоящего Ленни.
А Жюля и след простыл.
Мотор тихонько пыхтел. Я посмотрел на пассажирское сиденье. Зажатый в дверце ремень безопасности не убрался на место и, перекрутившись, образовал небольшую петлю. Когда я открыл дверцу, он вяло зазмеился в щель. Но поврежденный механизм не справился с работой, и ремень безвольно повис. Я посмотрел на потертую ткань и вспомнил, как Жюль пытался добраться до меня с той стороны и как он колотил в окно, когда я уже ехал.
Оставив мотор включенным, я вылез из машины.
Ленни рассматривал то, что лежало в сточном желобе. Неподвижная фигура в свете фонаря со странно вывернутыми руками и ногами. Под человеком образовалась похожая на нефть вязкая лужица. Если у меня и оставались сомнения, их развеяла пассивность Ленни. Я машинально сделал к нему шаг, но замер, увидя, что он поднял голову и посмотрел на меня. Бита оставалась у него в руке, и когда он направился ко мне, я бросился к машине. Его нарочитая неторопливость леденила кровь. Ударившись о дверцу, я юркнул на водительское место и долго дергал ручку переключения передач, вызывая протестующий скрежет коробки.
Уже отъезжая, посмотрел в зеркало: Ленни, не выпуская биты, стоял посредине мостовой и глядел мне вслед.
Я ехал, пока не оказался достаточно далеко и не почувствовал себя в безопасности. Остановился и едва успел распахнуть дверцу, чтобы не запачкать машину. Висел в проеме, пока меня судорожно рвало на асфальт жгучей желчью. Когда спазм прошел, нащупал мобильник — хотел вызвать «скорую». Понимал, что толку Жюлю от нее никакого, но сработал условный рефлекс добропорядочного гражданина, и я действовал автоматически. К тому же больше ничего не пришло в голову.
Однако мобильник оказался разбит: экран треснул, и корпус грозил развалиться в руках. Я поехал дальше, намереваясь остановиться у первой телефонной будки. Но ни одной не встретил. Внезапно хлынул ливень, лишая внешний мир реальных очертаний. Я включил стеклоочистители. Возникло ощущение, будто меня не отпускает из своей ловушки кошмар. Но постепенно мозг заработал, и вскоре я обрел способность ясно мыслить. По крайней мере тогда мне так казалось.
