— Поспешим!
Неожиданно позвучал выстрел. Звук донесся сзади, со стороны озера. За первым последовал второй, и Матильда увела меня с дорожки.
— Сюда.
Деревья сомкнулись, как тоннель, когда на развилке она повернула в сторону свинарника. Я бежал за ней и, отмахиваясь от хлещущих по мне веток, старался щадить изрезанную ногу. В нос ударил запах аммиака — мы оказались на поляне. Полная луна сияла над головой, как маяк, и выхватывала из темноты улегшихся на ночлег, похожих на волосатые валики свиней. Хромая за Матильдой, я очень надеялся, что они не проснутся. Думал, будто мы направляемся к дальнему лесу, но она повернула к домику из шлакоблоков. И, тяжело дыша, толкнула дверь.
— Заходите!
Времени спорить не было, я поспешно нырнул внутрь, и двойные, как на конюшне, створки отрезали нас от света. Окутал смрад потрохов и застарелой крови. В домике было темно, хоть глаз выколи, и наше дыхание в замкнутом пространстве казалось неестественно громким. Когда глаза немного освоились с мраком, я заметил пробивающиеся в щели кладки лучики света. Матильда прильнула к одной из щелей.
— Он здесь? — тихо спросил я.
— Вряд ли.
Я решил посмотреть сам и, сделав шаг, зацепил что-то плечом. В темноте глухо брякнуло. Я вздрогнул, но тут же сообразил, что задел за висящую на блоке цепь. Поймал на ощупь рукой, остановил раскачивание и обошел лежавшую в середине домика каменную плиту. Прижался щекой к шероховатой стене и моргнул, когда от моего дыхания с поверхности полетели грязь и песок. Узкая щель не давала хорошего обзора, да и поляна успела погрузиться в темноту, когда очередное облако закрыло луну. Но Арно я не заметил.
— Если бы он нас засек, то был бы уже здесь, — пробормотала Матильда. Стены домика заглушали наши голоса — Арно мог услышать нас, только если бы подобрался вплотную. — Наверное, палит в каждую тень.
— Давайте уйдем. — Я уже пожалел, что спрятался в этом чертоге смерти, и повернулся к пробивающемуся сквозь дверь тонкому лучику света. Но Матильда остановила меня.
— Не сейчас.
— Почему? Разве не самое время, пока он у озера?
— Не исключено, что он уже возвращается, и если мы отсюда выйдем, можем наткнуться на него.
В ее словах был смысл, но мне не хотелось оставаться в этом месте. Стена из шлакоблоков могла остановить пулю небольшого калибра. Если Арно догадается, что мы внутри, западня захлопнется.
— А как насчет леса по другую сторону поляны? Можно выбраться тем путем?
— Слишком опасно. Дорожки там нет, а капканы тоже расставлены.
Я постарался сосредоточиться.
— Что же нам делать?
— Ждать. Через несколько минут я выйду и выясню, свободен ли путь.
— А если нет?
— Скажу отцу, что вы успели проскользнуть, пока он находился у озера. Отец ляжет спать, и я приду за вами.
Матильда говорила, как всегда, спокойно. Неожиданно я испугался, что она приведет с собой Арно, но сообразил, насколько смехотворно мое предположение. Матильда не пряталась бы здесь со мной, если бы хотела меня выдать. Приходилось ей доверять.
Она снова посмотрела в щель, а я сел на пол, надеясь, что все-таки удастся надеть ботинок. Распухшую ступню саднило. Я смахнул с нее грязь и невольно охнул, ощутив под пальцами изрезанную подошву.
— Вы в порядке? — спросила Матильда.
— Нога разболелась.
— Давайте посмотрю.
Раздался шорох, Матильда присела, и я почувствовал осторожное прикосновение ее прохладных пальцев. Она пыталась оценить в темноте, насколько я повредил ступню. Дотронулась до чего-то болезненного, и у меня перехватило дыхание.
— Открылись кое-какие из старых ран, и на подъеме есть глубокий порез. У вас есть чем перевязать?
— Нет.
— Я помогу вам надеть ботинок.
Когда она стала обувать меня, я почувствовал прикосновение к руке ее волос. И, стараясь не обращать внимания на боль в ступне, спросил:
— Почему вы так настойчивы в своем желании удалить отсюда Греттен? Из-за того, что лежит в озере?
Ее руки на мгновение замерли.
— Это одна из причин.
Следовательно, Матильда в курсе. От нашего разговора у меня возникло ощущение нереальности. Хотелось видеть ее реакцию, но она была лишь тенью во мраке.
— Что случилось с Луи?
Матильда продолжала натягивать мне на ногу ботинок. Несколько мгновений мне казалось, что я не получу ответа. Но когда Матильда заговорила, ее голос звучал тихо и покорно:
— Я поняла, что беременна, когда Луи находился в Лионе, и собиралась объявить об этом после того, как он вернется. Собрала немного денег и надеялась убедить его увезти меня куда-нибудь отсюда. Вместе с Греттен. Она… обожала его. Но я не предусмотрела одного — Греттен все рассказала отцу. Произошла сцена. Они подрались.
Ботинок наконец налез на ногу, и я вздрогнул от боли.
— Затем ваш отец утопил в озере его грузовик?
— Хотел избавиться от любой улики, которая бы указывала, что Луи побывал на ферме. Луи явился сюда ночью прямо из Лиона. Никто не знал, что он вернулся. Потом… мы просто сделали вид, будто ничего не произошло.
Я почувствовал, что Матильда отпустила мой ботинок, словно ее мысли уже витали где-то далеко. Наклонился завязать шнурки, и она встала.
— Куда дели труп? — Кабина грузовика оказалась пустой, и я снова невольно подумал о трещине в бетонном полу в амбаре.
— Отец принес его сюда.
— Сюда?
— Свиньям.
До меня не сразу дошел смысл ее слов. Я в ужасе окинул взглядом темное пространство и вспомнил, как над каменной плитой на цепи висела оглушенная свинья, и звук, с каким кровь текла из ее перерезанного горла в железное ведро. Сказанные Арно слова приобрели страшный смысл.
«Свиньи жрут все».
— Греттен в курсе? — спросил я.
— Не знаю, — устало вздохнула Матильда. — Она была в шоке, в истерике и больше никогда не заговаривала о Луи. С детства умела блокировать то, о чем не хотела думать. Словно ничего подобного не происходило.
Я с этим столкнулся сам. Но кроме амнезии Греттен у меня появились более страшные предметы для обсуждения. Напрашивался вывод, что Арно убил Луи. Или все-таки нет?
Когда я поднялся, боль в ноге дала о себе знать, но не настолько сильно, чтобы помешать пуститься наутек, если придется срочно смываться. Я посмотрел через щель в стене — в открывшейся части залитой белесым лунным светом поляны никого не было.
— Ваш отец не убивал Луи? — произнес я, не оборачиваясь.
— Нет, — ответила Матильда.
— Знаете, Греттен больна. Ее надо лечить.
