Жрецы Дрыллингупса скромно надеялись, что обойдут и далее.
Кем бы ни были святотатственные погромщики, Мелкие Пороки свойственны всем разумным существам, так что покровительством отвечающего за них божества не будет пренебрегать никто.
Жрецы были правы – относительно РАЗУМНЫХ существ.
Но те, кто вломились в храм нынешним вечером, были лишены такой часто незаметной штуки, как здравый рассудок.
Жрецы Дрыллингупса, бывшие людьми хоть и порочными (согласно требованиям к занимаемой должности), но не глупыми, отправили гонца к страже и тут же произнесли заранее заготовленное экстренное воззвание к Покровителю Мелких Дозволенных Пороков.
И не успели нападавшие как следует разойтись, как Дрыллингупс появился в храме в самом устрашающем облике – пораженного сифилисом, туберкулезом и раком легких пьяницы.
– Что, попались? – просипело безносое божество, грозно размахивая полупустой бутылкой, в которой что-то мощно булькало. – Сейчас я вам задам...
Взмах тощей длани породил полупрозрачное облачко, которое мгновенно окутало храм. Дрыллингупс злорадно оскалился – в каждом, попавшем под действие его персонального проклятья, должны были проснуться спящие до сего момента мелкие пороки...
Одному до ужаса захочется выпить...
Другого одолеет зверский голод...
Третий набросится на любую оказавшуюся рядом особу женского пола...
Четвертый возжаждет, чтобы ему почесали пятки...
Мелкие Пороки называются так не потому, что они слабы, а лишь по причине того, что они есть у всех разумных существ, и каждому досталась маленькая, крошечная порция.
Бороться с которой, тем не менее, почти невозможно. Когда твой личный, персональный Мелкий Порок расправляет крылья где-то в глубинах сердца, а капающий с его жвал яд разъедает душу стремительнее серной кислоты, то тебе становится как-то не до того, чтобы громить чей-то храм.
Дрыллингупс приготовился услышать изумленные вопли.
Но ничего не произошло. Полупрозрачное облако проклятия благополучно рассеялось, а безумные святотатцы продолжали все так же сосредоточенно разрушать святилище.
– Это как? – спросил бог. – Почему?
Ответ мог быть только один. Те, кто напал на его храм, БЕЗ ВСЯКИХ СОМНЕНИЙ не верили в существование Дрыллингупса. А как может причинить вред тот, кого нет?
Обычное разумное существо знает, что боги есть, и хотя может кричать о том, что не верит в них, в глубине души все же сомневается. И когда молния с Влимпа находит такого «атеиста», тот послушно, с гордым облегчением распадается в прах.
Тут же можно было уничтожить весь храм, не причинив вреда тем, кто рушил его. Покровитель Мелких Дозволенных Пороков грязно выругался и с негромким хлопком исчез.
Бог признал свое поражение. Устрашенные жрецы, которые до сего момента еще на что-то надеялись, со всей возможной скоростью кинулись из здания (те, кто еще мог двигаться).
Торопливые прибыли только через полчаса.
– Хм? – сказал сержант Калис, почесывая прикрытый шлемом лоб. – Нас вроде вызвали по поводу того, что кто-то напал на храм? И где этот храм?
– Что-то я тоже не вижу никакого храма, – согласился с подчиненным лейтенант Лахов.
Там, где еще днем высилось святилище Дрыллингупса, осталась груда развалин. Вокруг них деловито суетились люди.
– Чего это они делают? – спросил сержант Ргов.
– Таскают камни! – глубокомысленно отозвался лейтенант.
– Это я и сам вижу! Интересно – зачем?
В суете наблюдался определенный порядок. Так же целеустремленно двигаются муравьи, перетаскивая веточки, Убитых жуков и прочую мелочь. Здесь вместо веточек и жуков были камни, куски стен уничтоженного храма.
И безумцы, которые до сего дня только разрушали, не просто переносили их с места на место.
– Да они готовят фундамент! – воскликнул Лахов, догадка поразила которого подобно молнии.
– Может, арестуем кого-нибудь? – предложил Ргов. – Для успокоения нервов. А то мне это почему-то не нравится!
– Кого? – удивился лейтенант. – Уж если арестовывать, то всех! А если даже мы ухитримся это сделать, то куда мы их денем? Если доставим такую толпу в наше здание, то нам самим придется остаться на улице!
– Нет уж, пусть лучше они на улице! – быстро отреагировал Калис. – К тому же они не делают ничего противозаконного! Всего лишь строят!
– А разрушенный храм? – не сдавался Ргов.
– Ты видел, как его рушили? Вот и я нет! Может, он сам развалился, а жрецы спьяну все перепутали...
Идея была плодотворная. Связываться с толпой сумасшедших небезопасно даже для стражи, а если представить все как несчастный случай, отягченный дезинформацией, то есть шанс отвертеться от ответственности.
– Никого не будем арестовывать, – принял решение Лахов. – Посмотрим просто...
И в этот момент безупречные действия умалишенных строителей дали сбой. Многие выронили из рук камни, другие, так и не выпустив их, побрели в разные стороны.
– Что, наваждение проходит? – спросил Лахов, с интересом вглядываясь в лицо приближающегося к нему гнома со здоровенным булыжником.
Лейтенант слишком поздно осознал, что обходить его бородатый коротышка не собирается.
– Ыххх! – удар булыжником в пах получился просто отличным. – Оооо! – а падение выпущенного гномом камня на ногу Лахову – крайне болезненным.
– Э, лейтенант, что вы тут делаете? – спросил гном, ошеломленно моргая. – А что я тут делаю?
Теперь, когда лицо бородача лишилось признаков сумасшествия, Ргов его узнал. Гном Старый Сапог содержал оружейную лавку на Крысиной улице и не раз оказывал страже мелкие услуги.
– Иди отсюда! – сказал Васис поспешно, глядя как лицо Лахова становится цвета зрелого помидора. – И очень быстро! Иначе все будет очень плохо!
Старый Сапог удивленно нахмурился и дал деру. Когда лейтенант вновь смог говорить, гнома след простыл.
– Гхде оннххх? – спросил Лахов, оглядываясь.
– Сбег, – проговорил Калис, поддерживая старшего по званию за плечо. – Да и нам тут нечего делать, все интересное закончилось. Пойдем лучше опрокинем по кружке пива!
От такого предложения не откажется ни один находящийся в здравом уме стражник.
Ностер Предсказамус был личностью выдающейся, можно сказать – уникальной. Долгие десятилетия он возглавлял кафедру пограничной магии, пока за излишнюю смелость в разговорах не был отправлен «на заслуженный отдых».
Горевать бывший прохфессор не стал. Он поселился на улице Бронзовых Ножниц, до того дня славной лишь обилием кабаков. И приобрел в ее окрестностях, опасно близких к Норам, свидетельствующее о немалом уважении прозвище Безумный Волшебник. Чтобы навестить его, Арсу предстояло тащиться через весь город. Миновав площадь Изопилия, украшенную неприличным памятником Нико Хрущу, одному из предыдущих мэров Ква-Ква, Топыряк вступил в храмовый квартал.
