– Ты никогда не был мужчиной, Корел Дро! – из драки, которая к этому моменту превратилась в огромный клуб пыли, вылетел башмак и с хрустом врезался хитрецу в лоб. Тот со стоном рухнул наземь.
– Может, мы пойдем посмотрим корабли? – предложил Арс. В душу ему закралось неясное подозрение, что если позволить кораблевладельцам самим решать вопрос, кто их повезет, то дело может затянуться до утра.
Пыль медленно осела. Из нее возникла груда поверженных тел, над которой возвышались немногие уцелевшие. Они замерли посреди движения, с занесенными кулаками, вцепившись друг другу в горло.
– Хорошая мысль, – красноносый Фотош Опп сплюнул кровью и принялся аккуратно отлеплять пальцы на своей шее.
– Э... да, – согласился «глист», опуская руки. – Пойдем и посмотрим...
Держащихся на ногах и могущих ответить на вопрос «сколько будет два плюс два?» оказалось семеро. Они и составили почетный эскорт при двух всадниках на хрипящих конях.
Животные из университетских конюшен – крайне нервные существа.
– А почему вы поначалу хотели нас убить? – спросил Арс у Фотош Оппа, когда поле брани осталось позади.
– Ну, это было недоразумение... – дружелюбную улыбку портила только щербина на месте выбитого зуба. Но взглянув на Топыряка, красноносый понял, что вежливыми отговорками ему не отделаться. – Ну... э... тут у нас побывал недавно один шарлатан, который тоже выдавал себя за мага...
– И что он натворил? – Мешок Пыль в этот момент до ужаса походил на кота, который заметил, как неосторожный цыпленок в одиночестве ковыляет по двору.
На зеленого и лысого кота.
– А превратил трех человек в свиней, – сообщил «глист», звали которого Пейдж Мейкер.
– И после этого вы называете его шарлатаном?
– А как его еще называть? – обитатели Порта изумленно переглянулись. – Приличные волшебники так не поступают!
– Ну... хм... да... – спорить с последним утверждением, несмотря на всю его спорность, почему-то не хотелось.
Впереди показалась собственно портовая часть Порта. Из достопримечательностей тут имелись склады, запах тухлятины и вездесущие чайки, наглые и хищные, похожие на крыс с крыльями.
– А вот и мой корвет! – сказал Фотош Опп. – Он мчится быстрее ветра! Правда красавец?
Возвышающийся у причала корабль выглядел как то судно, которое ставят под кровать. В бортах зияли дыры, а мачта почему-то была кривая. Оставалось непонятным, почему ЭТО до сих пор не затонуло.
– Ну да, – сказал Арс, собрав в кулак всю дипломатичность. – А что там, дальше?
И он показал на парусник у следующего причала, который выглядел ЦЕЛЫМ.
– А это судно капитана Фарша, – злорадно сообщил Пейдж Мейкер. – Но капитан сейчас несколько... не в форме и вряд ли сможет вам помочь...
На трап вышла здоровенная свинья, на которой болталась грязная и изорванная тельняшка. Свысока глянув на двуногих, она выразительно сказала «хрю!».
– Это его шарлатан превратил? – спросил Мешок Пыль.
– Ага.
– Видно остаточное свечение, – констатировал библиотекарь, – свидетельствует о сильном черном воздействии реликтового класса. Ретрансформация объекта представляется затруднительной.
Моряки посмотрели на гроблина с уважением. Он вел себя, как подобает волшебнику – бормотал всякую чушь, но при этом не забывал платить.
– Очень интересно, – голос Арса был кислым, как кефир, – но можем ли посмотреть другие корабли?
– Мой фрегат ждет вас, мой адмирал! – Пейдж Мейкер решил добавить капельку лести.
Фотош Опп кинул на него злобный взгляд.
Фрегат оказался таким крошечным, что его палубу можно было использовать в качестве обеденного стола. На носу зверски храпел матрос, от его храпа колыхалась болтающаяся на окнах рубки бахрома, которую хозяин судна гордо именовал «занавесками».
– Гмм, – сказал Арс и выразительно посмотрел на прочих кораблевладельцев.
В последующие полчаса ему были показаны шлюп, линкор, галера, шнека и драккар.
У Топыряка возникло стойкое ощущение, что он попал в музей, где демонстрируется седая древность мореходного дела. Все корабли переживали глубокую старость и не разваливались только благодаря особой милости кого-то из богов.
– Послушай, – сказал Арс спутнику, когда они отъехали немного в сторону. – Путешествие через пустыню теперь не кажется мне такой уж плохой идеей...
– Но нас захватят в плен эти... ваххоббитлы! – встревожился Мешок Пыль. – Которые осасины...
– С ними, в отличие от моря, можно договориться! Эти же суда, – тут Топыряк понизил голос, – развалятся от моего чиха! Я не рискнул бы переправляться на них и через лужу!
– А мне они кажутся такими... – библиотекарь оглянулся на напряженно улыбающихся обитателей Порта, – живописными...
– Корабли не должны быть живописными! Они должны плавать!
– Ты уверен? – гроблин задумался. – Но через пустыню путь долгий... Давай положимся на Судьбу!
– Это как?
– Кинем жребий! – напыщенно возгласил Мешок Пыль. – И пусть перст Судьбы укажет нам нужный корабль!
– Да? – Арс хотел было много интересного сказать по поводу этого перста, который Судьба то и дело сует в разные неподобающие места, но взглянул в горящие глаза библиотекаря и промолчал.
В конце концов, тот уже настоящий маг, а он всего лишь студент.
Терка Хрен всю не очень долгую жизнь пас коров. Для этой не требующей особого ума работы у него был самый подходящий характер с одной-единственной чертой – ленью.
Деревенские коты казались рядом с Теркой Хреном деятельными тружениками. Другие пастухи хотя бы играли на дудочках, он же не делал и этого. В неподвижности Терка Хрен мог пребывать часами, неделями и даже месяцами. Но увы, должность требовала от него некоторых телодвижений.
А еще у Терки Хрена был внутренний голос. Он время от времени начинал нести всякую ерунду, вроде «Почему бы тебе ни сделать что-нибудь?». Но пастух отбивался от всех поползновений с помощью проверенной фразы: «А нафига?».
И все же он гордился внутренним голосом. Ведь не у каждого есть такой!
Сегодня день задался – погода была спокойной, весеннее солнышко пригревало, коровы благополучно паслись на только что вылезшей из земли траве, и Терка Хрен мог предаваться любимому делу – ничего не делать.
Надо сказать, что он подходил к подобному времяпрепровождению как истинный профессионал. Обычные люди валяют дурака неумело и несерьезно, он же, дорожа репутацией великого лентяя, не мог себе такого позволить.
На склоне одного из холмов Терка Хрен присмотрел удобное место, где, прислонившись к земле, можно было расположиться под углом примерно в сорок пять градусов.
