В 6 час. вечера построились из строя фронта снова в строй кильватера и в 7 часов подняли сигнал: «иметь пары разведенными во всех котлах». В 7¼ часов передали по линии – «в 10 часов курс будет изменен на истинный S и ход уменьшен до 7-ми узлов».
В 10 час. вечера легли на S и уменьшили ход до 7-ми узлов, чтобы около 4½, час. утра быть на параллели Фузана в 36 милях от Тсусимы и в 42 милях от входного мыса Юнг в Фузан.
Ночь на 1-е августа была темная, безлунная и совершенна тихая, никаких признаков близости каких бы то ни было судов не было заметно.
В 4 часа 35 мин., придя на рассвете в предопределенную точку, повернули последовательно на W. В это время я стоял со старшим офицером крейсера 1-го ранга «Россия» на переднем мостике и вскоре после поворота увидел в расстоянии около 8-ми миль справа, приблизительно на два румба впереди траверза, четыре военных судна, шедших, по-видимому, параллельным курсом с отрядом. Я тотчас же приказал пробить полную боевую тревогу, повернуть последовательно на 16 румбов влево и прибавлять ход до полного; но так как «Рюрик» благодаря своим цилиндрическим котлам не в состоянии развить сразу большой ход, то ход прибавляли постепенно. Вскоре встреченные суда были признаны за следующие: флагманский «Idzumo», далее «Adzumo», «Tokiwa», «Iwate».
Неприятель сначала стал склонять курс к нам, идя также в строе кильватера, но, заметив, что мы поворачиваем, также повернул и лег параллельным курсом. В исходе 5-го часа беспроволочный телеграф крейсера «Россия» принял японскую телеграмму приблизительно следующего содержания: «Воспрепятствуем русским пройти далее, будет дан бой, нужно еще два судна, проход русским загражден по флангу с южной стороны».
В 5 часов 6 минут неприятель, сблизившись с отрядом до расстояния в 65–70 кабельтовов, открыл огонь. Вслед за этим, подняв все стеньговые и кормовые флаги, отряд открыл огонь левым бортом. Однако стрелять могли с успехом первоначально лишь четыре 8 дм. орудия крейсеров «Россия» и «Громобой», все остальные крупные орудия имели недостаточную дальность.
Первоначально я намеревался, в случае возможности, лечь на NO и прорваться в Японское море, мимо острова Окисима; однако неприятель, заметив мое намерение и имея первое время преимущество в ходе, стал сближаться с нами, почему я курс склонил к O и продолжал идти на этом румбе. Идти же на юг я считал слишком рискованным, так как японцы очевидно, вследствие выхода нашей эскадры, совершенно изменили свое прежнее расположение, держась с броненосными крейсерами далеко к северу /в 45 милях от северной оконечности Тсусимы/ и направив вероятно крейсера 2-го ранга и миноносцы к южной оконечности этого острова для встречи там могущих прорваться судов нашей эскадры.
Ход отряда постепенно увеличивался, из неприятельских судов невидимому, лучший ходок было флагманское, так как оно далеко выскочило вперед, по крайней мере кабельтовов на 8–10, между тем как остальные три держались соединенно с малыми между ними промежутками.
Первоначально неприятельские снаряды не долетали, но вскоре, по сближении отрядов, стали получаться перелеты, а вслед затем начались и попадания.
Осколками одного из первых попавших в «Россию» снарядов был убит наповал старший офицер крейсера, капитан 2-го ранга Берлинский 2-й и, по счастливой случайности, до конца боя это и была единственная жертва в офицерах на крейсере.
В 5 часов 12 минут на «Iwate» произошел взрыв в носовой части; в 5 час. 14 мин. такой же взрыв на «Adzumo». Очевидно эти взрывы производились 8 дм. нашими снарядами, так как 6 дм. не долетали, когда же расстояние между отрядами уменьшилось до 50 кабельтовов, то ясно было видно, что либо дальномеры дают неверные расстояния, либо таблицы стрельбы не соответствуют дальности полета снаряде на «России», разница эта все время достигала от 3–5 кабельтовов. По всей вероятности, причина этому явлению кроется в том, что между зарядами крейсера «Россия» находилось много старых /изготовления даже 1895 г./ и бездымный порох в продолжении этого времени изменил свои качества, а именно: «сгорает быстрее, почему заряд не развивает полной своей силы в канале орудия и получаются меньшие дальности и вместе с тем, конечно, и меньшая сила удара».
В 5 час. 15 мин. беспроволочный телеграф на «России» принял японскую телеграмму «у флагманского корабля течь», после чего был перебит осколками неприятельского снаряда.
В 5 час. 20 мин. в носовой части «Рюрика» произошел сильный пожар, и в 5 час. 23 мин. он вышел из строя вправо. Пожар через несколько времени был потушен.
В 5 час. 26 мин. справа от SO показалось еще одно военное судно, оказавшееся «Naniwa» или «Takachiho», шедшее на соединение с броненосными крейсерами.
В 5 час. 35 мин. на «Рюрике» на юте произошел пожар, который однако вскоре был прекращен. Так как в это время крейсер II ранга стал стрелять по «России», то я приказал изменить курс на 20° вправо и привести его в угол обстрела левого носового 8 дм. орудия, которое затем выстрелило и попало в него, после чего он тотчас же повернул и стал удаляться.
В 5 час. 38 мин. с «Громобоя» передали по семафору: «Командир ранен».
В это время ход отряда уже равнялся 17 узлам, и так как «Рюрик» нагонял, то увеличили ход до 17½ узлов, однако «Рюрик» все время держался вне строя справа, т. е. внутри циркуляции, чем помешал бы повороту, который необходимо было совершить в скором времени, так как левый борт сильно страдал от страшного огня противника. На «России» уже было выведено несколько орудий, и, к сожалению, благодаря несовершенному устройству подъемных механизмов оказалось, что дуги и шестерни при усиленной стрельбе постоянно изгибались или ломались, чем орудие тотчас же выводилось из строя.
Поэтому в 5¾ часа «Рюрику» был поднят сигнал – «меньше ход», однако он все-таки не вступил в строй, а держался все время правее и вылезал вперед. Видя, что «Рюрик» помешает повороту вправо, ему в 5 час. 55 мин. подняли сигнал – «Рюрику» «вступить в строй». После этого в 6 час. положили лево на борт, но так как «Рюрик» был настолько впереди, что столкновение было бы неизбежно, то отвели руля. «Рюрик» же уменьшил ход до малого, а затем, по-видимому, застопорил даже машины, держа все это время корму к неприятелю. Тогда окончили поворот и легли на NW, чтобы прорваться в Японское море.
Неприятель, находившийся при начале поворота приблизительно в 40 кабельтовах, по-видимому, не заметил моего намерения вследствие отвода руля и продолжал идти прежним курсом, лишь по окончании поворота он догадался и повернул влево; при этом маневре я выгадал весьма много в расстоянии, и так как ход неприятеля, по-видимому, был уже меньше нашего, то появилась полная возможность прорыва вдоль Корейского берега. Однако вскоре заметили, что «Рюрик» сильно отстал и, по-видимому, не мог удерживать своего места в строе, почему подняли ему сигнал – «все ли благополучно». Не получая долго ответа и заметив, что «Рюрик» поворачивает носом к неприятелю, начавшему сосредотачивать на нем весь свой огонь, я в 6.час. 25 мин. повернул к нему, чтобы его защитить от убийственного огня. Вскоре после этого он поднял сигнал – «руль не действует». Потеря этого судна была страшным ударом для отряда, так как сила бортового его огня значительно превосходила такой же «России» и «Громобоя». Поэтому я стал циркулировать перед ним, чтобы дать ему время исправить, если возможно, повреждение, и поднял ему сигнал – «управляться машинами». Однако через некоторое время он поднял сигнал – «не могу управляться». Вероятно, в то время, когда он при повороте стоял довольно долго кормою к неприятелю, он получил в корму снаряд или залп из 8 дм. орудий, пробивший борт и повредивший рулевой привод. По-видимому, у него заклинился румпель при положении его лево, так как он время от времени давал левой машине задний ход, чтобы удерживаться на румбе.
