Это вина Драко, черт бы его побрал.
— Ты спала с ним?
— Да, — призналась она.
— И?..
Алегра посмотрела не него, словно говоря, что не собирается рассказывать подробности каждому встречному-поперечному.
— Думаешь, я расскажу тебе, как и что там было? Между прочим, та неудача полностью твоя вин…
Она оборвалась на полуслове.
— Это произошло спонтанно?
— Да.
— Почему же тот первый раз был катастрофой?
В смущении Алегра опустила глаза. У нее не хватило смелости посмотреть на него.
— Я хотела избавиться от девственности, и он показался мне подходящим парнем, кто бы мог это сделать. Конечно, для парней все это намного проще. Вам лишь бы повеселиться, не важно с кем.
— Да, — протянул Драко, — к женщинам природа суровее, чем к нам.
Повисла неловкая тишина.
— Ты оказался прав. Он рассказал всем друзьям, какое я бревно в постели, а я в то время была отработана так, что сидеть больно.
Почему она все это ему рассказывает, ведь раньше делилась только с Эмили. Для нее эти воспоминания тяжелы сами по себе, не говоря уже о том, чтобы их озвучивать. Алегра стыдилась своего первого опыта.
— Я считаю, что он должен был ставить твое удовлетворение превыше всего, а не наслаждаться своей неадекватностью. Это самое важное правило. Экстаз партнера важнее.
Кто бы сомневался. В умении доставлять удовольствие Драко сам дьявол. Она не могла не представлять, как он ублажает ее, а его безупречное тело…
Почему она вообще говорит с ним об этом? Если расскажет чуть больше, он поймет, что ее сексуальная жизнь скудна и по сравнению с ним она почти монашка.
— Нравится вечерний пейзаж Греции? — вдруг спросил он, будто почувствовав, что ей некомфортно. — Может, прогуляемся?
— Да. Я так скучала по нему в Лондоне. Правда, здесь я ощущаю нехватку суеты мегаполиса.
Они шли рядом плечо к плечу и почти соприкасались руками.
— Проблема в том, когда любишь два места одинаково сильно. Поэтому я и разъезжаю постоянно туда-сюда. Стараюсь получить максимум от обоих городов. Конечно, не у всех есть такая финансовая возможность.
Стояло начало лета, в воздухе пахло морской солью и легким ароматом цветущей бугенвиллеи, пышными ярко-розовыми гроздьями свисающей с края террасы.
Алегра взглянула на Драко. В тусклом лунном свете его фигура выглядела еще привлекательнее, а черты лица обострились. Девушке показалось, что он, как статуя Аполлона, выточен из мрамора. Высокий лоб, густые черные брови, четко очерченная челюсть. Кто бы еще мог с ним сравниться?
Может, это и банально, но для нее высокий, смуглый, привлекательный грек всегда был идеалом. Она ничего не могла с собой поделать и знала это. И он знал. Когда они находились рядом, воздух накалялся так, будто они стояли перед милиционером, держа в руках наркотики.
Он ее наркотик. Стоит хоть раз попробовать — станешь зависимым. Поэтому ей и надо держать дистанцию, в то время как каждая клеточка тела трепещет от потребности контакта с ним. И не важно, как много Алегра фантазировала о нем, — она не может себе позволить сдаться и оказаться в его постели. Он уже отверг ее однажды. Она не позволит ему сделать это снова.
Но как же здорово поцеловать его.
Драко повернулся и увидел, что она смотрит на него. Не успела Алегра отстраниться на безопасное расстояние, как он протянул руку, бережно прикоснулся к ее волосам и аккуратно заправил за ухо выбившуюся прядь. Его лицо оказалось в тени, однако лунный свет отражался в глазах, как вкрапление кварца в черный мрамор. Она знала, что должна убрать его руку, нахмуриться, сказать что-нибудь резкое в своей обычной поучительной манере школьной учительницы, но, похоже, у тела другие планы. Опасные. Коварные. В голове одна за другой всплывали картины, как их тела соприкасаются и подрагивают от наслаждения, губы сливаются в поцелуе и они становятся единым целым. Она придвинулась к нему, будто кто-то подталкивал в спину. Бедра коснулись его. Внутри ее все перевернулось от захлестнувшего желания. Дыхание стало глубоким, томным, сердце забилось чаще. Руки оказались на его груди. Алегра заметила, как напряглись его мышцы, будто от ее прикосновения его пробило электрическим током.
Драко взял ее за руку. Ладонь его была горячая, как пламя. Алегра почувствовала, как напряглись его бедра. Сколько же силы в них. Он наклонился, будто хотел поцеловать ее. От него пахло бренди, дерзостью и соблазном. Голова Алегры пошла кругом.
Она обнаружила, что язык облизал пересохшие губы, как бы готовясь к поцелую.
«Давай же. Сделай это! Поцелуй и подтверди, что хочешь меня так же сильно, как я тебя», — думала она.
— Ты поцелуешь меня?
— Я думаю об этом. — Он заставил все ее существо трепетать в ожидании.
Она придвинулась ближе. Грудь, высокая, налитая от желания, уперлась в крепкий торс. Алегра находилась на пределе.
— Ты тоже этого хочешь, — прошептала она.
Щетина щекотала ей щеку, словно наждачка, губы ощущали его горячее дыхание.
— Ты перебрала с шампанским сегодня, — заметил он.
— Я не пьяна, — возразила Алегра.
«Хотя нет, пьяна, но не от алкоголя, а от желания».
Его горячий язык чувственно, хотя и настойчиво прошелся вокруг родинки на ее лице так, словно он играл с ее соском, а дальше его губы проследовали к уху. Алегра была сама не своя от желания. Ноги подкашивались, и, если бы он не держал ее за талию, она бы тотчас же рухнула. Он игриво укусил ее за мочку уха, потянул несильно вниз и стал сосать, играть с ней языком. Алегра плавилась от таких ласк и ощущала, как промокло ее белье.
Закончив с ухом, Драко перешел ко рту. Кто бы мог подумать, что челюсть окажется эрогенной зоной. Его губы покрывали поцелуями ее лицо. Она ощутила, как он ласкает ямочку между губой и подбородком. Он так близок к ее губам. Так близок. Алегре даже казалось, что они зудят от желания соприкосновения. Однако, поцеловав все, кроме губ, Драко остановился, так и не удовлетворив ее желания. Будто дал клятву не целоваться.
Он нежно обхватил ладонями ее голову, приподнял, чтобы посмотреть в глаза Алегре. Его ладони были горячими настолько, что у нее защекотало где-то в пояснице, а трусики, и без того мокрые, увлажнились еще сильнее.
— Ты прекрасна, — прохрипел он.
— Так поцелуй же меня.
Алегра обвила его шею руками, прижалась к нему еще плотнее и ощутила, как сейчас в нем борются две силы: естественное, дикое, первобытное желание обладать ею против железной воли и несокрушимого самообладания. О собственном самообладании она давно позабыла и не собиралась сейчас об этом думать.
Алегра изнывала от желания получить поцелуй.
