Злые языки утверждают, что в Гамбурге разных видов дождя не меньше, чем жителей. (На всякий случай напомним, что сегодня здесь живет около полутора миллионов человек.) На самом же деле это твердо установленный наукой факт. Общеизвестно, что большинство туристов посещает Гамбург именно для знакомства с многообразием малоизученного мира дождей. Из наиболее интересных видов дождя, встречающихся в этом необычном уголке Северной Европы, стоит в первую очередь упомянуть проливной дождь в солнечную погоду при совершенно ясном небе. Секрет этого уникального природного явления, до сих пор не объясненного учеными, бережно хранят многие поколения местных метеорологов. Кроме того, весьма любопытен не падающий на землю, а постоянно висящий в воздухе очень мелкий дождь, способный вызвать у неподготовленного туриста чувство непрекращающегося удушья.
Справедливости ради нужно сказать, что не все разновидности гамбургского дождя опасны для человека, а некоторые даже могут быть полезны. Например, крупный град по своим свойствам часто напоминает лечебный массаж, а мелкий дождь, сопровождаемый пронизывающим ветром, оказывает действие, близкое к иглоукалыванию.
Погода в Гамбурге существенно зависит от времени года.
Лето здесь жаркое, с температурами, порой доходящими до двадцати градусов. Июнь обычно теплый, плюс десять-двенадцать, и сухой — не более двадцати пяти дождливых дней. Июль жарче — до плюс пятнадцати — и влажнее — до тридцати одного дождливого дня. В августе обычно наступает период засухи, когда дождь идет в среднем реже двух раз в день и температура поднимается до плюс восемнадцати. В такое время лучше избегать контакта с местными жителями, которые жалуются на сухость во рту и плохо спят по ночам из-за жары.
Осенью погода снова нормализуется. Температура опускается, повышается количество осадков, увеличивается число дождливых дней и уменьшается число солнечных. Часто встречается не прекращающийся в течение нескольких суток ливень, который сопровождается ураганным ветром и повышением температуры до плюс пяти градусов. В такие дни жители города любят ходить на работу пешком и ездить на велосипедах.
Зима приносит местным жителям еще более приятную погоду. Дождь идет практически каждый день, ветер не прекращается ни на минуту, а температура редко превышает отметку трех градусов тепла.
Надо ли говорить, что весной погода начинает портиться по мере увеличения количества солнечных дней и повышения температуры.
В общем, если вы с детства интересовались круговоротом воды в природе, получали удовольствие от созерцания промокших до нитки людей и любили езду на велосипеде в прорезиненной накидке до пола, то вам обязательно нужно посетить этот замечательный город, общее количество дождливых дней в котором лишь изредка опускается за отметку 300 дней в году.
Голоса
Оказывается, мир может быть длинным и узким, с матерчатыми стенами по бокам.
В таком мире небо сделано из некрашеного дерева и нависает прямо над головой. Поэтому тут довольно тесно — не так, как в кровати под одеялом, но все-таки, и мы с трудом помещаемся на гладком полу. Наташка обычно пролезает вперед, как положено хозяйке, а мы с Валеркой на четвереньках ползем за ней, стараясь не зацепиться за чью-то ногу.
Кроме нас, в этом мире живут одни только голоса.
— Ну, теперь за именинницу! Изабелла Ивановна, дорогая вы наша, будьте здоровы!..
Это дядя Валя. Он работает токарем на судоремонтном заводе и может сделать все из ничего, как говорит папа. Я несколько раз пытался себе представить, как это происходит, и понял, что дядя Валя — волшебник.
— У нас в Середине Буде маслят не очень много, зато подберезовиков и подосиновиков — сколько унесешь! Вот будет лето, может, я опять соберусь.
Это дедушка. Рассказывает про свою родину — село Середина Буда в глухих Брянских лесах.
— Да, так после войны я в первый раз поехал туда в пятьдесят втором. Взял неделю отпуска, остановился у Вани. И вот на третий день будит меня ночью сосед Арсений: помоги, жене плохо! Я бегом туда, а его жена и правда еле жива: глаза закрыты, лицо красное, руки дрожат, как при гипертоническом кризе. Я его спрашиваю, какие у нее болезни, он говорит, никаких, мол, одно только давление, но это разве болезнь? Значит, и в самом деле криз, а у меня ни препаратов, ни инструментов, и двадцать километров до ближайшего врача. Лекарства какие-то у тебя есть, спрашиваю. Есть, как не быть, говорит, и приносит коробочку. Я открываю, а там довоенная зеленка, шприц и бутылочка с прозрачной жидкостью. Ладно, говорю, иди на кухню, положи шприц в кастрюлю, залей водой и прокипяти. Он уходит, я открываю бутылочку, нюхаю — водка! Проходит пять минут, он приходит со шприцем, а жене его уже совсем плохо, лежит без сознания. Что тут делать?.. Беру я шприц, набираю два кубика водки, нахожу локтевую вену и медленно ввожу всю дозу. Хозяин как это увидел, весь побледнел, бутылочку со стола схватил и остаток, грамм сто, залпом выпил. Прошло минут десять, я шприц прокипятил, вернулся в комнату, смотрю — а хозяйка сидит на кровати, лицо у нее уже не красное, а, скорее, бледное и даже веселое какое-то, и говорит хозяину: «Ты эт-т-то зач-ч-чем меня напои-и-и-и-ил?» А хозяин, тоже очень повеселевший, отвечает, мол, это не я, это доктор, он тебе такой укол сделал, но ты не волнуйся, он тебе сейчас тем же путем закуску дошлет…
Грохот над головой.
— Холодец!..
— О-о-о-о-о-о-о-о!..
Стук тарелок, звон вилок — и тишина. Несколько секунд ничего не слышно, кроме сопения, пережевывания и глотания.
— А «Пищевик» таки выиграл у ОДО, кто бы мог подумать! Боюсь, что теперь они уже точно в следующем году пойдут назад в класс «Б»…
Это дядя Игорь, Валеркин папа. Он болеет за футбол и иногда ходит на стадион в парк Шевченко.
— Да, так когда я служил в Чите, там было такое грандиозное дело о сейсмоустойчивости, о нем даже по радио говорили — может, слыхали…
Это дядя Вася. Он майор стройбата и ходит на работу в армию. Взрослые почти всегда говорят о непонятном.
Мы ложимся на спины и слушаем.
Рыжие половицы под нами составляют прочную основу нашего мироздания.
— Тогда в Забайкалье почти везде уровень сейсмоустойчивости был «семь», и строить надо было соответственно. Так где-то в министерстве кто-то незаметно переделал «семь» на «девять», что повышает расход стройматериалов на семьдесят процентов. Материалы стали выделять под «девять», а строить продолжили под «семь» — все гениальное просто! Пока сообразили, что к чему, прошло года два, не меньше, и когда из Москвы наконец прислали комиссию с проверкой, перерасход составил триста миллионов! Естественно, в старых рублях, но все равно — цифра. Бросились искать, как и где, а никаких концов: те уволились, эти умерли, а основной подозреваемый во время командировки в Чехословакию спрятался в американском посольстве. Все это происходило уже при Хрущеве, поэтому всего только и посадили двух штабистов за преступную халатность, и тем дело кончилось. Но самое интересное не это. Через месяц после того, как уехала комиссия, произошло такое землетрясение, что уровень сейсмо-устойчивости на самом деле пришлось поменять с «семи» на «девять». После чего штабисты подали в Верховный суд апелляцию, и их оправдали!..
