— Попса?! Что ты понимаешь в современных группах?! Деревенщина! — огрызался крутой городской мальчуган.
— Это я деревенщина?! Да…, я деревенщина! А ты… ты городской маменькин сынок! Отдай приёмник!
Ленка попыталась выхватить из рук Алёшки радиоприёмник, но тот резко отдёрнул руку и сам перешёл к активным действиям.
— Ну, ты меня достала! — возмущённо закричал он и наотмашь ударил Ленку свободной рукой. Алёшка целился по щеке, но ловкая девчонка увернулась, и удар пришёлся по плечу.
— Да ты и драться-то, как следует, не умеешь! Дитя Интернета!.. — она схватила его за грудки и принялась трепать, как котёнка. Они были ровесниками, но Ленка имела перед Алёшкой преимущество. Она росла и училась в мире реальном. И если Алёшка пассивно созерцал лишь драки и разборки, устраиваемые в голливудских и российских боевиках, то Ленке приходилось, и не раз, участвовать в реальных потасовках со сверстниками. Крутанув паренька два раза, она толкнула его с такой силой, что тот отлетел к борту плота и, не удержавшись, полетел в воду. Плавать он не умел, но вынырнул и с выпученными глазами принялся молотить руками по воде, издавая похожие на мычание звуки.
Пока вскочившие по тревоге взрослые подбегали, Ленка схватила багор и подала его утопающему. Алёшка моментально сообразил: багор — это спасение, резко ухватился за него и чуть не сдёрнул в воду свою обидчицу и спасительницу. Его пальцы смогли разжать только на плоту.
После того, как пацана переодели и все немного успокоились, родители перешли к воспитательным действиям. Досталось и тому, и другому, но главный удар «воспитательного момента» пришлось выдержать Ленке. И дело было не только в том, что Алёшка в данной стычке оказался лицом пострадавшим. И Волковы, и Никитины понимали: Алексею, привыкшему, словно в наркотическую нирвану, убегать от реальности в зазеркальный мир, тяжелее всех. Теперь ему бежать было некуда. Приходилось терпеть удары и лишения этой жизни и многому учиться заново.
В какой-то степени поняла это и Ленка. Успокоившись, она подошла к Алёшке, попросила у него прощения и пообещала, как только появится возможность, научить его плавать. Паренёк выслушал её, не снимая с лица маску равнодушия и презрения, однако, когда речь зашла о плавании, в его глазах появился еле заметный интерес.
Главным итогом стычки непримиримых явилась потеря экипажем плота информационного источника. Радиоприёмник, полетевший за борт вместе с Алёшкой, выплыть не сумел и покоился сейчас где-то на дне.
Эта ссора натолкнула капитана на мысль об одном существенном упущении. Его команда не была обеспечена спасательными жилетами. Сделать их нужно было безотлагательно. Поэтому после обеда с отплытием задержались. Илья с Дмитрием разобрали кухонную перегородку из пенопласта, нарезали из него брикетов и усадили Марию и Светлану за шитье. Женщины с этой задачей справились быстро. Уже к вечеру на каждом из членов команды был индивидуальный жилет, который можно было надевать как на верхнюю одежду, так и под неё. Правда, для этого Марии и Светлане пришлось выполнять двойную работу, готовить ужин и шить, выбегая к «клиентам» на примерки прямо во время движения плота.
Пока занимались разборкой перегородок, более молодые члены команды отдыхали. Пострадавший и разобиженный на весь белый свет Алёшка отогревался в тёплой постели, мечтал и вынашивал план отмщения.
Ленка сидела возле Жулика, подкармливала его сэкономленным бутербродом и выкладывала псу свои обиды. Жулик повиливал хвостом, с сочувствием слушал молодую хозяйку и заглядывал ей в глаза, в глубине души надеясь за верность и поддержку получить ещё один сэкономленный бутерброд.
На корме, устремив неподвижный взгляд на разливающуюся до самого горизонта воду, стояла Алёна. К ней подошёл Андрей. Алёна кинула на него быстрый взгляд и отвернулась в сторону. Андрей успел заметить в её глазах слезы и логично предположил, что она думает о женихе.
— Ну что ты? — с участием попытался он её успокоить. — Не переживай раньше времени. Наверняка жив твой Павел. Он парень сильный, нигде не пропадёт.
— Не надо, Андрей, — усталым и отчуждённым тоном отозвалась девушка, — ты ничего не знаешь. Он уплыл от меня на резиновой лодке, как раз перед тем, как появился ты.
— Почему не знаю? — едва заметно хмыкнул Андрей. — Знаю. Я видел, как он отплывал. Видел, как ты забиралась на крышу… Правда, издали.
Алёна внимательно посмотрела на него. Эколог всё больше удивлял её. Она почему-то вбила себе в голову: он слабоватый, бесхитростный середнячок. И теперь почти ежедневно убеждалась — это не так. Видел побег её жениха, но ни словом не обмолвился и не бросил упрёка. Похоже, знает себе цену. Самое удивительное — у неё не было к нему отвращения. Наоборот, её тянуло к нему. Ей хотелось с ним разговаривать, пусть даже в насмешливой форме. Она желала, чтобы он проявлял к ней интерес, такое вот, как сегодня, участие. Но Андрей делал это крайне редко. Алёна чувствовала: он держит дистанцию. И виновата в этом она сама. После слов, которые она в запале высказала ему там, на ёлке, любой знающий себе цену парень вёл бы себя точно так же.
* * *
Практика и опыт — великое дело. После обеда плот шёл, как настоящий корабль. Помогала и местность. Они плыли над районом, где сплошной тайги не было, а значит, меньше было и плавучего мусора. Экипаж не тратил силы и время на маневрирование.
Илья подменил Дмитрия. Сидел на месте моториста и под ровный рокот мотора задумался. Плывём хорошо, но куда? По воле судьбы все, плывущие на плоту, потеряли свой дом в самом полном смысле этого слова. Как выяснилось, даже у Андрея с Алёной не осталось ничего.
Родители Андрея Соколова, жившие в небольшой уральской деревушке, умерли. Институт, где молодой учёный работал, находился на грани краха. Начальник отдела, отправляя его в командировку, дал понять, возвращаться придётся к разбитому корыту. Не было у него и жилья. Андрей снимал комнатку (на это уходила половина его зарплаты) и жил в постоянной тревоге. В любой момент хозяева могли попросить освободить жилплощадь.
Потерялась в этом мире и Алёна. Жених пропал без вести. Дед с бабушкой, если им удалось эвакуироваться, неизвестно где. Родители завели новые семьи, и совместная дочь для каждого из них теперь лишь помеха.
Одним словом, у каждого из команды не осталось ничего, кроме их общего плавучего дома. Но на плоту нельзя жить вечно. Рано или поздно куда-то они должны приплыть. Что ждёт их там, в этой разрушенной чужой волей и надуманными распрями стране? Сумеет ли её народ вынести ещё и удар всемирной катастрофы? На Руси с бедой всегда успешно боролись сообща. Сможет ли кто-то объединить народы сейчас?
Илья не мог понять, отчего государство с тысячелетней историей (некоторые из гномов, попавших во власть, пытались над этим иронизировать), как и в самом начале своего пути, превратилось в группу отдельных княжеств, холуйствующих перед Западом.
По всей видимости, слишком много людей с психологией обывателя поддалось на «массовый гипноз» и удалилось от общественной жизни в свой мещанский мирок. А ведь ещё Аристотель утверждал: «Человек вне политики — либо животное, либо божество». Божество Илье до сих пор видеть не приходилось, а вот люди, превратившиеся в животных, встречались на каждом шагу. Человек с большой буквы на его глазах превращался в человека-потребителя, для которого самым важным моментом в жизни стала кормёжка, в виде деликатесной пищи, зрелищ и развлечений.
