— Остров, остров!!! Я вижу настоящий остров!!!
Илья взял бинокль и обшарил горизонт. Остров лежал южнее их курса. По протяжённости около километра или чуть больше. Довольно большой участок суши с лесом и прогалиной, поросшей травой и мелким кустарником. Туда он и направил плот.
Берег был относительно чистым и удобным. Причалили в маленькой бухте, треугольником вдающейся в остров и скрытой с боков деревьями и кустарником.
Едва пристали и бросили трап, как к капитану подбежала Ленка.
— Дядя Илья, разреши нам с Алёшкой сбегать на разведку.
— Сбегайте. Только далеко не убегать! И не забудь спросить разрешения у родителей.
С той же просьбой Ленка помчалась к отцу. Тот тоже возражать не стал.
— Бегите, побегайте, только не долго. Имей в виду, нужно ещё накосить свежей травы для коровы.
— Мы заодно посмотрим, где трава лучше. Алёшка, бежим!
Ленка отцепила Жулика и первой сбежала по трапу. Алёшка гикнул и побежал за ней. Жулик в несколько прыжков догнал их, и ватага понеслась к вершине, поросшей смешанным лесом.
Вышли на берег и остальные. После зыбкого плота было приятно ощущать под ногами твёрдую почву. Разожгли костёр. Повесили чайник. Ужинать решили на берегу.
Мария подоила корову. Молока было немного. Лизка сильно переволновалась. Она впервые путешествовала по воде. Да и есть сухое сено посреди лета она как-то не привыкла. Нужно отметить, Лизка была коровой ласковой, но с некоторыми коровьими капризами. Её кличка никак не связана с женским именем Елизавета. Будучи телёнком, бурёнка любила облизывать своих хозяев, за что и получила от Ленки прозвище «Лизуля». Ну, а в последующем за её весёлый и шаловливый нрав за ней утвердилось ласково-негодующее — Лизка.
Разведчики всё не возвращались, и за свежей травой для коровы вызвался сходить Андрей. Алёна увязалась за ним. Косить она не умела и напросилась помощницей в качестве носильщика. Андрей взял косу, две коротких верёвки, и они направились к опушке леса.
Трава под сенью берёзок, скрывавших её от жгучих лучей солнца, была мягкой и сочной. Андрей принялся размашисто косить. Получалось у него очень ловко. Со стороны казалось: не прилагая никаких усилий, он просто водил косой вправо-влево.
Алёна оценила его мастерство и не удержалась от вопроса.
— Когда ты так хорошо научился косить? Вроде бы живёшь в городе.
Андрей, не переставая махать древним дедовским инструментом, принялся рассказывать о себе. Говорил он без напряжения, будто и не выполнял тяжёлую физическую работу, а всего лишь рисовал лёгким карандашом.
— Я ведь деревенский. В деревне без коровы-кормилицы не прожить. Косить научился в десять лет. Отец умер рано, и учил меня дед. А он застал времена, когда косилок в деревне не было и в помине. Приходилось заготавливать сено вручную и в колхозе, и для своего подворья. Тут хочешь не хочешь, научишься косить так, чтобы при минимуме затрат был максимальный эффект. Дед брал не силой, а ловкостью. Научил и меня этому. Вообще дед с бабушкой были в жизни моими главными учителями.
Алёна слушала его с интересом. Андрей впервые рассказывал о себе без наводящих вопросов и безо всякой иронии. «Вытягивать сведения клещами» — сказано как раз про него. А ирония и юмор для таких людей своего рода ширма, за которой человек укрывает душу от назойливых любителей в ней покопаться. Уловив его настроение, девушка тоже решила быть искренней.
— Слушай, у нас с тобой действительно много общего. У меня тоже главные учителя по жизни — дед и бабушка. Родители на все каникулы отправляли меня к ним. Дед пробовал научить меня косить, но мне это не понравилось, — она негромко засмеялась. — Я в первый же день угодила косой в камень и сломала её. С тех пор на покосе мне доверяли только одну операцию — ворошить или сгребать граблями сено.
— А я жил в деревне до окончания школы, и за это время освоил все операции сенокоса: и косил, и сгребал, и метал сено в стог.
Ну, ты же мужчина! — Алёна лукаво глянула на него. — Тебе бы только побольше уверенности с женщинами!
Андрей бросил косить и посмотрел на собеседницу. Удивительно долгую секунду смотрели они друг на друга. Лицо Алёны было серьёзным, и только в самой глубине её глаз еле заметно плясали чёртики.
«Провоцирует, — предположил Андрей, — а ведь так хорошо начался разговор…»
— Тут ты права. Подобного опыта у меня и в самом деле нет. Кто из девчонок захочет иметь в приятелях «зелёного друга»?
«Вот дура! — тут же пожалела и Алёна, — опять все испортила!..»
— Да ты не обращай внимания, — попыталась она исправить положение. — У нас, женщин, язык имеет одну особенность… Плохо поддаётся контролю. Ляпнем что-нибудь не подумавши, а потом расплачиваемся и жалеем!..
Она сказала это вполне серьёзно, но рак-отшельник уже захлопнул свою раковину.
— Ладно, давай, оставим этот философский разговор на будущее. Надо идти. Лизка истосковалась по свежей траве.
Они собрали траву в две кучки, перетянули их верёвками и, взвалив на спину, пошли к плоту. За всё это время обменялись лишь несколькими чисто формальными фразами.
* * *
Перед самыми сумерками не пришли, а прилетели долгожданные разведчики. Глаза у обоих круглые, лица озабоченные. Только пёс Жулик сохранял спокойствие. Он прилёг на траву и, высунув язык, отдыхал, не забывая время от времени поглядывать на хозяйку, чтобы лишний раз удостовериться, не забыла ли она про ужин.
Ленка торопливо, как исправный пулемёт, оттараторила всю добытую информацию:
— Мы оббежали почти весь остров. Никого нет, только лес и зайцы. Но совсем недавно были браконьеры… Жулик нашёл шкуры и кишки от убитых лосей. Там вся трава покрыта кровью!..
Мужчины понимающе переглянулись.
— Да…, что-то часто мы стали наталкиваться на кровавые следы! — отметил Дмитрий. — Надо быть начеку. В любое время могут объявиться и те, кто наследил.
— Надо же, везде успевают! И как мы с ними до сих пор не повстречались, уму непостижимо.
— Сплюнь, Андрей, три раза и даже не заикайся о такой встрече!
— А ещё нужно покусать язык, постучать по деревяшке и сказать: «чур, меня!» — немедленно встряла в разговор Ленка и не отстала от Андрея, пока тот добросовестно не исполнил все ритуалы, отводящие беду.
За ужином разговор о пиратствующих бандитах постепенно перешёл на обсуждение разгула преступности, а потом и вовсе перерос в яростный спор между мужской и женской половиной.
Женщины, по обычаю, не могли взять в толк, отчего преступность в последние годы так резко пошла в гору. Пытались возложить за это вину на падение общей культуры и нравственности, плохое воспитание детей в семье, детском саду, школе, отвратительную работу милиции и прокуратуры, наркоманию и поголовное пьянство «невоспитанных» элементов и тому подобное. Перечисляя это, они не касались первопричины, от которой стали возможными все отклонения от нормы. Впрочем, осуждать за это обычных русских женщин не поворачивается язык, ибо абсолютно так же рассуждают представители высококультурной элиты. Достаточно посмотреть по телевидению передачи с их участием, чтобы убедиться: во всех бедах они винят следствие, совершенно не затрагивая причины.
