– Нет. Ты берешь на себя святые символы и освященную воду, ты, Ргов, отправляешься за осиновыми колами.
– Гав? – Ролик приоткрыл один глаз.
– А мы с тобой пойдем за чесноком!
Рынок на площади Изопилия считается не только самым большим в Ква-Ква, но и самым вонючим и самым шумным.
Тут можно купить все: одежду, оружие, дурманящие вещества, драгоценные и простые камни, совершенно непредставимые штуковины и даже (как утверждают некоторые) честь и достоинство.
Овощные ряды располагались в центральной, самой людной (а также гномной, тролльной и эльфной) части рынка, так что Лахов пробивался туда через настоящие торосы из тел.
Лейтенант пихался и толкался, а на свирепые взгляды отвечал еще более свирепыми.
– Уф, – сказал он, добравшись до относительно свободного пятачка (где располагалось всего-навсего двое гоблинов, прилавок и спящий на земле тролль). – Ты где, не отстал?
– Гав, – сказали откуда-то из области коленей.
– Ну и славно. – Лахов повернулся к прилавку и изобразил самую неофициальную из улыбок. – О, господин Переэль, какое приятное утро.
Эльф-торговец кивнул с таким видом, словно только что потерял близкого родственника.
– Мрачные пророчества возвещены ныне! – истово сказал он. – Тьма надвигается! Назгулы пробудились! Цены на брюкву падают, а на спаржу растут!
– Ладно тебе прибедняться, – скривился лейтенант. – Мне нужен мешок чеснока, самого ядреного.
– Пять бублей, – возвестил эльф, – и только из уважения к твоему мечу, доблестный воин!
Лахов покосился на клинок, состоящий из ржавчины, сохраняющей форму лишь благодаря нахождению в ножнах, и подумал, что давненько не сталкивался со столь простым способом сбить с толку.
– Э… да? Что-то дороговато.
– Я же говорю – мрачные пророчества возвещены! Тьма…
– Капрал Ролик, глянь-ка, что там под прилавком. Так сладко и приятно пахнущее.
Эльф с ужасом услышал, как под ящиками с капустой, морковью и картошкой что-то завозилось.
– О, – сказал лейтенант, нагибаясь и поднимая небольшой мешочек. – Так, заглянем сюда… Ага, какая интересная сушеная трава. Если я не ошибаюсь, ее курят, чтобы увидеть яркие цветные картинки… Сейчас вспомню, как она называется и сколько лет тюрьмы дают за ее хранение…
– Р-р-р-ры, – прорычал Ролик и укоризненно покачал головой.
– Хорошая память – не есть достоинство доблестных воинов, – из-под мрачно-надменной маски на лице эльфа выглянуло беспокойство. – Не стоит утруждать себя. Вот мешок, набитый самым ядреным чесноком.
– Вот и славно. Капрал Ролик, положи эту неизвестную траву на место.
– Гав!
– Всегда рад помочь страже.
– Не сомневаюсь. До новых встреч, Переэль.
Эльф пробормотал под нос что-то, подозрительно напоминающее проклятье.
С осинами в Ква-Ква оказалось туговато.
Это сержант Васис Ргов понял через два часа бесцельных поисков. За это время он обнаружил парочку хилого вида кустов и несколько пучков только что пробившейся травы.
Вытесать из них кол не удалось бы и магу.
Поиски затруднялись тем, что хотя Васис Ргов и представлял, что такое дерево (торчащая из земли штуковина с торчащими из нее штуковинами поменьше с торчащими из них листьями), но он слабо ориентировался в том, как именно отличить осину от дуба или березы.
– Эхе-хе, – вздохнул сержант, ощущая полный упадок моральных сил. – Почему деревья не совершают преступлений? Тогда бы я их ловил, сажал за решетку и все о них знал…
Оглядевшись, Ргов заметил вывеску: «Пиво» и отправился к ней – бороться с моральным упадком.
Под вывеской обнаружилась самая обыкновенная забегаловка из тех, где мухи чувствуют себя как дома, пол равномерно липкий от покрывающих его органических веществ, а в воздухе висит запах жидкости, в которой долго вымачивали ушедшие на пенсию носки.
Получив кружку чего-то бурого, напоминающего пиво (возможно, той самой носочной жидкости), сержант уселся за стол и предался мрачным размышлениям о бренности всего сущего.
Когда пиво закончилось, взгляд Ргова упал на стоящий неподалеку табурет.
Тот был очевидно деревянным, а ножки его отдаленно походили на затупившиеся колы.
– Так, – проговорил сержант, повернувшись к хозяину. – Это осина?
– Что? – не понял тот.
– Вот это! – Ргов показал на табурет.
– Пусть будет осина, – осторожно согласился хозяин, явный сторонник дипломатического подхода в отношениях со стражей.
На самом деле о происхождении стула, полученного однажды в обмен на кружку пива, он имел смутное представление, и никогда не задумывался, из чего именно тот сделан.
Может быть, что и из осины.
– Я у тебя его забираю… отбираю… как же это? Конфисковываю!
– Табурет? Это почему? – расставаться с предметом обстановки хозяин не желал.
– Потому… – Ргов задумался. – Это важная улика. Ты должен помочь следствию. А если не отдашь, хуже будет.
Последний аргумент подействовал почему-то сильнее всего.
– Ладно, чего только не отдашь стражам закона, – пошел на попятную хозяин.
– Ха-ха! – Ргов просиял и через минуту вышел на улицу, сжимая в руках осиновый табурет.
Дверь лавочки религиозных товаров, расположенной на улице Темного Света, с треском распахнулась, и чей-то довольно грубый голос проорал:
– Всем стоять! Лицом к стене, руки за голову!
Владелец лавки осторожно положил на стол священный молот Толстого Хрю, который как раз протирал святой водой, и повернулся к посетителю, догадываясь, что именно он увидит.
Сержант Калис вовсе не был грубым человеком, он просто не умел по-другому здороваться.
– Ты, это, торгуешь всякой религиозной требухой… требутикой, в смысле? – спросил он.
– Да, – с достоинством ответил владелец лавки.
– Но ты же этот… – Калис пригляделся к собеседнику и изумленно заморгал. – Зомби!
– Вот, так я и знал, что в нашей страже служат люди, находящиеся под властью предрассудков! – ядовито сказал владелец лавки. – Если я немножко мертв, то что, не могу заниматься бизнесом?
– Можешь, но твой товар…
– Мой жизненный статус позволяет мне совершенно беспристрастно относиться к продукции!
– Ладно, – Калис сдался. – Что у тебя есть?
– Наш каталог включает больше восьми тысяч позиций, – сержанту был предъявлен пухлый, как откормленный поросенок, том.
– Ну… мне нужны всякие священные штуки, что помогают против демонов.
