Есть ли у него такое же ощущение – ощущение, что грядет нечто великое и страшное, что сам Господь, незримо для нас, готовится прийти на помощь погибающему миру?
Глава 39
Среда, 1 марта
«Дерек Белвуар: антикварный магазин и реставрационная мастерская» – гласила вывеска на дверях магазинчика на Брайтонс-Лейнс. Позади тесного торгового зала, заставленного разной рухлядью, в задней комнатке сидел Росс Хантер в темных очках, скрывающих синяки под глазами.
– Ну, что думаешь? – спросил он у хозяина магазина.
С этим старым лисом Росс познакомился лет десять назад, когда делал материал об истории печально известных брайтонских «штукарей» – мошенников, во времена антикварного бума в городе шедших на всевозможные уловки, чтобы выманить у стариков за гроши ценные старинные вещи.
О секретах своего ремесла Дерек Белвуар рассказывал откровенно и бесстыдно, даже как будто хвастаясь. От него Росс узнал, как изготовить фальшивый георгианский стол или комод, чтобы никто не заподозрил подделку. Или – если в твоем антикварном обеденном гарнитуре не хватает пары стульев, как сделать недостающие из современных материалов так, чтобы они были неотличимы от подлинных.
Антиквар, в твидовом пиджаке и желтом шейном платке, сидел за столом. Волосы с сильной проседью были зачесаны назад, в правом глазу блестела ювелирная лупа. Дерек разглядывал две половинки деревянного ларца, принесенного Россом; из уважения к гостю он надел белые хлопковые перчатки и постелил на стол подложку из черного бархата.
Дерек Белвуар корчил из себя аристократа, но кое в чем прокалывался: выдавали дешевые серые ботинки, одинокая золотая серьга в ухе, да еще пронзительный козлетон с неистребимым призвуком кокни. Однако его было за что уважать: свое дело Дерек действительно знал. Одно время даже выступал экспертом в известной телепрограмме «Антикварная лавка» – пока не попался на подделке и не сел на три года.
В последний раз, когда Росс был у него в гостях, торговый зал Белвуара занимал два этажа в очень приличном бизнес-центре на видном месте Брайтона. В последнее время антикварный бизнес, и внутри страны, и на международном уровне, переживал нелегкие времена. Респектабельные брайтонские антиквары переключились на торговлю ювелиркой или восточными редкостями, а не столь респектабельные – на наркотики.
– Мать честная, Росс, откуда ты это взял? – спросил Дерек.
– Так что скажешь?
– Это дуб. Датировать на глаз не смогу; полагаю, при датировке надо ориентироваться на просмолку.
– Просмолку?
– Герметизирующее вещество, клей, скреплявший вместе обе половинки.
Росс кивнул.
– Интересно было бы сделать копию… только не подумай чего дурного, Росс, я давно завязал, нет-нет, я чист, никаких больше…
– Понимаю. Просто мне нужно знать, когда и где сделали эту штуку.
Дерек поднял на него задумчивый взгляд.
– Неплохо тебя разукрасили! – Он опустил глаза на чашу. – А это, что ли, твой боевой трофей?
– Очень смешно.
– Признаюсь, такого я никогда не видел. – Антиквар поднес чашу к глазам, внимательно осмотрел со всех сторон. – Работа тонкая, чувствуется рука настоящего мастера; сделана еще до изобретения токарного станка. Старая штука. Очень старая. Нет, датировку определить не смогу. На дне засохла какая-то жидкость – может быть, хозяин из нее пил? И очень, очень любопытная просмолка – окаменевший клей. То ли смола, то ли, скорее, сок какого-то дерева… Знаешь, что? Тебе нужно в лабораторию. Отнеси туда и чашу, и футляр.
– Дерек, сколько лет этой чаше?
– Ну… Первый раз из нее пили не меньше тысячи лет назад. А скорее, даже раньше.
– Точно? – переспросил Хантер, старательно сохраняя внешнее бесстрастие.
Белвуар осторожно поставил чашу на стол и вынул из глаза лупу.
– Не возражаешь, если я поинтересуюсь, откуда все это у тебя?
– На распродаже купил.
– И сколько отдал? Пару фунтов, небось?
Росс поднял один палец.
– Один фунт?
– Ага.
– Поздравляю, сделка века! Даже не могу точно сказать, сколько должна стоить такая вещица, – она уникальна. Внешняя часть – очевидно, ларец для хранения. Позволю себе предположить, что использовался он на корабле. Дуб – одно из самых водостойких деревьев, особенно некоторые его разновидности. Ларец как раз из такого дерева. Безусловно, очень, очень старый!
– Ты говоришь, этой его… просмолке может быть больше тысячи лет? А насколько больше?
– Отправляйся в лабораторию, пусть там сделают радиоуглеродный анализ. Насколько точно удастся определить век, зависит от того, где эта штука хранилась. Хочешь выяснить, сколько она стоит?
– Да нет, не особенно. Меня интересует происхождение.
– За ларец вместе с кубком предлагаю тебе пять сотен.
– И всё?
– Жаль, что ты больше ничего о нем не знаешь. Или не хочешь рассказывать… Он может быть бесценен. Вдруг это сам Святой Грааль? – ухмыльнулся Дерек.
– Все может быть.
– Вещь уникальная, Росс, – посерьезнев, повторил антиквар. – В этом-то и проблема. Ее не с чем сравнивать. – Он поднял взгляд. – Если, конечно, ты не в курсе, где такие можно найти.
– Да у меня в магазинчике возле дома таких полным-полно! – усмехнулся Росс.
Глава 40
Четверг, 2 марта
Ранним утром Росс сел в переполненную электричку, идущую на лондонский вокзал Виктория. И к людям на платформе, и к попутчикам в вагоне он тщательно присматривался, страшась обнаружить за собой слежку – хоть, увы, и прекрасно знал, что профессионала за работой любителю заметить невозможно.
В Лондоне, добравшись на метро до станции «Юстон», он сел на скоростной поезд до Бирмингема. Имоджен сегодня осталась дома – встречала рабочих из охранной фирмы, которым предстояло установить датчики движения, запоры на окнах и тревожные кнопки внизу и в спальне. Чтобы успокоить жену, Росс соврал, что все его расходы на безопасность оплачивает «Санди таймс».
Заняв свое место, он открыл ноутбук и первым делом проверил социальные сети. По-прежнему приходили ответы на вопрос, заданный на прошлой неделе: что могло бы стать убедительным доказательством существования Бога? Верующие христиане цитировали ему Библию, один мусульманин процитировал Коран. Кто-то из читателей посоветовал выйти вечером в поле и полюбоваться закатом; другой сообщал, что за подобный вопрос Росс будет вечно гореть в аду.
Хантер открыл «Ворд» и начал делать заметки по мотивам недавней беседы с Бенедиктом Кармайклом – о том, какое доказательство Бога можно считать абсолютным и какие последствия имело бы такое доказательство для человечества.
