Около машины да Сильвы валялось три окурка. Прислонившись к стене, я закурила. Истинная вера, подкрепленная деньгами. Сотней миллионов. Выпустив кольцо дыма, я смотрела, как оно дрожит и растворяется, и так восемь раз подряд. Я хорошая актриса, никто не спорит, но настолько ли я хороша? С другой стороны, выбора у меня нет. Поежившись, я достала телефон и наконец ответила на письмо Павла Ермолова.
С Рождеством. Все хорошо. Хотя у меня есть к тебе две просьбы. Можешь позвонить?
Немного посомневавшись, я все-таки добавила «целую». Потом позвонила Дейву.
– Джудит! Как я рад тебя слышать, дорогая! С Рождеством!
– И тебя тоже! Я тебя не отвлекаю?
– У меня тут теща приехала, – вздохнул Дейв. – Пошли с моей на распродажу в «Джон Льюис».
– Как это… э-э-э… мило! Расскажи про книгу!
Книгу я дочитала в рождественскую ночь, лежа в постели с бутылкой «Чиро» и огромным сэндвичем. Начиналась она в форме воспоминаний, где Дейв описывал свою службу в армии, потерю ноги и утешение, которое он обрел в изучении искусства. Во второй части книги обсуждалась его работа с солдатами, пострадавшими во время боевых действий, исследования по арт-терапии при ПТСР, и, наконец, он страстно призывал продолжать преподавать историю художественной культуры в школах. Мне было ясно, что многие из этих историй покажутся читателям трогательными, тем более что писал Дейв хорошо, просто и естественно, каждая страница была пропитана его энтузиазмом и любовью к делу.
– Замечательная книга, Дейв! Я так горжусь, что ты дал мне возможность прочитать ее!
– Но это еще не все!
Жена Дейва предложила, чтобы он сам опубликовал книгу онлайн, и ее скачали так много раз, а рецензии были настолько позитивными, что вскоре с ним связался литературный агент и сообщил, что у издательства есть к нему предложение.
– А еще мне звонили с Би-би-си. У них есть идея снять документальный фильм о нашей работе.
– Не скромничай! Они хотят снять фильм о тебе!
– Ну да! Но в любом случае здорово, правда?
– Не то слово! Я очень-очень за тебя рада! Жена, наверное, просто в восторге! Как здорово, что она предложила тебе выложить книгу в Сеть, сам бы ты никогда не решился!
– Спасибо! А как ты? Все в порядке? – спросил Дейв, и я поняла, о чем он спрашивает, и испытала огромную благодарность за то, что он не задает лишних вопросов.
– Все в порядке. Хотя есть один момент, хотела спросить у тебя совета… Что ты знаешь о последних продажах Гогена?
– Гогена? Ну, недавно что-то серьезное продали, помнишь? Со смешным названием. Ушло за две сотни.
– «Когда свадьба?». Да, про эту знаю. А еще что было в последнее время?
Любая, даже самая продвинутая поисковая система дает достоверную информацию за последние лет десять, не больше. Более ранние продажи легко пропустить. Ох уж эти старые добрые времена, когда не вся жизнь происходила онлайн! Здесь, в Сидерно, Дейв был моим единственным шансом добраться до нормального архива.
– Тот еще тип этот Гоген. И рисовать-то толком не умел. Погоди секунду, сейчас посмотрю… – Дейв положил телефон на стол, раздался стук его палки. – Вот, нашел. Газетная вырезка. В двухтысячном году обнаружились две версии одной картины. Назывались «Букет сирени». Одна из них была в нашем весеннем каталоге. Но обе картины были от одного дилера, какого-то шулера из Нью-Йорка. Наш лот сняли с торгов, а конкуренты продали, по их словам, оригинал.
– Две версии? Ладно, спасибо огромное! Я тут просто занимаюсь изысканиями.
– Не за что, дорогая. Береги себя!
– И ты тоже!
Мы попрощались, я постучала в дверь мастерской, и оттуда высунулся Ли.
– Простите, я кое-что забыла. Берлинская лазурь. Вам понадобится очень много берлинской лазури.
Сев в машину, я обнаружила, что да Сильва уснул.
– Хоп-хей! Будем готовиться. Поедем загорать – зима, самое время!
– Что?!
– Придется тебе свозить меня в Танжер.
В «Президенте» я приказала ворчащему да Сильве искать авиабилеты, а сама пошла собирать вещи. Вскоре я расхаживала туда-сюда по террасе, курила и с нетерпением ждала звонка от Ермолова. С соседнего балкона высунулся да Сильва, и я вздрогнула от неожиданности.
– А с какого перепугу ты собралась в Марокко?
– А ты что, против?
– А почему я должен быть за? Perchè è pieno di marocchini!
[5]
– Ну а кого ты там ожидал увидеть, расистский подпевала? В любом случае нам пора! – заявила я, притворившись, что целюсь в него из воображаемого пистолета. – Время не ждет! Разнатович вечно ждать не будет! Если отвезешь меня в Танжер, то, может, у нас и получится подготовить картину к продаже за шесть месяцев.
– За шесть месяцев? Cazzo!
[6]
– Кстати, чуть не забыла! Мне понадобится новый дом, – сообщила я, махнув на сады отеля внизу, где как раз проветривали наших друзей-колясочников. – Здесь слишком депрессивно. А еще я составила для тебя список. Там есть все, что мне потребуется. Ты по-французски говоришь? – спросила я, от души наслаждаясь тем, что мафиози у меня теперь на побегушках.
– Нет, – уныло отозвался да Сильва.
– Тогда от тебя там толку не будет. Можешь сидеть в отеле и начинать подготовку.
– Ну да, сейчас! Если ты думаешь… – возмущенно начал он, но тут у меня зазвонил телефон.
– Прости, важный звонок! – шепнула я, и да Сильва раздраженно хлопнул дверью и ушел с балкона.
– Здравствуйте, Павел, как дела? – сказала я по-русски.
– Акцент у тебя все такой же ужасный, Джудит. У тебя все хорошо?
– Да, прекрасно… Я в Италии, – ответила я, с удивлением для себя обнаружив, что рада слышать его голос. – Как ты? Как… Елена?
Со своей женой Еленой Ермолов давно разошелся, и жили они отдельно. Именно она втянула меня во всю эту историю с Караваджо.
– Хорошо. Она стала намного спокойнее, сейчас уехала на каникулы с мальчиками.
– Рада слышать. Ты во Франции?
– Да. В спальне, – ответил он.
Я прекрасно помнила эту спальню. Учитывая все, что мы пережили вместе: секс, прекрасные картины, вино, шантаж, убийство Баленски, – странно, что я все-таки смутилась.
– Ты сказала, что тебе нужна услуга. Или две услуги? Может, расскажешь поподробнее? Хотя я не совсем понимаю, с какой радости мне оказывать тебе услугу.
– Ну чего же тут непонятного, Павел. У нас с тобой совершенно особые отношения. Плюс в Сербии хранится видеозапись, на которой ты пробиваешь Баленски череп пепельницей.
