В этот раз я отправлял Зераха по-тихому, и только пройдя дорогу Екабпилс – Резекне, он должен был сделать короткий рывок и затихариться уже на месте, пережидая обязательные зачистки. И вот наконец, двадцать четвёртого апреля, этот день наступил. Ночью пришла короткая радиограмма. «На месте. Норма». Отряд Зераха пришёл на место и через пару дней отправит свои диверсионные группы в рейды. Можно было начинать работать.
В ту же ночь из базовых лагерей стартанули четырнадцать групп дальнего действия. Эти группы состоят каждая из трёх человек. За четыре ночи они должны уйти минимум на шестьдесят километров в разные стороны и двадцать девятого апреля начать работать по своим маршрутам. Никаких заданий им не даётся. Всё сами, хоть под кустами валяйтесь.
Группы стандартные. Снайпер, он же командир группы из снайперской группы «Рыси», и два автоматчика, прилетевших с Большой земли. Вооружение и экипировка нашего отряда. Авиэль замотался всё подгонять, но новые бойцы были в полнейшем изумлении от того, что им давали. Помимо оружия с глушителями и наших боеприпасов мы выдавали мины ПМП, разгрузки, рейдовые рюкзаки, часы, немецкие штык-ножи или штык-ножи от АВС и компасы.
Карты мы тоже давали командирам. Группы шли как раз по тем районам, на которые у нас были полные листы карт. Большинство командиров групп были либо местные, либо побегали по тем районам осенью с «Погранцом». Мои бойцы проводили полный инструктаж по оружию, действиям и отработанной тактике. Возвращение – тоже сами, но не менее чем через две недели и не позднее пятого июня. У них было только одно условие: не работать в двух четко обозначенных им районах. Все рейдовые группы вернутся не сюда, а на оговоренные запасные базы, построенные прошлой осенью «Погранцом».
В эту же ночь пошли ещё семь групп по пять человек с таким же заданием, но по поездам. Они должны были выйти на позиции и в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое апреля заминировать железнодорожные ветки по нужным нам направлениям, оставив две основные. Линии Екабпилс – Даугавпилс и Каунас – Даугавпилс нельзя было трогать ни под каким предлогом. Эти группы были с опытными бойцами, знающими район боевых действий, недаром «Погранец» людей по осени гонял.
В эту же ночь «Погранец» со своими отморозками… Ах, простите! Со своей личной группой «обидит» склад горючего, уйдёт на одну из старых баз и затихарится. Для этой операции я выписал с Большой земли полтора десятка экспериментальных гранатомётов РПГ-1. Это те же самые РПГ-2, только одноразового использования, как «Мухи» или «Шмели». Они сейчас проходят войсковые испытания в различных операциях. Гранатомёты давали полную гарантию уничтожения склада. «Погранец» уже разминировал подходы к складу и наметил места расположения гранатомётчиков.
Это первые гранатомёты, которые были изготовлены по моим чертежам, отправленным ещё в сорок втором году. Изготовление их притормозили, были какие-то сложности с опытными образцами, но с появлением в отряде Смирнова изготовление ускорилось, и мы наконец получили свои РПГ.
С группой «Погранца» идут четверо специалистов из спецгруппы НКВД. Я так понимаю, для проверки эффективности образцов и соблюдения секретности по оружию. После применения гранатомётов эта спецгруппа, сопровождаемая одной из боевых групп «Погранца», самостоятельно уйдёт в Белоруссию, в один из партизанских отрядов.
Моя группа проводит их и пойдёт в рейд по своему маршруту. В своё время Виталик просил наведаться в его деревню под Россонами. Полицаи там больно сильно зверствовали. Вот и пусть ребята по пути порядок наведут. Тем более что эта группа усиленная – целых семь человек.
Эстер, Авиэль, двое мастеров, тройка охраны и два врача, которых нам дали вместо семьи Генриха Карловича, остаются на одной из запасных баз. База, на которой мы все сейчас находимся, консервируется, и её группа охраны становится маршрутной, выбивающей упырей в округе.
Смирнов с двумя своими людьми улетел девятнадцатого апреля, здесь ему пока делать нечего, а работы на Большой земле у него очень много. Свои знания я сливаю очень дозированно. Сейчас, в числе прочего, он повёз светошумовую гранату «Черёмуха» и напалм. Только не надо мне рассказывать о неэффективности напалма, не надо им джунгли заливать. Вполне достаточно использования при бомбардировках различных объектов, да и диверсанты и партизаны будут довольны. В любом партизанском отряде на улице можно приготовить и сжечь всё, что угодно. Сколько деревянных мостов в тылу противника сгорит, я даже представить не берусь.
Моя группа не торопясь выходит к Даугавпилсу и ждёт, когда на станции скопится достаточное количество поездов. Дальше понятно. До этого свободный поиск, прогулки по лесам и окраинам города, ознакомительная экскурсия по самому городу, посещение мест боевой и трудовой славы. Словом, обычные мои шалости.
В этот раз со мной идут «Фея» и Тая, «Чук» и «Гек», «Гном» и «Ёж». Кроме них мне добавили двоих новых ребят Смирнова – «Кубика» и «Рубика». «Кубик» просто квадратный. Невысокий молодой парень с невообразимо широкими плечами, длинными руками и огромными кулаками. Этакий Кинг-Конг в миниатюре. Очень дополняет моих малолетних телохранов. «Рубик» выше среднего роста, белокурый, голубоглазый, стройный. Истинный ариец, как сказали бы в моё время, очень быстрый и сильный – мастер ножевого боя. Того, что он вытворяет ножом, я никогда в жизни не видел, хотя видел многое и кое-что умею сам. «Рубик» – производная от Романа.
Оба в совершенстве говорят по-немецки, форма на них сидит как на натуральных немцах, документы мои мастера им сделали. Когда ребята на эти документы глянули, в осадок выпали оба. По их авторитетному мнению – а не верить таким разведчикам оснований нет, – с этими документами можно идти в любую комендатуру и становиться на довольствие. «Кубик» с «Рубиком» потом сходили, посмотрели на людей, которые делают такие ксивы, и чуть не попадали на месте. Они-то думали, что там условия как в типографии. Конечно, я создал людям рабочие места, но я же не волшебник.
Вышли мы вместе с «Погранцом» двадцать пятого апреля, днём. Двигались большим, солидным отрядом на восьми телегах с отрядом полицейских. Мы, понятно, на транспорте, полицаи, с подобострастием и поклонами, пешком. Ничего, побегают, не маленькие, за зиму их так натаскали, любую тройку в телегу можно запрягать.
Наша колонна ничем не отличалась от встречавшихся нам полицаев, кроме оружия. У всех наших были немецкие автоматы и СВТ или АВС, у каждого по «Вальтеру» в щегольской кобуре, а то и по два, даже мои псевдонемцы выглядят много скромнее. Гранатомёты лежали на телегах. Пришлось вставить «Погранцу» клизму со скипидаром в одно интересное место – встречные полицаи выглядели сильно беднее по вооружению.
Подозвал, вставил. «Фея», дружески улыбаясь, предложила для контроля приказа командира прислать Таю. «Погранец», услышав такое, взбледнул с лица. После того как Таю обучили стрельбе, она дважды стреляла в него. Оба раза пули прошли впритирку с ушами. На корноухого «Погранца», потерявшего мочку уха осенью сорок первого, это произвело огромное впечатление. Без разрешения в землянку к девчонкам он больше не входил.
