По странному стечению обстоятельств в федеральный розыск «Лето» так и не подали, а потом вообще потеряли его уголовное дело. Бывает. В «ментовских» архивах ещё и не то бывает.
Сам по себе бывший морской пехотинец человек не злой, но память у него просто потрясающая. За гибель своих бойцов из-за дебильного приказа штабного выскочки «Лето» сгоряча наобещал ему самых разнообразных и удивительных приключений и изменение внешности, физической конституции организма и пола.
Насколько я знаю, за пять лет, проведённых в организации «Стерха», «Лето» с товарищами анонимно, чтобы не подводить мужиков из РУВД, пообщался с персональным кровником четыре раза. В результате бывший штабной генерал последовательно обзавёлся пятью сломанными рёбрами, выдернутыми из плечевых суставов руками, переломанными ногами, неоднократно отбитыми внутренними органами, капитально отрихтованной бестолковкой, у иных именуемой головой, инвалидной коляской и ветвистыми рогами.
О последнем приобретении постоянно пребывающий в госпиталях недоумок даже не подозревает, но его жена просила заходить «Лето» в любое время года, дня и ночи. «Лето», разумеется, пообещал и как нормальный российский офицер периодически выполняет своё обещание. Формальному мужу это вряд ли понравится, а фактическому на это наплевать – не надо жениться на женщине моложе тебя почти на двадцать лет, если ты не можешь хотя бы иногда радовать её ночами.
Правда, домашний олень приобрёл ещё пару кое-чего. Эти кое-что агукают и, наверное, уже зовут этого марала папой. Не знаю, как это парнокопытное животное, но его жена в диком восторге и на седьмом небе от счастья. Как бы она одного из этих кое-чего «Лето» не назвала. С неё станется, она девочка с характером.
Останься этот пластический хирург в нашем мире, следующее приобретение отставного по инвалидности генерала называлось бы малышкой «Кастрацией». Как и большинство морских пехотинцев, «Лето» – человек слова: если пообещал сделать, сделает обязательно. Судя по тому, что он сидит прямо передо мной, детей у краснолампасного рогоносца больше никогда не будет.
Этих орлов я неплохо знаю. Видимо, придётся приставить к ним кого-нибудь из девчонок «Феи» и сказать, чтобы немного похромала. Тогда они от неё не отлипнут и никуда не денутся. Главное, их за линию фронта целыми и невредимыми довести, а там их к делу приставят. Таю озадачу, они с неё глаз не сводят. Тае – практика, а «Багги» с «Лето» – дополнительный источник информации. Надо только зарядить «Погранца», рассказать между делом о не совсем традиционной реакции Таи на настойчивые ухаживания. Всё равно «Погранец» рядом с ребятами увивается, оружие разглядывая.
«Хаски». Помните, как выглядят глаза у собаки породы хаски? Голубые до прозрачности, как льдинки. Характер такой же: бесстрашный, преданный. Волка в одиночку загрызёт. К «Стерху» попал достаточно давно. Спустя два года после увольнения из армии похоронил родителей и почти сразу развёлся.
«Малыш». Снаружи скала, от которой пули отскакивают, в душе – большой ранимый ребёнок. «Хаски» и «Малыш» мои боевые братья, это они меня из той задницы на себе вытащили. «Малыш» детдомовский. Семьёй ему была армия, а потом организация «Стерха».
А вот оставшиеся двое. Удружил мне «Стерх», нечего сказать. Полковник Малышев Александр Иванович. Чекист до мозга костей. Умный, осторожный, опытный, прошёл три войны. Очень авторитетный в организации «Стерха» человек. Носитель знакового для понимающих людей боевого имени «Чека». Видимо, один из тех людей, кто осуществлял связь «Стерха» с официальными структурами. Появление его здесь – это однозначно попытка навести мост в этот мир. Обломал я нашим «чекистам» всю малину. Будешь теперь в одно лицо здесь крутиться, о подрыве блиндажа ты последним узнаешь.
И наконец, человек, про которого мне написал «Стерх». То, что мне написал о нём мой командир, я прочёл и тут же забыл. Я про этого человека только слышал, но не знал, что он знаком со «Стерхом». В нашем узком кругу этот человек – легенда. Для некоторого количества высокопоставленных уродов было бы желательно, чтобы этот человек был легендой посмертно.
Жизнь этого мужика через мясорубку прокрутила, а он выжил. Уйти сюда – самый лучший для него выход. В нашем мире безопасных мест для него нет и никогда не будет. Это ещё одна причина, по которой я без колебаний подорвал блиндаж. Хрен за ним сюда кто придёт. Запомнил я только одну фразу: верь ему, как себе. Я знаю только одного человека, о котором так сказал мой командир. Этот человек сейчас передо мной. Лисовский Николай Валентинович. «Лис».
Обрисовав общую ситуацию как есть с самого начала, я закончил словами:
– В общем, как-то так. У вас у всех отсюда три дороги. Первая – самостоятельно, как решите сами, без меня. Вторая – с Советским Союзом, там придётся играть по их правилам. Третья – со мной до конца. Я не хочу идти с Советским Союзом вместе. Рядом, да, помочь, чем смогу, не вопрос, но лезть в политические игры и целовать в мягкое место правителей – не моё. К тому же я очень сильно не люблю коммунистическую партию, вернее, не саму партию, а то, во что она уже превратилась.
Заметил одно. Мы другие, разница огромна. Для врастания в среду необходим особенный статус либо тщательная маскировка, и всё равно сдаст в органы базарная торговка или парикмахер. Здесь, в тылу врага, не так заметно, здесь всяких хватает, но люди, прилетевшие из-за линии фронта, это отметили сразу.
Как показала история нашей с вами страны, чуть позже мы будем помогать всему миру, но только не самим себе. В результате имеем, что имеем. Именно поэтому я перевожу весь свой отряд за границу и стараюсь максимально обезопасить себя экономически. Там мой отряд – советские русские, и различия объясняются иным воспитанием, а потом все адаптируются.
Схема, которую я нарисовал, поможет стране получить огромное количество денег на последнем этапе войны и, самое главное, в первый послевоенный период. В то же время просто жизненно необходимо передать максимальное количество информации сейчас. В первую очередь военную, техническую и политическую. Сам я этого сделать не могу, у меня под Ригой люди сидят, без меня их всех уже к осени затравят. К тому же моя личная цель остаётся прежней: физическое уничтожение карателей и нацистов, скрывающихся и скрываемых странами западной коалиции.
Читал я как-то в Интернете, был такой хорватский палач. 29 августа сорок второго года принимал участие в соревновании по убийствам пленных сербов. Одержал победу, убив ножом 1360 человек. Умер собственной смертью в 2007 году в США. Спокойно жил, не особенно и скрывался. У меня сейчас двадцать восемь человек граждане США и шесть Великобритании, все легализированы.
По мотивации всё просто, я попал сюда случайно в июле сорок первого. Все, кого вы видели в отряде, за редким исключением, должны были погибнуть в том же году. Теперь они мои друзья, такие же, как «Малыш» и «Хаски». Без меня их всех пустят под нож просто потому, что они меня видели. – Я замолчал, и тут же Малышев задал вопрос:
– Что ты предлагаешь, капитан? – Ну конечно. «Чека» в своём репертуаре. Обломайся, полковник. Авторитетный человек ты там. Мне на тебя откровенно наплевать. Прогибов от меня можешь не ждать, а строить вас всех мне всё равно придётся. То, что я услышал от «Дочки» про «Малыша» и Виталика, мне жутко не понравилось. Особенно про «Малыша».
