«Хаски» скользнул за уходящими карателями, прошёл десяток шагов и сектор за сектором стал осматривать площадь и прилегающие улицы со своей стороны. Я делал то же самое со своей точки. «Лис» тоже осматривается со своей стороны. Главное, не суетиться и не пропустить шарящегося по своим делам местного жителя или мальчишку. Мало ли кому взбредёт в голову проведать родственника, стоящего на посту, или наведаться к вдовушке, живущей в соседнем переулке.
Вернулся «Хаски». Три щелчка. Щелчок в ответ. Надеваю на голову прибор ночного видения. Я стреляю, «Хаски» страхует. Можно было бы и ножами, тем более с «Хаски», но я решил так. Пошли к комендатуре. Часовые стоят рядом, до них метров тридцать. Двигаемся беззвучно, сапоги у нас обмотаны формой полицаев, им уже не понадобится. Мягкой обуви здесь в принципе не бывает, а дорога не паркет, вот и сделали импровизированные чуни.
Показался борт «Ганомага» – часовые с другой стороны. Слышу негромкую беседу, говорят по-латышски, запах дыма. Курят на посту. Нехорошо. Сейчас по два наряда получите, правда, не на кухне. Аккуратненько выглядываю. Часовые стоят боком ко мне, до них метров пять. Делаю плавный шаг вправо и навскидку с двух рук стреляю из «Наганов» в головы. Чем хороши эти лёгкие спортивные «Наганы» с глушителями – слышны только лёгонькие хлопки. Пули остались в головах, два тела осели на землю, глухо стукнула упавшая винтовка, мерцает на земле выпавший бычок самокрутки. Делаю три шага вперёд и стреляю ещё два раза из правого «Нагана». Контроль. Опять пули головы не пробили. «Хаски», обойдя с другой стороны, осматривает улицу и технику. Возвращается ко мне с противоположной стороны, пройдя между машинами и крыльцом комендатуры.
Трижды щёлкает рация. Ребята закончили. Отвечаю одним щелчком. Теперь ждём. Опять смотрим в тепловизоры вдоль улиц и на площадь. Очень хорошая техника – видны даже те два полицая, что стоят у школы. Далеко за площадью, по левой улице, промелькнул человек. Вот это тот самый абориген, который шарится по своим делам ночами.
Рядом с комендатурой постороннего можно не ждать. В темноте на пулю нарваться можно легко и непринуждённо – часовые миндальничать не будут, и все местные это прекрасно знают. Жизнь у часовых тоже одна. Их за два года такое количество мои ребята перебили, что они на каждый шорох пулями отвечают.
Подошли и наши. «Гном» забирает у меня «Наганы». «Хаски» уже сменил оружие. Лёгкий шум, звук волочения, осторожные шаги – «пионеры» потащили трупы к складу. Всё лишнее мы оставили группе «Цви».
Всё. Пошли. «Хаски» со своей группой остаётся, а мы двинулись вдоль улицы к жилому дому. Я с «Лисом» впереди уступом, за нами – «Гном» и «Ёж». Двигаемся вдоль забора крайнего к комендатуре дома. Забор высокий, метра два точно есть. Вот калитка. Замираем на пару мгновений и прислушиваемся. Тихо. Калитка заперта изнутри, но есть щель. Бросив «Маузер», он повис на ремне, поддеваю ножом крючок, поднимаю и, нажав на калитку, тут же плавно опускаю.
От калитки осматриваю просторный двор. Норма. До крыльца метров пятнадцать, дом большой, по фасаду метров двадцать, света в окнах нет. Чуть смещаюсь влево по двору. В торцевых окнах света тоже нет. «Лис» с «Ежом» и «Гномом» остаются у крыльца, я по дорожке двигаюсь вдоль дома. Одно из окон приоткрыто, слышится храп и невнятное бормотание. Дохожу до угла дома, торцевая стена метров десять. Нехилый домик, около двухсот квадратов только по первому этажу. Осматриваю двор и строения. А это что? В дальнем строении живой отсвет. Человек? Вашу ж мать! Туалет и в нём сиделец.
Дважды щёлкаю по микрофону. Внимание. В ответ щелчок. Принято. Осматриваюсь по сторонам. До сарая шагов пять. Ныкаюсь у стенки сарая за большой бочкой. Выключаю тепловизор, снимаю «Маузер» и кладу рядом. Через три минуты сиделец, светя ручным фонарём из стороны в сторону, топает к дому. Мотает его нехило, волна перегара даже до меня добивает. Пропускаю мимо себя, беззвучно догоняю у угла дома и бью по голове. Готовченко. Минут на двадцать отрубил. Даже поймать успел сыплющуюся тушку. Щёлкаю по микрофону, дожидаюсь ответа и коротко говорю в микрофон:
– Ко мне!
Через десяток мгновений все трое стоят рядом со мной. Командовать «Гному» не надо: едва не споткнувшись о фельджандарма, он тут же принимается его споро вязать. «Ёж» помогает. Будет время у «Хаски», допросит, может, чего нового узнает. Ну и что, что «Хаски» немецкого не знает? «Фея» знает, да и все старые «пионеры» неплохо говорят. Всё, что надо, узнают, в край, высвистят «Чука» или «Гека».
– «Лис», – шёпотом говорю я, – окно открыто. Попробуем через окно. Тебя поднимем. Посмотришь.
В ответ «Лис» щёлкает по микрофону. Пока «Лис» осматривается, я сходил за «Маузером» с закреплённым на нём тепловизором. Обернулся быстро. Окно уже открыто настежь, а «Лис», повернув голову, прислушивается.
Акробатика – вещь великая. Ставлю «Гнома» в позу «глядящей вдаль собаки» и с полупоклоном приглашающе показываю «Лису» рукой. «Гном» троих, таких, как «Лис», выдержит. «Лис» чуть слышно хмыкает и наступает «Гному» на спину. Утвердившись у моего телохранителя на спине, «Лис» на мгновение замирает и дважды стреляет. Хм. Звук не выданного «Лису» «Маузера». Много тише и гильзы не вылетают, а мелкие «Наганы» он с возмущением отверг. «Лис» перебирается в комнату, я за ним, «Ёж» следом. Втягиваем и «Гнома».
Всех, кто был в доме, перебили мы с «Лисом». «Гном» с напарником зарезали только четверых. Всего с моим «языком» получилось двадцать две штуки. Восемнадцать фельджандармов и четыре женщины. Не повезло им, но я теперь не такой добрый, как в сорок первом, а «Лис» со словом «гуманизм» вообще не знаком. Про «Гнома» с «Ежом» можно и не говорить.
Пока к нам подходили «Хаски» с группой и «Гек», которого высвистали для допроса немецкого упыря, я рассматривал револьверы «Лиса». Понятное дело. Куда мне с моим раритетом тягаться с такими стволами.
«Лис» вполголоса объясняет. Бесшумные револьверы специального назначения Quiet Special Purpose Revolver – QSPR. Smith & Wesson. Обалдеть. Где он их взял? Это же американские, специально сделанные для вьетнамской войны, так называемые туннельные револьверы. Калибр десять миллиметров, а звук как щенок пукнул – специальный патрон. Редчайшие стволы, сделанные для спецподразделений армии США и уже давным-давно снятые с производства. На расстояние больше десяти метров из них стрелять нельзя, а в упор, как сейчас, самое то. Они у нас бешеного бабла стоят. Я такой ствол только один раз на картинке у «Стерха» видел. «Стерх», когда про него рассказывал, прямо слюной захлёбывался, я потому и запомнил.
Ну «Лис»! Удивил. В упор, а стрелял он только в голову, противоположная сторона головы выглядит, как будто по ней кувалдой отоварили. В некоторых комнатах как на скотобойне, кровь с кроватей ручьём течёт. Блин. Меня бы жаба задушила тратить такие редкие боеприпасы. Видно, запасся перед переходом. Обязательно скопируем этот ствол, за свой выдадим и продадим американцам, а может, и не только им. Нашим спецподразделениям точно пригодится. У нас никогда револьверов приличных не было, мелкашку не берём, это простая реплика стандартных «Наганов». Теперь будет. Понимал «Лис», что сюда тащил.
