– Ничто не сравнится с бодрящим холодом, когда входишь в воду, правда? – тихо сказал Робин, а потом объяснил, почему цифру в скобках нужно перенести на другую сторону уравнения.
Потом я помогла ему с докладом по истории. Только я одна не дразнила его за странный пиджак из синих и красных лоскутов, который он носил после школы и зимой, и летом. Ни Робин, ни я не были и не стремились стать частью школьных компаний. Надо мной смеялись из-за роста, над ним – из-за фамилии Вуд, ставшей источником глупых шуток про Робина Гуда, а еще за звучный низкий баритон, прорезавшийся гораздо раньше, чем у одноклассников. Позже, когда мы начали плавать вместе, оказалось, что Робин прекрасный слушатель. Теперь мне было кому рассказать про свою отвратительную сестру.
Испорченное французское сочинение было всего лишь одним из эпизодов в череде оскорблений и враждебного отношения. Если Китти оставляла грязные следы на ковре, то сваливала вину на меня. Когда мы сидели в машине рядом, она поднимала скандал, обвиняя меня, что я занимаю «слишком много места», а включая одну из своих дурацких телепрограмм, она выкручивала звук на полную громкость, и я не могла нормально делать домашнее задание в комнате наверху.
– Сделай тише, – просила я. – Я не могу сосредоточиться.
Мама делала что могла, но вмешивался Дэвид.
– Элисон чересчур серьезная, – любил он повторять.
– Ты несправедлив, – отвечала ему мама. – Они просто очень разные.
Как это верно! Все, что мне хотелось, – поступить в университет и учить историю. Зато Китти, как я узнала, подслушивая под дверью их треп, собралась стать знаменитым модным дизайнером.
– Когда переедем в Лондон, – говорила она Ванессе, – снимем квартиру.
– И каждый вечер будем ходить в клубы! – подхватывала та. – Можно попробовать петь со сцены.
Мне Ванесса не нравилась, и не думаю, чтобы наша мама ее особенно любила.
– Крайне избалованная девочка, – сказала она мне однажды вечером, мо́я посуду. (Нет нужды говорить, что Китти всякий раз устранялась от подобных дел под предлогом «головной боли», которую лечила на диване перед телевизором.) – Так бывает с единственными детьми, которых не научили делиться. – Мама обняла меня и прижала к себе: – Вот почему я рада, что у тебя есть сестра. Может, Китти этого и не показывает, но она тебя очень любит.
Ха! Я лучше знала.
Я часто мечтала снова остаться только с мамой – ни Дэвида, ни Китти. Я заботилась о маме в первые дни после смерти папы – приносила ей туалетную бумагу, когда она плакала, притворялась, что не голодна, когда в пачке не оставалось хлопьев…
Все могло быть иначе, будь моя сестра… человечнее, что ли. Но Китти постоянно держалась грубо или даже с откровенной ненавистью. Я словно жила под одной крышей со школьным хулиганом и никак не могла поменяться уроками.
Маму я не винила – она не хотела, по ее словам, «раздражать» Дэвида.
– Мне повезло снова выйти замуж, – сказала она однажды своим подругам.
А между тем отчим избаловал Китти до полного бесстыдства. Одни джинсы, другие, третьи, золотой медальон за то, что «была хорошей девочкой» (у Ванессы был такой же). Уроки скрипки, потому что… Правильно, на скрипке учится Ванесса. Балетная школа. Для своей «принцессы» он ничего не жалел, а Китти хотела все, что было у Ванессы.
Теперь им захотелось Криспина.
6 апреля 2001 г.
У нас в школе новый мальчик, Криспин. Я влюбилась!
Вот бы он меня заметил! Выйдя из дома, я всякий раз подворачиваю юбку у пояса, когда мама не видит, крашу ресницы и губы и стараюсь сесть в автобусе перед ним.
Но Криспин меня не замечает, точно я не существую.
Что же мне делать?
Глава 28
Элисон
Февраль 2017 г.
Поверить не могу, что Китти выходит замуж! В глубине души, куда я стараюсь не заглядывать, я с ума схожу от зависти, потому что сестра получила то, о чем мечтаю я: сверкающее бриллиантовое кольцо, принадлежавшее бабушке Джонни, и ребенка. Ну вот как это возможно?!
С другой стороны, разве она не заслужила счастья после перенесенных испытаний?
– Жить они останутся там, – сказала мама на днях. – Заведующая пошла навстречу. По-моему, она чувствует себя виноватой в случившемся.
Должна признаться, я испытала облегчение оттого, что меня не поймали на слове и не подкинули заботу о молодой «семье» (по крайней мере, пока).
– Мать Джонни хотела, чтобы они жили у нее, – продолжала мама, – но у них квартира не приспособлена. Кроме того, по полунамекам я поняла, что ее муж вовсе не в восторге от подобной перспективы. Лично я считаю, пусть живут, где жили. Дэвид со мной согласен.
От упоминания отчима меня передернуло. Кожа покрылась мурашками.
– А ты что думаешь? – настаивала мама.
Я? Мне бы побыстрее со всем покончить, и с плеч долой.
– Не знаю, – пробормотала я.
Мама сжала мою руку.
– Конечно, это для всех нас испытание, но я подумала, может, поможешь мне подобрать Китти свадебное платье?
Да, это долг хорошей сестры.
– Выбирать придется без нее, – продолжала мама. – Не возить же ее по магазинам… – она еле слышно вздохнула. – Не так я это себе представляла, но жизнь странная штука – желания сбываются совсем иначе, чем мечталось…
К моему облегчению, Дэвид на свадьбу не пришел.
– Он не одобряет, – коротко пояснила мама.
Я не стала расспрашивать. Чем меньше о нем упоминается, тем лучше. Церемония прошла в местном регистрационном бюро. У большинства гостей выступили слезы, когда Китти въехала на инвалидном кресле, широко ухмыляясь и стуча по нему сбоку здоровой рукой, уже без гипсовой повязки. Но мои глаза были сухи. Если бы я прослезилась, то по другой причине, о которой умолчу.
Потом состоялся небольшой праздничный обед в общей гостиной дома инвалидов. К столу собрались все до единого обитатели заведения.
– Не упустят дармового торта, – тихо съязвил кто-то.
Женщина по имени Маргарет рассказала мне между долгими судорожными паузами, что она лучшая подруга моей сестры, но «крайне разочарована», что у Китти не было подруги невесты. У меня осталось впечатление, что она сама мечтала побывать в этой роли.
Дерганый парень бурчал, что лучше бы посмотрел телевизор. А еще была женщина, за которой повсюду оставались лужи мочи, куда бы она ни пошла. От запаха меня чуть не стошнило.
Китти сияла. Поразительно, что счастье делает с лицом: она просто лучилась от радости. Ну да, она же сегодня королева. Китти всегда обожала быть в центре внимания.
Я стояла сбоку, глядя, как Китти набивает рот сдобой и ухмыляется с открытым ртом, показывая полупережеванную массу. Джонни не убирал руку с ее плеча. Интересно, а дальше что? Медового месяца не будет, с учетом обстоятельств. Вместо этого они проведут вечер в компании других обитателей дома. Наверное, перед телевизором. А потом? Как и тюрьма, дом инвалидов оказался для меня новым миром, только без угрожающих анонимок.
