Голос Боулса дрогнул, будто ему не хотелось рассказывать дальше.
– В колледж, где она работала, принесли объявление о вакансии преподавателя рисования в тюрьму. Еще мы… гм, заплатили одной из моих знакомых в тюремной администрации, чтобы остальные заявления были спущены в шредер. Таким образом, Элисон оказалась единственным кандидатом на эту должность.
Присяжные неодобрительно зашептались. Я с трудом сдержала эмоции. А начальник-то тюрьмы расписывал, что выбрал меня из «множества других кандидатов», мечтавших об этой вакансии! Он блефовал, у них просто никого не нашлось. «Знакомство» в тюремной администрации меня просто убило: Анджела рассказывала о масштабах коррупции в английских тюрьмах, но я не догадывалась, что в этом могут участвовать и «люди с воли».
– Мы надеялись, – продолжал Свинцовый Человек, – что вина за старую трагедию и стесненные обстоятельства заставят Элисон взяться за эту работу, и наш расчет оправдался. Однако нам пришлось ждать, пока мистера Райта переведут в Арчвиль. Одновременно я записался в ее группу в колледже. Моей задачей было сблизиться с Элисон и получить от нее признание.
– Можете пояснить, что означает сблизиться? – уточнила барристер обвинения.
– Мы стали любовниками.
Я не могла издать ни звука – я онемела. Не только потому, что на меня смотрели присяжные, Робин, Лили и смеющаяся Китти, но и оттого, что боль от предательства и невыносимый стыд ранили куда глубже любого пореза, какой я себе наносила.
Робин встал и подал мне записку: «Вот почему мы хотели, чтобы ты выслушала показания нового свидетеля. Когда ты отказалась, мы попытались добиться исключения его свидетельства на основании вашей близости, но наше требование отклонили».
– Сообщите суду, что вам рассказала обвиняемая.
– Примерно ту же версию, что и моему клиенту.
– Вы имеете в виду документ, клочки которого нашли в тюрьме в мусорной корзине?
– Да. Во время нашей последней встречи Элисон призналась мне, что толкнула свою сестру на дорогу.
У мамы вырвался тихий вскрик, скорее даже всхлип. Все двенадцать присяжных посмотрели на меня с ненавистью.
– Но это не все, – звучный баритон Свинцового Человека разносился по залу. – Она рассказала, что младшая сестра с подругой стали невольными свидетелями того, как обвиняемая занималась сексом с мистером Райтом на вечеринке в его доме. Элисон утверждала, что это было изнасилование, но при этом она не решилась признаться матери или отчиму. Однако когда Китти и Ванесса пригрозили рассказать родителям, что видели ее, Элисон толкнула свою сестру на проезжую часть. Поэтому вы можете сказать, что ее спровоцировали.
Свинцовый Человек мастерски перехватил у нас линию защиты, которую собиралась использовать Лили. Почему? Пытался меня защитить? Лицо Криспина потемнело, брови сошлись на переносице. Ему явно не понравилось, что нанятый им детектив пытается помочь обвиняемой стороне.
– Пожалуйста, придерживайтесь фактов, мистер Боулс. Что еще вам рассказала Элисон?
Присяжные ловили каждое слово в сладострастном ожидании, когда топор опустится на мою шею. Я, напротив, задергалась, совсем как Китти. Судорожные подергивания перешли в дрожь – крупную дрожь ужаса.
Боулс взглянул на меня с выражением, напоминающим жалость, и ответил:
– Она сказала, что Криспин Райт вообще не был за рулем. Машину вела его мать.
Глава 61
Китти
Сентябрь 2017 г.
Происходило что-то серьезное – не только внутри, где Монстр бушевал так, что живот грозил треснуть пополам, а здесь, в этой большой комнате, где Полусестра Эли сидела в стеклянной беседке высоко над всеми. На шее у нее висел очень знакомый красивый золотой медальон. Где Китти его видела?
Может, это какая-то игра? Тогда она тоже хочет в стеклянную беседку, чтобы все смотрели на нее. Не отказалась бы Китти и обняться с высоким смуглым мужчиной, который только что выступал. А кто этот страшный дядька в наручниках и со шрамами на лице, сменивший его на этой кафедре? Но глаза у него красивые. На мгновение Китти вспомнилось:
«Я влюбилась! Как же заставить его нас заметить?»
«Я тебе уже сказала – возьмешь мою косметику и накрасишься, прежде чем сесть в автобус!»
Чей же голос ей отвечал?
Но Китти бросила попытки думать и вспоминать, потому что все вокруг громко заговорили и закричали. Шум поднялся хуже, чем в гостиной Помыкашки, где обитатели вечно спорили, какую программу смотреть.
Пятничная Мамаша повернулась к Китти с очень расстроенным видом:
– Ты действительно угрожала рассказать мне о твоей сестре и том мальчике? Учти, я догадаюсь, где правда!
Пожалуй, лучше отрицательно покачать головой. Но у Китти вышел кивок.
– Вот как?
Пятничная Мамаша переменилась в лице. Взгляд стал ледяным. По спине Китти пробежал холодок. Но тут подошла высокая блондинка в длинном черном свободном платье.
– Нам нужно поговорить. Перерыв продлится недолго. – Она опустилась на колени рядом с Китти: – Я Лили, адвокат твоей сестры. Хочешь пойти со мной, Китти?
Китти понравилась эта женщина, говорившая с ней как с человеком, а не в третьем лице, как почти все остальные.
– Но я тоже хочу в стеклянную беседку, сейчас моя очередь! – завопила Китти, когда Пятничная Мамаша повезла ее за Адвокатом в какую-то тесную комнатенку. Она начала колотить по креслу здоровой рукой, подчеркивая свое недовольство.
– Прекрати, – сказала Пятничная Мамаша так, как никогда не говорила с Китти раньше.
Едва Лили закрыла дверь, как Мамаша разрыдалась.
– Почему Эли мне не сказала, что Криспин… не могу произнести это слово!
Лили взяла ее за руку.
– Иногда девушке кажется, она сама виновата в том, что ее изнасиловали.
Пятничная Мамаша кивнула. Слезы текли по ее лицу.
– Это я понимаю. Китти… не всегда хорошо обращалась с Элисон. Она вредничала, задиралась, но я и подумать не могла, что она может настолько…
Лили улыбнулась:
– Дети порой ведут себя совершенно чудовищно по отношению друг к дружке.
Монстр внутри с силой перевернулся, и Китти вдруг вспомнила, как совсем маленькой играла с пластмассовыми кубиками.
– Помочь тебе построить башню? – спросила Эли, опускаясь рядом.
– Нет! Уходи! – и Китти разбросала кубики так, чтобы Эли не смогла играть. А вдруг она сложит башню лучше, чем Китти?
– Мне надо было чаще вмешиваться, – всхлипывала Пятничная Мамаша. – Но я не хотела раздражать Дэвида. Он ревновал меня к старшей дочери… А Китти он обожал, считал ее совершенством…
Отец ее обожал?! Тот человек с дряблым лицом? Но он же сделал что-то очень плохое! Он… В эту секунду Китти готова была поклясться, что вспомнила, но мысль, не сформировавшись окончательно, пропала.
