Спустившись с пирамиды Луны, я оказался на начинавшейся у ее подножия одноименной площади. Неподалеку располагается сооружение, обозначаемое в путеводителях как «дворец». Однако, на мой взгляд, это здание имело скорее сакральное значение, нежели служило жилищем правителям города. Возможно, в нем проводились торжественные обряды посвящения правителей и высших священнослужителей.
Посредине этого здания находится внутренний дворик, окруженный со всех сторон крытой галереей. Крыша над галереей зиждется на массивных колоннах, украшенных изысканной резьбой по камню. Эта резьба изображает любопытную звериную фигуру — некий гибрид птицы кетцаль и бабочки, которую археологи окрестили «Кетцаль-папалотль» (кетцаль-бабочка). Мой путеводитель не объяснял, что же на самом деле обозначал этот необычный символ. Лично я считаю, что он явно имел отношение к концепции метаморфического перерождения, выражая ту идею, что даже если в этой жизни мы обитаем в мире гусениц, то после смерти у нас существует возможность реинкарнации в более «высоком» мире великолепных бабочек и птиц.
Как символ воскрешения и перерождения, бабочка (или, в других вариантах, стрекоза) известна не только в Центральной Америке. В частности, именно в таком контексте бабочка фигурирует на знаменитом «Кольце Нестора», найденном в 1925 году в Восточной Греции. Однако бабочки — в первую очередь вид «данаида монарх» — имели особое значение для доиспанской Мексики. В отличие от своих европейских собратьев, которые живут отдельно друг от друга и не собираются роями, американские «данаиды монархи» совершают ежегодную миграцию со всего континента в поросшие лесом горы Мексики. Так как их тела содержат особые токсины, птицы на них практически не покушаются. Вследствие этого в некоторых уединенных горных долинах эти бабочки собираются целыми миллионами. Строителям Теотиуакана наверняка было известно об этих «долинах бабочек», и я уверен, что с точки зрения их цивилизации эти места считались священными. Потомки людей, поклонявшихся бабочкам (если они и в самом деле им поклонялись), населяют одно из самых густонаселенных мест в мире — долину Мехико и одноименный мегаполис. Там-то я и запланировал свою следующую остановку.
Глава 3
Свитки времени
•
На второй день после возвращения в столицу Мексики я специально отправился в Национальный музей антропологии, чтобы детально изучить находящийся сейчас там Ацтекский Календарный камень. Этот музей, являющийся крупнейшим в Мексике хранилищем исторических реликвий, связанных с жизнью, верованиями и культурой древних обитателей Мексики, с 1964 года размещается в специально выстроенном для него огромном здании в парке Чапультепек. Это здание выстроено по проекту мексиканского архитектора Педро Рамиреса Васкеса и внешне выглядит квинтэссенцией модернизма. Однако когда я оказался внутри него и стал обходить один за другим выставочные залы музея, обрамляющие его огромный внутренний двор в виде гигантского квадрата, то устройство музея показалось мне чем-то похожим на структуру кафедрального собора — внутренний двор чем-то напоминал его неф, а сгруппированные вокруг него залы с экспозициями — хоры, места для верующих и остальные обрамляющие центральный неф церковные помещения. Этим, впрочем, какие-либо аналогии музея с собором окончательно исчерпывались, ведь внешне он представлял собой абсолютно современную структуру из стекла и бетона, оформленную в стиле архитектурного минимализма.
В самом центре квадратного внутреннего двора музея находится огромный фонтан в виде бетонного «зонтика», поддерживаемого одной вертикальной колонной, из которого во все стороны изливаются щедрые струи воды. За счет такого обилия воды несколько разрежается обычная духота знойного воздуха, опаляющее дыхание которого неизбежно чувствуешь в районе Музея антропологии. Мне показалось также, что подчеркнуто модернистский внешний вид и сама структура всего здания были в какой-то степени внушены мыслью создать подходящий фон для демонстрации целого ряда предметов и объектов древней культуры Мексики, которые в иных стенах и в иной обстановке могли бы вызвать у посетителей дрожь отвращения. И действительно, выставленные в этих футуристическо-модернистских стенах древние ацтекские обсидиановые ножи для проведения человеческих жертвоприношений не смотрелись столь зловеще, а воспринимались в несколько отвлеченном, чуть ли не абстрактном ключе.
Внутри самого музея, перед входом в залы ацтекского искусства, располагалось огромное каменное изваяние свернувшейся в клубок гремучей змеи. Полагаю, что оно было помещено в этом месте не случайно, а специально для того, чтобы напомнить всем, какую важнейшую роль культ гремучей змеи играл в верованиях и мировоззрения как самих ацтеков, так и всех других народов Центральной Америки.
Рядом с изваянием гремучей змеи располагался гигантский каменный куб, сердцевина которого была выдолблена и представляла собой чашу. Как и другие каменные сосуды более округлой формы, располагавшиеся неподалеку, эта каменная «чаша», вне всякого сомнения, использовалась в качестве ритуального резервуара, в который складывали еще трепещущие сердца принесенных в жертву богам людей.
Стараясь не думать об этом, я детально исследовал внутренности этой огромной каменной «чаши», покрытые замысловатой резьбой. Я увидел, в частности, изображение мифологической птицы, которая сидела на вершине дерева и поедала его плоды. Изображение этой птицы чем-то напомнило мне древний ацтекский миф о создании их государства, который сводился к тому, что государство ацтеков было основано на том месте, где они когда-то увидели сидящего на вершине кактуса орла, держащего в своих когтях змею. Символическое изображение этого орла можно увидеть сейчас на гербе и на государственном флаге Мексики.
Сами ацтеки вступили в древности на землю Мексики как завоеватели. Поскольку они были свирепыми и беспощадными воинами, буквально через несколько лет после своего вторжения они смогли утвердиться в качестве ведущей силы во всем регионе. Заключив союз с ближайшими городами-государствами Тешоко и Тлакопан, ацтеки заложили основы того, что впоследствии превратилось в могущественную ацтекскую империю. Обосновавшись на чужой для них территории современной Мексики, ацтеки либо восприняли, либо переработали многие обычаи традиционно живших здесь племен и народов. Они усвоили многие традиции в области изобразительного искусства и скульптуры, религиозные воззрения и технику строительства огромных пирамид. Последнее было для них крайне важно, поскольку умение строить пирамиды казалось ацтекам абсолютно необходимым: только принося человеческие жертвоприношения на вершинах пирамид, они могли умилостивить своих жестоких богов и благодаря этому жить дальше. Верховным божеством ацтеков стал Тескатлипока, или «Дымящееся зеркало». Он почитался как всемогущее божество, верховное по отношению ко всем племенным, военным и охотничьим богам. Обычно его изображали с зеркалом из полированного обсидиана в руках. В этом магическом зеркале, по ацтекским поверьям, отражалось все, что происходит на свете. Тескатлипока был, как и Уицилопочтли, богом войны. Его обычно представляли очень жестоким, наказывающим людей голодом и болезнями и требующим бесчисленных человеческих жертв. Он и изгнал, по поверьям ацтеков, Кетцалькоатля из Мексики. Другими основными божествами, ацтеков являлись Уицилопочтли, бог войны, и его мать Коатликуэ, что означает «носящая юбку из змей».
