Хьюго очаровал ее густой румянец. Ее карие глаза, сверкая из-под челки, приобрели мягкий, медовый оттенок.
Элеонора с трудом сглотнула и нахмурилась. Но ничего не сказала. Она только застегнула брюки и села еще прямее. Только тогда она посмотрела на него так, что он почувствовал себя чудовищем. Отъявленным чудовищем.
Она выглядела хрупкой и беззащитной.
Хьюго следовало возненавидеть себя за то, что он портит все, к чему прикасается. Но он не виноват, если к Элеоноре никто, кроме него, не прикасался. Несмотря ни на что, он испытывал к ней необузданное желание.
– Не понимаю, какое вам дело до того, девственница я или нет, – холодно сказала Элеонора и высокомерно подняла брови. – Ваша светлость.
И тут Хьюго перестал раскаиваться.
– Не стоит разговаривать подобным образом с человеком, который только что доставлял вам удовольствие, – тихо, но угрожающе заметил он. – Вам было так хорошо, что вы едва не сломали старинную книжную полку.
Ее тон стал еще холоднее.
– Все, что здесь произошло, совершенно неуместно. Завтра утром я первым делом подам заявление об уходе.
Хьюго повел плечом.
– Как хотите. Но это пустая трата времени. Я не уволю вас.
Она сердито посмотрела на него.
– Вы обязательно меня уволите.
Хьюго не знал, почему удивляется ее намерению. Он уволил многих ее предшественниц. Они выслеживали его в саду, чтобы сообщить ему, что они не надели нижнее белье. Они строили ему глазки поверх головы Джеральдины, когда та болела и ей требовался врач. Одна из бывших гувернанток оставляла свои пахнущие лавандой трусики по всему дому, и их находил не только Хьюго, но и его служащие.
Он должен радоваться отъезду Элеоноры. Черт побери, он обязан был провести с ней собеседование в тот момент, когда увидел ее за пределами детской, без ужасного пуховика.
Хьюго понятия не имел, что на него нашло.
– Должен напомнить вам, и не в первый раз, что я герцог Гровсмур.
– Я знаю, кто вы. Все знают, кто вы.
– Тогда вы должны понимать, что спорить со мной бессмысленно. – Хьюго наблюдал, как она неуверенно поднялась с дивана, и не потрудился скрыть удовлетворение, когда Элеонора вытянула руку, стараясь сохранить равновесие. – Вместо того, чтобы обсуждать увольнение, которого не будет, расскажите мне, зачем вы так затягиваете волосы в пучок.
– Потому что это профессиональная прическа, – отрезала Элеонора. – И вас это не касается.
Хьюго продолжал ее разглядывать. Очень медленно, совершенно сознательно, он поднял руку, которой ласкал ее между ног, и облизнул пальцы.
Элеонора открыла рот от удивления и побледнела.
– Я по-прежнему ощущаю ваш запах, – произнес он резче, чем хотел. – По-моему, вам уже не надо сторониться меня. Вы так не думаете?
Элеонора вздрогнула. И он вовсе не удивился, когда она повернулась и выбежала из библиотеки, как профессиональный спринтер.
Хьюго ни за что ее не винил.
Он обвинял себя. И тот факт, что он всю ночь будет вспоминать сладкий, острый и опьяняющий запах Элеоноры. Сидя в библиотеке, глядя на огонь в камине, Хьюго размышлял о том, как легко он ломает человеческие судьбы. Вероятно, состарившись, он превратится в чудовище и будет запирать в своем старом доме невинных девушек.
Но наступил следующий день, и на его письменном столе не появилось заявление от Элеоноры. И его желание к самобичеванию испарилось.
Элеонора знает, кто он. Она в курсе того, на что он способен. И все-таки она осталась.
Глава 8
– К вам посетитель.
Элеонора оторвалась от учебника, который они с Джеральдиной читали в большой библиотеке, и увидела в дверях миссис Реддинг. Пожилая женщина выглядела сдержанной и смотрела на Элеонору неодобрительно. Как обычно.
– Посетитель? – переспросила Элеонора, стараясь понять по выражению лица другой женщины, что происходит.
Элеонора никого не знала в этой местности. Она всего несколько раз гуляла по деревне.
– Сотрудникам поместья не рекомендуется приглашать к себе друзей и членов семьи, – холодно сказала экономка, будто поймала Элеонору за организацией вечеринки для необузданных подростков. – Мы не гости его светлости. Мы его сотрудники. Уверена, в агентстве во время собеседования вам об этом сказали.
– Я никого не приглашала, – запротестовала Элеонора, но это было бесполезно.
Миссис Реддинг уже повернулась к ней спиной, будучи явно недовольной поведением гувернантки.
Элеонора дала Джеральдине задание по чтению и пошла вслед за миссис Реддинг в переднюю часть дома.
К ней мог приехать только один человек. Но Виви этого не сделает. Она предпочитала яркие огни Лондона и шикарные дома своих друзей за рубежом. Она не решилась бы отправиться на север Англии. Ни при каких обстоятельствах.
Элеонора упрекнула себя за то, что так строго относится к Виви.
С ней что-то происходит. Элеонора не находила себе места после того ужасного вечера в библиотеке герцога неделю назад. Он словно заразил ее своим прикосновением. Она стала острее чувствовать происходящее. И была странно напряженной. А еще она раздраженно говорила с Виви по телефону.
Элеонора просто была в ужасе от своего поведения. Она позволила себя скомпрометировать. Более того, она продолжает это делать.
Герцог больше не притрагивался к Элеоноре. По идее, ей следовало успокоиться.
Но он поступал гораздо хуже. Когда у него было хорошее настроение, он заходил на занятия Джеральдины.
Однажды, когда они с девочкой прогуливались по саду, Хьюго незаметно подошел к ним и встал за спиной у Элеоноры.
– Это не похоже на латынь, какую меня заставляли учить, – сказал он, и она подпрыгнула от неожиданности, а потом сразу же постаралась скрыть свою реакцию от Джеральдины.
– Это французский, – строго ответила Элеонора.
– Я догадываюсь, спасибо, – сказал Хьюго и пошел рядом с ней.
Он что-то сказал по-французски Джеральдине, и девочка хихикнула.
Элеонора очень хотела попросить его оставить их на прогулке одних, но она не могла этого сделать. Хьюго находился на своей территории. Рядом со своей подопечной. Но она все-таки попросила Хьюго не мешать девочке заниматься, когда он принялся болтать с Джеральдиной. Но он разговаривал с девочкой следующие двадцать минут, словно Элеоноры вообще не было рядом.
Потом он поклонился Джеральдине и одарил Элеонору острым взглядом, который потом долго преследовал ее в мыслях.
– Приходите ужинать со мной, – сказал он на другой день, появляясь в библиотеке, когда Элеонора решила, что она и Джеральдина остались наедине.
