«Пополь-Вух», I, 3.
Сергей плыл посреди сверкающего живого пейзажа. Вздымались к небу столбы разноцветного пламени, золотого, зеленого, пронзительно-серебристого…
Неправдоподобно тонкие, они вибрировали, словно гигантские струны, и терялись в вышине, где висели исполинскими китами сияющие мягким жемчужным светом облака. За ними угадывалось еще что-то, очень яркое, огромное, но неразличимое.
Столбы слабо пели, каждый по-своему, и песню их можно было слушать часами, находя в постоянно меняющемся сочетании тонов все новое и новое наслаждение.
В горизонтальной плоскости текли, непостижимым образом не мешая друг другу, потоки энергии, тоже разных цветов. Преобладали светлые тона, но встречался и багровый, и даже кое-где черный.
В потоках и вокруг них передвигалось неисчислимое множество разнообразных существ. Можно было видеть горящие одним цветом тела стихийных духов, даже здесь, в городе, весьма многочисленных. Переливались разнообразными оттенками тела людей, осознанно находящихся вне плотного тела, клоками мутного тумана носились энергетические оболочки спящих…
Внизу царил полумрак. Кое-где, словно зрачки исполинских зверей, тревожно светились алые пятна. Вокруг них сгущалась настоящая тьма, которую окружала, в свою очередь, довольно широкая безжизненная зона…
На краю одного из пятен замелькали снопы фиолетовых искр, по сверкающему пространству покатились судороги, заставившие колебаться потоки энергии и отдающиеся дергающей болью по всему телу.
Сергей свернул туда, но лиловые огни в миг соединились в единое пламя, похожее на наконечник копья, и ударили прямо в алое пятно. Там все сразу накрыло облаком серого дыма. Когда оно рассеялось, алое пятно исчезло, а на его месте остался ровный серый цвет. Пройдет месяц-другой, и сквозь пепел пробьется свечение жизни. Но пока все мертво…
Поняв, что его помощь не требуется, Сергей направил себя к дому, туда, где лежит в кресле, словно сброшенный костюм, неподвижное тело. Послушная силе мысли энергетическая оболочка быстро заскользила меж струй энергии…
Как всегда в последние месяцы в момент возвращения ощутил себя словно в ладонях исполина, огромных, дружелюбных и теплых. Кто-то словно смотрел на него, кто-то неразумный, но необыкновенно могучий. Сергей постарался остановиться, бросить ответный взгляд, но навалилась тяжесть, рванула вниз…
Как всегда в первые мгновения после возвращения ощутил себя неимоверно тяжелым и неуклюжим. Одежда больно царапала кожу, ставшую очень чувствительной, веки отказывались подниматься, словно их залили прочным клеем.
Сосредоточиться помог лишь неприятный дребезжащий звук, с грохотом горного обвала обрушившийся на барабанные перепонки. Не сразу Сергей сообразил, что всего лишь зазвонил телефон.
Со стоном поднялся из кресла. Ковыляя, словно древний дед, подошел к продолжающему надрываться черному аппарату и поднял трубку:
— Да.
— Это я, я! — Степан, как всегда, почти кричал. — Ты просил позвонить, помнишь?
— Точно, — вяло ответил Сергей и нашел в себе силы поглядеть на часы. Так и есть, уже четыре. В шесть им со Степаном надлежит быть в одном очень интересном месте.
— Ну я позвонил! — Степан, судя по голосу, не мог понять, что творится с наставником. Почему тот молчит по полминуты, прежде чем ответить.
— Я понял, — Сергей ощутил, что силы прибывают, а туман в голове потихоньку рассеивается. — Встречаемся через час у метро, на обычном месте.
— А… — Степан хотел задать очередной вопрос, но Сергей безжалостно прервал его.
— Все, спрашивать потом будешь. Пока.
— Пока-пока, — разочарованно вздохнул ученик и положил трубку.
Солнце заливало улицы не по-осеннему ярким золотым светом. Небо сияло голубизной, а листья на деревьях переливались всеми оттенками желтого и багрового. Даже воздух казался чище, чем обычно. Из него исчез сладковатый привкус выхлопов, столь привычный в крупном городе.
Сергей с удовольствием шел пешком и не мог надышаться. Так бы и не спешил никуда, но у метро ждет Степан, а опаздывать на встречу, подавая пример неаккуратности, нельзя.
Ученик неуклюже топтался перед самым входом в метро. Соломенные волосы его, растрепанные ветром, потешно торчали.
Сергей хлопнул его по плечу. Степан резко повернулся, в темных глазах — изумление.
— Ну почему я никогда не замечаю, как ты подходишь! — пробурчал он уныло. — Клянусь менталом, это какая-то магия. Специально, чтобы надо мной издеваться.
Сергей улыбнулся:
— Как там в песне: «У волшебника Сулеймана все по-честному, без обмана». Вот и у меня так же, никакой магии.
Спустились в темную прохладную пасть метро. Когда зашли в вагон, Степан с таинственным видом наклонился к спутнику:
— Так ты расскажешь мне, куда мы едем? А то я весь дрожу от нетерпения! — прошептал он, сверкая глазами.
— Магу надлежит быть терпеливым, — наставительно сказал Сергей, и сам поморщился от занудных ноток в своем голосе. — Расскажу, конечно. Но позже. Тут слишком много народу.
Степан лишь печально вздохнул.
Поднялись из метро и двинулись пешком через парк. Под ногами зашуршали листья, а в ноздри полез их приятный запах.
— Может, теперь? — спросил Степан, убедившись, что вокруг никого нет.
— Конечно, — степенно кивнул Сергей. — Ты обучаешься у меня год, многое понял и осознал, пора показать тебя таким же, как я.
— Магам? — ахнул Степан. Глаза его округлились, а рот приоткрылся. Лицо выражало безумную радость.
— Не все из них называют себя магами, — ответил Сергей. — Кое-кто использует другие названия. Но это не важно. Значение имеет лишь то, что таких, как я — много, и мы не можем существовать в одиночку.
— Почему? — ученик сумел закрыть рот, но радость и волнение плескались в его глазах, делая лицо парня слегка сумасшедшим.
— Единственный человек, чьи проблемы маг не может решить без помощи, — он сам. Я легко исцелю другого человека, но не самого себя. Чтобы выявить причину болезни, мне придется обратиться к другому магу.
— Клянусь менталом! — Степан запустил пятерню в волосы и с хрустом почесал череп. — А я думал, что только ученик к наставнику постоянно за помощью должен бегать…
— Кроме того, все мы немного разные, и каждый лучше всего ориентируется, специализируется в своей сфере. Я, например, напрямую не вижу ауру, кто-то — не умеет лечить, и так далее. И чтобы компенсировать недостатки, что есть у каждого, маги объединяются в довольно большие сообщества, называемые кланами.
— Это как у шотландцев, да? — улыбнулся ученик. — Юбки, волынки…
— Совсем нет, — Сергей нахмурился. — Можно назвать такое сообщество прайдом, суть от этого не изменится. Это — свободное объединение индивидуумов, лишенное какой-либо жесткой структуру, и тем более — иерархии. Понял?
