Должно быть, по лицу Сергея женщина прочла его мысли.
— Ты и сам не лучше, — сказала она с усмешкой. — Краше в гроб кладут.
— Верю, — легко согласился Сергей. — Что с остальными?
— Женщины все в порядке, — Жанна резко помрачнела, на лицо ее набежала тень. — Но это ясно, мы живучей. А с мужчинами хуже. Двое — с инфарктами, еще троих в сознание привести не можем.
Сергей попробовал оглядеться. Шея ворочалась с трудом, в глазах все плыло, но общую картину рассмотреть удалось. Напомнила она поле после побоища или панораму грандиозной пьянки. Кто шевелится со скоростью апрельской мухи, а большинство — так и вообще неподвижны.
Живым в центре комнаты казался только Виктор. Он стоял над одним из лежащих неподвижно и массировал тому грудь. По тому, с каким хрипом дышал лежащий, можно было догадаться, чем занят маг…
Сергей кивнул Жанне успокаивающе, и та отошла. Сам сумел встать и подошел к Виктору. Тот выглядел растерянным, даже хвост на затылке, что всегда торчал вызывающе, сейчас висел пожухлой морковной ботвой.
Лежащий перестал хрипеть, задышал чисто. В нем Сергей узнал того самого молодого человека с воспаленными глазами, час назад призывавшего к мести.
— Что с ним?
— Дыхательный спазм, — ответил Виктор, разминая уставшие от массажа кисти. Суставы скрипели, терзая слух. — Со многими другими не лучше. Для одного уже вызвали «Скорую». Не знаю, что будем врачам говорить…
Раздался звонок в дверь. Виктор поморщился и двинулся открывать. Сергей же ушел в угол, где Людмила, статная черноволосая красавица, легкими касаниями пальцев приводила в порядок очередного пострадавшего. Искусство иглоукалывания она знала в совершенстве, а для умеющего что иглы, что пальцы, — все едино…
На скуластом лице Людмилы обозначилась вежливая улыбка.
— Как вы, Сергей? — спросила она.
— Ничего, — ответил он. — Кое-кому гораздо хуже…
Дверь из прихожей распахнулась, вошел врач, деловитый, представительный, средних лет. Сразу направился к дивану, на котором лежал один из «инфарктников». Остальных будто бы не заметил. Следом шмыгнула сестра, тоже не глядя по сторонам. Последним явился Виктор, едва не шатающийся от слабости.
— Надо же, — шепнула Людмила с восхищением. — Какой молодец.
Сергей машинально кивнул, хотя будь у него силы, наверняка поаплодировал бы мастерской работе соратника. Так тонко сместить точку сборки человеку, точнее — двум людям, чтобы они заметили в комнате, полной народу, только одного из более двух десятков присутствующих, воистину — великое искусство…
Врач сказал что-то сестре, та с ловкостью, говорящей о большом опыте, наполнила шприц и опорожнила его в тело больного. Затем с помощью Виктора и появившегося водителя «Скорой» его погрузили на носилки и унесли.
— Что же, остальным мы в силах помочь сами, — сказала Людмила, и на типичном восточном лице ее отразилась безусловная решимость сделать все возможное.
Под влиянием ее массажа лицо страждущего порозовело, и сердце начало стучать ровно, без сбоев.
Ночь повисла над городом, глухая, черная. Даже лампочка под потолком горела, как казалось, с опаской, понимая, что сейчас время тьмы…
Здесь, на кухне, собрались те из клана, кто помогал выкарабкиваться остальным. Пятеро тех, которые всего час назад закончили тяжкий труд. Большая часть пострадавших магов, оклемавшись, отправились по домам, одного увезли в больницу, несколько человек пришлось устроить спать в комнате, которая теперь больше напоминает пристанище беженцев.
На квадратном столе, покрытом синей клеенчатой скатертью, дымился кофейник, аромат напитка плыл по комнате, и чашка грела Сергею ладони, придавая хоть какую-то степень реальности происходящему, которое казалось черным мороком.
Надо было говорить, это чувствовали все, но разговор не клеился. Только тикали часы на стене, да на улице время от времени нервно взлаивала бродячая псина.
— Что же, — заговорил наконец Виктор, и лицо его при этом странно перекосилось. — Я был не прав, а вся эта дурацкая затея — исключительно моих рук дело…
— Не о том речь, — перебила его Жанна. — Хотелось бы все же понять, что произошло. Почему получился столь ничтожный эффект и мощный откат?
— По поводу отката все ясно, — подала голос хозяйка квартиры, неприметная женщина по имени Инна. Ей сегодня пришлось нелегко, но держалась она молодцом: ни взглядом, ни жестом не выказывая недовольства обстановкой. — Слишком большую ношу мы взвалили на себя, слишком много Силы попросил ты, Виктор.
— Не могу согласиться, — быстро сказала Людмила, и темные раскосые глаза ее сверкнули. — Бывало, что раньше брали и больше. И ничего. А тут — инфаркт, обмороки, черт знает что…
— Не поминай нечистого к ночи, — неожиданно для себя встрял Сергей. — А то явится.
— Если расскажет про то, что сегодня случилось, — криво улыбнувшись, сказала Жанна, — то пусть приходит, ради всех богов! Я не против.
— Допустим, что откат был силен из-за того, что для клана сейчас не лучшее время, — заговорил Сергей вновь, на этот раз — серьезно. — Количественно мы ослаблены: кто погиб, кто уехал. Качественно — тоже, многие не в лучшей форме. Да и период темный, идет последний месяц перед солнцестоянием. Допустим, что все это так. Но даже все эти причины не могут объяснить, почему наш удар оказался практически бесполезным! Я видел, что мы попали, что эгрегор черных был готов рухнуть. Но он выстоял! И мгновенно восстановился. Но из-за чего?
— Такое могло быть разве что за счет большого человеческого жертвоприношения, — пожала плечами Жанна. — Но чтобы оно по времени совпало с нашей атакой — очень маловероятно.
— И такой силы магов, чтобы правильно смогли провести подобное, я просто не знаю, — кивнул Виктор. Он был растерян, и странно было видеть его, всегда уверенного и решительного, таким.
— А может, была прямая инвольтация из демонских миров? — спросила Инна.
— Такой силы? — усмехнулся Сергей. — По-твоему, она осталась бы незамеченной сверху? Тотчас бы последовал ответ от Светлого Воинства.
— А может, боги ослепли? — тихо пробормотала Жанна, но Инна вмешалась и решительно сказала:
— Ладно вам спорить! Утро вечера мудренее — в этом предки были правы. Да и сейчас никто из вас от усталости не соображает! Отправляйтесь-ка спать! Два места есть в большой комнате, еще одно — в кресле кабинета, а кому-то придется спать здесь, на стульях.
— Я останусь, — сказал Виктор, вставая. — Мне все равно не уснуть. Буду думать.
Часы на стене надрывно захрипели, словно умирающий, и стукнули два раза.
Голова гудела, словно колокол, в который изо всех сил звонит на редкость упрямый звонарь. Дергает и дергает веревку, заставляя литые стенки содрогаться в немой муке.
