— Нет, — отказался Майло. — Сейчас мне не до выдумок.
Глава 9
Я прибыл как раз вовремя, чтобы успеть на разговор с матерью Селены Басс. Чиновник в гражданской одежде сообщил мне:
— Они уже начали. Комната Д наверху.
Дверь была не заперта. В комнате работал кондиционер. Майло сидел напротив Эмили Грин-Басс. Его галстук был аккуратно завязан, лицо выражало сочувствие. Я видел, как он практикуется перед зеркалом для встреч с убитым горем родственниками жертв. Расслабить мышцы. Убрать из глаз хищный блеск.
Белые волосы Эмили Грин-Басс теперь отросли и были заплетены в косу. Одета в черную водолазку, длинную серую юбку и черные замшевые мокасины. Хозяйка ювелирного магазина — без единого украшения. Черты ее лица были острыми, словно вырезанными лазером, — слишком острыми, чтобы быть красивыми. В лучшие времена она, несомненно, была прекрасной женщиной; сейчас же превратилась в ледяную статую.
Сбоку от стола сидели два массивных мужчины в возрасте чуть за тридцать. На старшем были желтая рубашка для гольфа, черные штаны и парусиновые туфли. Светлые волосы с рыжиной разделены надвое пробором. Чисто выбритый, толстошеий, с красноватым носом.
Тот, что помоложе, был немного смуглее, такого же массивного телосложения, но черты лица у него были тоньше. Он был одет в тускло серый свитер с надписью «Дэвид Линч рулит», помятые штаны с карманами и высокие шнурованные ботинки. Волнистые каштановые волосы достигали плеч, а подбородок скрывала белая треугольная бородка. Из заднего кармана свисала хромированная цепочка, и когда мужчина повернулся ко мне, она зазвенела.
Майло представил меня им, потом сообщил:
— Доктор Делавэр, это мать и братья Селены.
Эмили Грин-Басс протянула мне длинную белую руку, которая была такой холодной, словно ее только что вытащили из морозильника. Я коротко пожал ее обеими руками, видя, что в серых глазах женщины стоят слезы.
Бритый сказал:
— Крис Грин.
— Марк, — пробормотал бородатый.
— Мы только что обсудили жизнь Селены в Лос-Анджелесе. Марк поддерживал контакт с Селеной после того, как она перебралась сюда.
— Она навещала меня в Окленде, — пояснил Марк. — Сказала, что у нее все хорошо. И то же самое написала маме.
Эмили Грин-Басс не отводила от меня взгляд.
— Я рада, что здесь психолог. То, что произошло… это мог сделать только псих. В жизни Селены не было ничего экстремального. Уже долгое время.
— Не было никогда, — добавил Марк Грин. — Лишь обычные взбрыки в молодые годы.
— Это ты так считаешь, Маркус. — На губах женщины появилась холодная улыбка. — Когда мне приходилось иметь с ними дело, это совсем не выглядело так.
Марк дернул плечом и ссутулился. Цепочка снова зазвенела, и он протянул руку, чтобы прекратить этот звон.
— Я выкидывал то же самое, и Крис, ага. Единственная разница в том, что мы лучше прятались. — Он взглянул на брата, ожидая подтверждения.
— Угу, — согласился Крис.
— К несчастью для Селены, — продолжил Марк, — у нее была манера сознаваться во всем. Правда?
Крис горько улыбнулся.
— Как у католика на исповеди. Только мы не католики.
— Сначала она опробовала сценарий на нас, — сказал Марк. — «Я выкурила косяк», «я смотрела порно по кабельному», «я соврала маме о том, где была». Мы ей отвечали: «Не говори об этом нам, балда. И уж точно не говори маме». Но она, конечно же, говорила.
Эмили Грин-Басс заплакала.
— Типичное для подростка поведение, — резюмировал Майло.
— Мы зря тратим время, — хмыкнул Марк Грин.
— Она была просто без ума от музыки, — заметил Крис.
— Ну и что?
— Марк, остынь. Я хочу, чтобы они узнали все факты.
— Факт лишь в том, что она оказалась не в то время и не в том месте — и наткнулась на реинкарнацию Теда Банди
[13].
Наступило молчание. Затем Марк Грин снова заговорил:
— Быть может, для всех замешанных это и новость, но то, что она увлекалась музыкой, не делает ее чокнутой. Изначально Селена была совершенно нормальной. Встретив людей, с которыми я ошивался, она сочла их странными.
— Что это за люди? — спросил Майло.
— С работы, — ответил Марк.
— А точнее?
— Какое это имеет значение?
— Маркус, он пытается помочь, — вмешалась его мать.
— Я рад за него, — фыркнул тот и обратился к Майло: — Я работаю везде, где мне платят.
— Марк получил диплом инженера-акустика, — пояснила Эмили.
— Я делаю звукозапись, настраиваю усилители — в основном на концертах и частных видеосъемках. Сейчас мы делаем официальную серию рекламы, а братец Крис работает на «Старбакс», невразумительную кофейную компанию в Сиэтле.
— Маркетинг и доставка, — пояснил Крис.
— Когда Селена приезжала к вам, Марк? — спросил я.
— Год назад, и примерно полгода спустя после этого. В первый раз я работал на съемках, и Селена болталась поблизости. Тогда она и сказала мне, что люди, с которыми я общаюсь, странные. Думаю, относительно той съемочной бригады это было верно. Половина диалогов была на итальянском, другая шла пантомимой — некая дань памяти Пазолини, но никто из них по-настоящему не знал итальянского.
— И «Оскар» им точно не присудили, — бросил его брат.
— Ну не всем же повезло прицепиться к тележке с кофе.
— А второй визит Селены? — напомнил Майло.
— Это было, когда я попросил ее приехать на выходные, чтобы я познакомил ее с Клео — на тот момент моей девушкой, сейчас уже женой. У нас на днях родился первый ребенок, и мне бы сейчас следовало быть дома. Можно закончить все это побыстрее?
Майло откинулся на спинку кресла и скрестил ноги.
— Если вам больше нечего нам сказать, вы можете идти.
Марк почесал бородку, заправил прядь волос за левое ухо. На шее его красовалась сине-зеленая татуировка «Клео» в венке из виноградных лоз. Я понадеялся, что брак его будет долгим.
— Какого черта, — фыркнул он. — Я забронировал билет на девять вечера, и менять его нет смысла.
— Селена виделась с тобой дважды, да? — сказал Крис. — Это на целых два раза больше, чем то, сколько раз она озаботилась перезвонить мне.
